"Фантастика 2023-154". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Барон Алексей Владимирович

Сначала ночью было легче переносить боль, словно Алкинор тоже засыпал. Лишь раз или два проворачивался, обжигая позвоночник адским огнем, и Даагон терял сознание. Теперь же стало все наоборот — меч чаще шевелился именно по ночам, будил, тянул на восток, и лорд уже догадался, что не собьется с пути отряда, пока не догонит его. Если, конечно, ему позволят догнать.

Он понял, чья рука проворачивает клинок, причиняя немыслимую боль. Сын держал его, выматывал, как рыбак пойманную гарпуном гигантскую рыбу, тянул за собой, но останавливал, когда лорд слишком приближался к отряду. Догонять их Даагон будет медленно, долго, чтобы пытка длилась и длилась, ломая его дух. Длилась, пока меч не победит.

Но как сын может сам не чувствовать его боли? Ведь они связаны кровью. Или его мальчик с рождения не знает ничего, кроме боли, для него это… жизнь?

Теперь лорд осознал, что пускаться в путь одному было глупо. Хотя лучницы клана Иссианы даже не предложили ему помощь, стоило хранителю свитков шевельнуть бровью, и Данира, скрипя зубами, выделила бы кого-нибудь в сопровождение. Но гордый маг не попросил об этом, как не просил помощи и у других эльфов, через чьи леса и рощи лежал его путь. Он хотел обходиться без посторонних глаз столько, сколько сможет.

И тут Алкинор зашевелился снова.

«Ты видел, что у него с руками, со спиной. И все равно бросил. Правильно Иссиана назвала тебя — урод. И внутри ничуть не лучше, чем снаружи», — клял себя Лиэн, следуя за всадником так, чтобы тот не заметил его, обернувшись. Не отстать было легко: умный единорог, чуя охотника позади, не особенно торопился.

Но лицо еще горело и никакие заклинания не помогали — стоило взглянуть на белеющий впереди блик крупа единорога, а смотреть приходилось постоянно, чтобы не потерять из виду, — как Лиэна охватывал жар: «Отец! Там мой отец!»

Может быть, теперь Лиэну придется до конца дней жить с такой паленой мордой и убивать каждого, увидевшего ее, потому что иначе убьют его. «А если увидит отец?» О последствиях этого даже думать было невозможно. Ясно только одно — такого ему не пережить.

Отец никогда не должен узнать, кто его сын. Потому что его сын — чудовище.

«Кого мне принес Лазгурон?! — сетовал человеческий маг Раэрт. — Двадцать лет мы берегли тебя, двадцать лет готовили к этому походу, и все насмарку. Куда ты пойдешь с такой рожей? Мало нам было, что она похожа на отцовскую, как две капли воды, так теперь еще и это! И ладно бы просто черная морда, личину создавать ты давно умеешь. А вот держать ее, дите остроухое, ты словно разучился, хоть и не по своей вине. Из тебя лезет вот это! Посмотри на себя, чудище, ты же перевоплощаешься. Возвращайся, сынок! Выдирай себя из Древа, а его — из себя! Теперь только ты сам можешь одолеть эту беду…».

Когда Лиэн умирал в Выжженных Землях и еще долго после этого, его дух уходил к Древу Смерти. Да, учителя вернули ему жизнь, но дух он мог вернуть только сам. Мог, но не сумел. Сейчас он — наполовину нежить, чудовище с лицом, похожим на обугленную кору. Наполовину перевоплощенный корень Древа Смерти. И так будет до тех пор, пока не закончится жертвоприношение, длящееся вот уже тридцать лет. Столько, сколько Лиэн себя помнит.

И все же Древо до сих пор его не поглотило!

Надо успокоиться. Он ведет себя, как сопливый младенец. Тьфу, позор! Раз уж все случилось так, как случилось, самое лучшее — просто продолжать жить и идти в горы на поиски оборотня-медведя одному. Жаль только, посоха нет, он бы помог. Не зря же учитель велел: «Береги мой посох как зеницу ока!» Там, в столице, когда дар старого мага еще был с ним, Лиэн уже слышал имя Даагона, и ничего тогда в сердце не трепыхнулось.

— Держи лицо! — приказал он себе и действительно успокоился. В конце концов, теперь ему надо думать не только о спасении всех эльфов и очень желательно себя самого, но и о том, как немедленно помочь одному эльфу из всех — его отцу.

Лиэн ускорил шаг и услышал впереди крик меча.

