Клан – моё государство 3. - Китлинский

– Нелегальности любая власть не любит,- определил Кунин.

– Вам, Владимир Николаевич, хоть вы власть и представляете, скажу откровенно. Где вы её видите? И в чём она? Только не спорьте. Мы не на митинге. Доблестный МВД вкупе со службой безопасности являют собой в данный момент жалкое зрелище. Тупоголового рэкетира поймать не можете. А у меня опыт только по подпольной части. Кто меня ловить будет, если я осяду в подпольной деятельности? Шансов никому не дам себя сожрать.

– Вот это-то и опасно, если такие как вы, с вашим опытом и знаниями, способностями в подпольный бизнес уйдёте. Так произойдёт – никто в стране порядка навести не сможет,- Дарский сделал себе бутерброд.- А это угроза обществу.

– Так нам те, кто себя властью считает, других дорожек не оставили. Поступили так специально. Вы прекрасно знаете почему. Предложили бы мне пост главы МВД города Москвы и все бы со мной, подчинённые пошли бы, как один. Да только не нужен правительству ни я, ни те, кто у меня в подчинении.

– Почему?- Кунин удивлён.

– Да потому, что если меня назначат, то придётся многим из МВД сменить кителя на лагерные робы, и чиновникам из аппарата президента, и чиновникам из Кабинета Министров. Про мафию вы не услышали бы ни единого слова и по Москве можно было бы гулять ночами напролёт без боязни, что тебя ограбят, подрежут или убьют. В московском управлении МВД сидят одни козлы. Когда на улицах творится беспредел, им выгодно. Есть повод сослаться на отсутствие средств, техники. