Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

«Они будут ждать нас, — подумал Лукан. — Так бы поступил я: устроил засаду, где-нибудь между этим местом и посадочной площадкой…»

Ступеньки наконец-то закончились, и бойцы оказались в небольшом зале, совершенно пустом, не считая двери в дальней стене. Вон распахнул дверь и вместе с Нициным, прикрывавшим командира, вышел наружу, к свежему воздуху и сильному ветру.

Отряд спустился вниз по боковой стороне здания. Выглянув за угол, Лукан убедился, что посадочная площадка пуста. Затем, осмотрев часовню Благочестия через монокуляр, командир рассмотрел маленькие темные фигурки, спускающиеся по гребню. Некоторые Сестры были облачены в рясы, некоторые — в броню. Вон видел посохи, кацеи, тяжелые болтеры и мелтаганы; весь долбаный скит вышел на битву.

«Как только высунемся, нам конец».

Посадочная платформа находилась на открытом месте, в зоне обстрела дюжины больших пушек. На мгновение Лукан засомневался, что Корнелий вообще прилетит их спасать.

Где-то внизу взревели рулевые двигатели, и сбоку от бойцов возник набирающий высоту транспортник. Тросы, свисающие с поручней, бешено мотались в реактивных струях. В потрепанном боку самолёта откинулась крышка люка, и голос Лао загудел из динамиков, установленных под крыльями.

— Лезьте, и побыстрее! Если раскатали губу, что я здесь приземлюсь, закатайте обратно!

Транспортник рвался ввысь, и на глазах Вона атмосфера становилась всё более разреженной и тёмной — они поднимались в верхние слои. Затем иллюминатор облизнули язычки пламени, и отряд навсегда покинул Ранд-XXI.

Лукан оглянулся на Ташу. Медике, верная своему призванию, сидела возле спасенной девушки, отслеживая её состояние по устройству, бывшему чем-то средним между нартециумом и пси-наводчиком. Сама послушница, слегка приоткрыв рот, смотрела в точку за головой Вона. С виду Церра напоминала куклу или сломанного сервитора.

«Сестра Церра». Командир не знал, так ли её звали от рождения: многие Сестры Битвы брали новые имена, присоединяясь к Адепта Сороритас. Впрочем, Лукан слишком устал, чтобы задумываться об этом.

— Смотрите за ней, — велел Вон. — И разбудите меня, если что-то изменится.

Затем он положил голову на стену отсека и, убаюканный рокотом моторов, заснул.

Бойцы разбудили командира уже в посадочном отсеке. Внутри «Солярный пассат» по-прежнему напоминал торговое судно, но на самом деле сочетал в себе возможности корабля-ловушки[77] и исследовательской станции. Лукан, весь разбитый, отстегнулся и вслед за остальными покинул транспортник.

Вона поджидал Петармус, в мятой одежде и с взъерошенными волосами. Можно было подумать, что это он только недавно проснулся. Равный Лукану по положению, в остальном Петармус являлся полной его противоположностью. Они оба возглавляли команды аколитов инквизитора Харсека; кто-то из экипажа «Пассата» однажды назвал визави Вона «левой рукой» их господина.

«Левая рука следит за правой», — подумал Лукан, глядя, как двое медиков вкатывают в отсек носилки.

— Добро пожаловать назад, — произнес Петармус. — Рад видеть тебя живым.

— Спасибо.

— Передай команде, что у них есть шесть часов. В столовой ждет ящик амасека.

— Хорошо, скажу им.

— Лорд Харсек хочет видеть тебя через час. Велел, чтобы ты сначала привел себя в порядок.

— Сделаю.

Петармус кивнул.

— Инквизитор сейчас в саду, ухаживает за шипоколами — ну, или чем он там обычно занимается.

Вон уже собирался уходить, но его визави добавил:

— Кстати, молодец, что сумел выбраться живым. Немногим удается перейти дорожку Сестрам и уцелеть.

Лукан проверил снаряжение, помылся, переоделся и поспал двадцать минут у себя в каюте. Проснувшись, Вон оглядел помещение с мыслью о том, что в награду за пятнадцать лет военной службы — в том или ином виде — ему могло бы достаться и что-нибудь более приличное.

«Повидай Галактику, послужи Трону… Я мог бы не попасть в Гвардейскую десятину, мог бы проработать всю жизнь на оружейном заводе, а не оказаться здесь. Впрочем, я сделал нечто достойное — хоть раз, но спас чью-то жизнь. Если бы я оставил девчонку там, сейчас она бы уже была мертва: заклеймена ведьмой и сожжена после неудачи с экзорцизмами».

Хоть раз, но вышло так, что Вону не пришлось жертвовать несколькими жизнями для спасения множества других. Несомненно, он совершил правильный поступок.

Пройдя по коридору, Лукан заглянул в столовую.