Он рванулся к падающему лорду так, как не бежал даже от лучниц Иссианы. Теперь уже все равно, увидит ли отец его лицо или то, что вместо него теперь.

— Ты кто? — успел спросить Даагон прежде, чем потерял сознание.

Отряд во главе с Тиаль наверстывал упущенное время. С ними шла Иссиана, несколько ее лучниц и кентавров, а также стражи клана Вереска. Еще несколько воинов встреченных в пути эльфийских родов провожали их до границы — Альянс тихо стягивал войска на тот случай, если гномы откажутся помочь.

А в том, что грядет новая война с Горными Кланами, уже никто не сомневался: ответа на просьбу королевы Иллюмиэль помочь в поисках медведя-оборотня так и не пришло. И при этом гномы не пропустили на свои земли не то что ни одного эльфийского отряда — даже разведчика-одиночки. Каждого, застигнутого при попытке перейти границу, безжалостно убивали — вот о чем говорили во всех лесах и рощах, через которые шел отряд Даагона, лишившийся своего командира.

Эльфы почти не отдыхали, хотя враги, кажется, оставили их в покое. После боя с нежитью в землях Вереска никаких особых неприятностей не было. Разве что большая волчья стая, а то и несколько неотступно сопровождала отряд от самого леса Иссианы.

Странное дело: днем волки держались далеко в стороне, но стоило эльфам остановиться на ночлег, и их тут же брали в кольцо. После нападений, унесших нескольких жизней, Тиаль решила идти по ночам: Луны освещали путь почти так же ясно, как днем, а дожди если и были, то стремительные и почти под утро.

Волки словно этого и добивались: нападения прекратились, но их предостерегающий вой слышался беспрестанно. Не было никаких сомнений: стаю вел оборотень.

— Ох, и надоел же мне этот вой! Вот что ему от нас надо, а, Тинира? — проворчал Сонил, пристроившись на привале рядом с лучницей. — Не мы же прирезали тогда его дружков!

— Отстань, — сонно поморщилась эльфийка. — Давно уже ясно, что среди нас — слуга Мортис. Вот он-то и держит на сворке этого оборотня. Да, будь другом: когда он все же спустит его на нас, не забудь спросить, за что…

О предателе говорили все: портал в лесу Вереска был открыт поразительно точно, да и нежить воспользовалась беспомощностью отряда после предательства Иссианы слишком уж быстро. Причем произошло все это поблизости от ее леса, в котором как раз и был проведен волчий ритуал.

Тинира неприязненно покосилась на дриаду, о чем-то тихо говорившую с Тиаль:

— Еще эта никак не оставит нас в покое! Может, в тот раз она подмешала нам в питье что-то еще, кроме сонного зелья, раз Тиаль позволила ей идти с нами? Слыханное ли дело — простить такое! Зачем Иссиана вообще нам навязалась?

— Как это зачем? — Сонил округлил глаза. — Следить. Не заметила разве, что нежить крутилась именно вокруг ее леса?

— Мне тоже кажется, что дриада давно уже молится не Галлеану, а Мортис, — шепнула лучница, заметив, что к разговору прислушивается юнит Кимерт.

— Вот и сын у нее какой-то странный, — поддакнул Сонил.

— Эй! — нахмурилась лучница. — А вот Лиэна не тронь, понял? Он, между прочем, тебе жизнь спас.

Вор ухмыльнулся:

— А я и забыл… Но ты видела где-нибудь такую странную магию, как у этого парня? Какая-то она… ненормальная!

— Я слышала, его наставником был человек, а все человеческое вредно эльфам. Мне вот куда больше Энрах не нравится, — процедила Тинира. — Скрытный он. И потом страж — а заклинаниями не пользуется. Руны бережет, что ли? Ох, чует мое сердце: стоит нам найти Посох Духа, этот тип перебьет нас всех, чтобы одному остаться в наследниках лорда…

Сонил и Тинира не знали, что в этот момент магессы также пытались вычислить предателя.

— Итак, остаются трое — Кимерт, Сонил и страж Диноэль, — подвела итог Тиаль, как и лорд, прежде исключившая из числа подозреваемых Тиниру, Эосту и Энраха.

— А если вспомнить, кто из них претендует на наследство Даагона, то это точно Сонил, — уточнила дриада. — Остальные двое в отряде оказались случайно, особенно Кимерт. Если бы не его оплошность, то он до сих пор был бы стражем в столице.