Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

Март снова обдал холодом. Однажды вечером в доме на Чартерхаус-сквер появился Уилл.

— Мой тесть умер, упокой Господь его душу, — объявил он. — Упал с коня и сломал себе шею. Я теперь граф Эссекс в праве Энн. Она очень расстроена. Хочет поехать домой, в Стенстед-Холл, который отныне принадлежит нам, но мне необходимо остаться при дворе, пока король не утвердит мой графский титул.

— Ты прав, — согласилась Кэтрин. — Энн должна это понимать.

— Я сказал ей, что мы поедем, как только я получу известия от короля. Это простая формальность, и, думаю, мне не придется ждать долго.

Однако ему пришлось. К середине апреля король все еще не объявил о своем решении. Энн топнула ногой и настояла, чтобы они уехали в Эссекс. Кэтрин поспешила ко двору, чтобы попытаться отговорить ее. Невестку она нашла в их с Уиллом комнате; та писала письмо корявым, неотработанным почерком.

При появлении Кэтрин Энн тут же подскочила и перевернула лист оборотной стороной наверх; при этом вид у нее был такой, словно ее застали врасплох за каким-то постыдным делом. Однако Кэтрин, занятая мыслями о цели своего визита, в тот момент не заострила на этом внимания.

— Добрый день, Энн. — Она улыбнулась. — Я узнала от Уилла, что вы надеетесь отправиться в Стенстед-Холл.

— Мы едем в Стенстед-Холл, — заявила Энн тоном, не терпящим возражений.

— Можно мне присесть? — спросила гостья.

— Да, конечно, — недовольно буркнула Энн.

Кэтрин села.

— Энн, я знаю, вы не любите двор и хотите уехать отсюда, но крайне важно, чтобы вы остались, пока графский титул Уилла не будет подтвержден. Я уверена, это не заставит долго ждать…

Тут в комнату влетел Уилл, и Кэтрин быстро перевела на него взгляд.

— Ей-богу! — сердито воскликнул он. — Я бы убил этого негодяя Кромвеля! — Уилл был вне себя, почти в слезах; Кэтрин это удивило, так как брат ее никогда не плакал.

— Почему? Что он сделал? — хором спросили женщины.

— Он украл мое графство, которое принадлежит мне по всем законам о наследовании!

— Как он мог! Это невероятно! — взвизгнула Энн; Кэтрин никогда еще не видела ее такой взволнованной. — Оно мое по праву!

— Больше нет, — огрызнулся Уилл. — Его величество объявил графство несуществующим и создал его заново для Кромвеля — просто потому, что тот захотел получить его. Только представьте, этот выскочка, сын кузнеца, этот паршивый пес теперь владеет одним из старейших и лучших графств в Англии! Даже думать об этом невыносимо. — Уилл расхаживал взад-вперед и бил кулаком одной руки по ладони другой.

— Это ужасно! — выдохнула Кэтрин, вспоминая, как Кромвель вымогал у Джона деньги в течение последних пяти лет просто потому, что имел власть это делать. Подумать только!

Дверь вновь отворилась, и появился дядя Уильям.

— Я услышал новость, потому и пришел, — мрачно произнес он. — Мой мальчик, это возмутительно! На этот раз Кромвель зашел слишком далеко…

— Простите меня, дядюшка, но я сейчас же пойду и заявлю протест королю в самых решительных выражениях, какие только возможны, — перебил его Уилл, хватая шапку с пером, которую до того бросил на стул.

— Погодите! — Дядя Уильям поднял руку. — Я собирался сказать: по-моему, это странно, что его величество возвысил Кромвеля в такое время. Ходят разговоры, что Кромвелю скоро конец. Он сброшен со счетов после того, как организовал брак с принцессой Клеве, а королю пришлась не по вкусу эта леди. Это лишь дело времени, но Кромвеля ждет та же участь, что и многих его предшественников.

— Но зачем король отдал ему графство? — спросил Уилл, которого слова дяди явно не убедили.

— Известно, что его величество часто оказывает милости тем, кого намерен уничтожить. А у Кромвеля много врагов, которые, без сомнения, вливают яд в уши короля. Норфолку, например, очень понравилось бы увидеть падение министра, и епископу Винчестерскому Гардинеру, который ненавидит реформы. Так что, Уилл, я советую вам не торопиться.