— Эй, Вон, — позвал его Святоша, ковыряя ножом пробку на фляге с амасеком. — Во-он!

— Что?

— Угадай, о чем я молился прошлой ночью. Ну, давай, угадывай.

Командир пожал плечами.

— О даровании тебе добродетельного умения помалкивать?

— Я просил святых, чтобы они послали мне целую планету тёлок! И знаешь что? Я получил то, о чем просил! У святых по-любому есть чувство юмора!

Лукан поразился, как сильно его разозлило богохульство Андуса. Покачав головой, Ницин что-то пробормотал насчет людей, получающих то, чего хотели.

Святоша сейчас был на первой стадии опьянения. Позже он станет поразительно благочестивым и будет готов подраться с любым, кого заподозрит в сомнениях относительно святости Благословенного Квиввара Нога. После этого Андус вырубится.

«Мудaк, но хотя бы предсказуемый», — подумал Вон.

Возле подъемника к главному саду ждали сервиторы. Они знали в лицо всех аколитов Харсека, но всё равно просканировали сетчатку Лукана. Лифт, скрежеща механизмами, уносил командира от его людей, в частные владения инквизитора; затем кабина плавно остановилась, и с грохотом распахнулись двери.

Перед Воном лежало огромное помещение с куполообразным потолком, сиявшим бирюзовым светом. Командир шагнул вперед, в тёплый воздух, наполненный чириканьем чуждых насекомых. Вверх по стенам лезли ксенорастения, поднимаясь до самого купола и скрывая его под собой. Покачиваясь, мимо Лукана пронеслось летучее «семечко» размером с его голову.

Дальше Вон шел с осторожностью. Издали сад казался прекрасным, но вблизи гости различали ядовитые растения, лоз-душителей и кое-что похуже: катаканских мозголистов, шиповиков и даже огромное ползучее дерево, стоящее на привязи у края купола. Почуяв человеческие шаги, оно повело корнями, словно бандит, разминающий костяшки.

В центре сада стоял пожилой человек в очках и коричневом одеянии без каких-либо украшений. Заметив Лукана, он с улыбкой направился к аколиту. Инквизитор Харсек, по слову которого сжигали целые миры, не был окружен сияющей аурой могущества. С виду в нем не было ничего зловещего, но, как всегда, Вону пришлось бороться с желанием убежать и спрятаться от спокойных, всезнающих глаз господина.

— Ты отлично поработал, — сказал Харсек.

Не расслабляясь, Лукан быстро и формально поклонился.

— Благодарю вас, милорд. Мои люди хорошо показали себя.

— Не нужно официоза, — отозвался инквизитор. — И ложной скромности. Теперь девушка наша, и спасибо тебе.

— Её вылечат? — спросил Вон.

Конечно, предположил он, Харсек прикажет своим людям повозиться в разуме Церры, докопаться до всего, что нужно для воплощения в жизнь планов их господина. Потом, когда они получат всё необходимое и обезопасят оставшуюся часть сознания девушки, её подкинут на один из более здравомыслящих миров, влачить тихое, скучное существование вместе с триллионом других маленьких людей. Лукан надеялся, что его собственное будущее, после окончания службы на Инквизицию, окажется примерно таким: уютная, благоустроенная анонимность за миллиард километров отсюда. В конце концов, подумал Вон, если бы они хотели смерти Церры, могли бы просто оставить её Сестрам Битвы.

— Вылечат ли её? Ради всего святого, нет.

Сдернув с пояса секатор, Харсек раскрыл его, словно нож-бабочку, и, остановившись возле куста, принялся подрезать ветки.

— Невозможно вылечить псайкера, но можно сдержать его, использовать для благих целей. Ритуал связывания души может выполнить только Император, но существуют и другие способы. Разумеется, риск того, что псайкер привлечет внимание Губительных Сил, никогда не исчезает полностью, но опасность можно немного снизить. Это зависит от того, как мы будем использовать девушку.

При упоминании Губительных Сил Лукан инстинктивно и быстро сложил руки на груди в знаке аквилы.

— Но тебе удалось заполучить её на пике возможностей, — добавил инквизитор. — Что нам и требовалось.

Какое-то мгновение Вон хотел просто кивнуть, отсалютовать Харсеку и уйти прочь. Как там говорится? «Величайшее удовольствие слуги — осознание того, что он исполнил приказ господина». Впрочем, Лукан никогда особо не следовал этой мантре.

— Что вы имеете в виду? Если мне позволено спросить, милорд.

— Конечно, ты всегда вправе спрашивать. А я всегда вправе не отвечать, — Харсек опустил секатор в карман. — Она — пробудившийся псайкер, вне всяких сомнений. Само существование подобной персоны притягивает созданий варпа, как кровь в воде притягивает акул. Но есть акулы, которых стоит изучать, верно?