— Но графство — мое! — в слезах крикнула Энн.

— Тише, девушка, — урезонил ее дядя Уильям. — Нам нужно играть вдолгую.

— Это несправедливо, — пробормотал Уилл, уже с меньшей горячностью.

Кэтрин понимала, что он последует дядиному совету.

— Значит, вы останетесь при дворе? — спросила она, вставая и готовясь уйти.

— Мы должны, — категорично заявил Уилл, и Энн, открывшая было рот, чтобы возразить, смолчала.

Торопливо шагая по галереям Уайтхолла к пристани, где ждали пассажиров лодочники, Кэтрин дрожала от возмущения: как смел Кромвель покуситься на графство Уилла! Она заново прокручивала в голове слова дяди Уильяма. Анна говорила ей, что король редко посещает супругу, несмотря на то что королева очень милая леди и добрая госпожа. По ее словам, при дворе ходят слухи, будто брак его величества так и остался не заключенным окончательно. Все сходилось одно к одному.

Сев в лодку, Кэтрин, пока ее везли по реке ниже Стрэнда, как обычно, залюбовалась великолепными домами знати, выстроившимися вдоль берега. У замка Байнард, старого королевского дворца, поднимавшегося прямо из воды, она сошла на пристань. Отсюда до Чартерхаус-сквер легко добраться пешком. Проходя мимо собора Святого Павла, Кэтрин остановилась у лавок торговцев книгами, как делала часто. Там продавали трактат против папства, который она одобряла, и книгу сэра Томаса Мэлори «Morte d’Arthur»[161], которая, по ее мнению, понравилась бы Маргарет и даже Джеку. Кэтрин купила обе и пошла своей дорогой, продолжая размышлять о постигших Уилла неприятностях. С ним обошлись крайне несправедливо, и она переживала за брата.

Ей уже стало понятно, что двор разделен на фракции, которые стремятся контролировать короля. Реформаторов возглавляли Кромвель, архиепископ Кранмер и брат королевы Джейн, старый друг Уилла Эдвард Сеймур, граф Хартфорд; их поддерживали Уилл и дядя Уильям в числе многих прочих. Католиками верховодили Норфолк и востроглазый Стивен Гардинер, епископ Винчестерский, желавший возвращения старой веры. Удастся ли католикам свалить Кромвеля? Нечасто Кэтрин испытывала к ним симпатии, но на их успех в последнем деле горячо надеялась!

Неделя шла за неделей, ничего не происходило. Уилл на стену лез от злости и досады. А потом, где-то на второй неделе июня, по двору и всему Сити разнеслась весть: Кромвель арестован за измену и ересь! Кромвель посажен в Тауэр!

Люди считали невероятным падение такого могущественного вельможи. Он был правой рукой короля, но зарвался и стал попирать права других людей, что Кэтрин было прекрасно известно на собственном опыте.

Джон ликовал:

— Значит, мне больше не придется платить ему за «защиту»! Слава Богу, мы избавились от этого ублюдка!

Уилл горячо надеялся, что ситуация с графством Эссекс теперь прояснится, и, не теряя времени, подал прошение королю.

— Он сказал, что не может думать ни о чем, пока не завершится судебный процесс над Кромвелем, — сообщил брат Кэтрин, когда та в очередной раз навестила его при дворе.

— Наберитесь терпения, мальчик мой, — посоветовал дядя Уильям. — Раскрытие всех темных дел Кромвеля — грандиозная задача, и единственный, кто мог бы эффективно с этим справиться, как ни противно мне это говорить, — сам Кромвель.

— Ну, он может заняться этим и из ада! — прорычал Уилл.

Следующей новостью, всполошившей всю Англию, стало известие о разводе короля с королевой. Кэтрин всего один раз видела Анну Клевскую, издалека, на турнире в Майский день. Их величества наблюдали за поединками из эркерного окна над воротами Гольбейна в Уайтхолле, а Кэтрин и Джону повезло занять места на устроенных вдоль улицы трибунах. Королева выглядела величественно, но, кажется, не была красавицей. Кэтрин пожалела ее. Как ужасно, когда всего через шесть месяцев после свадьбы супруг публично отказывается от тебя!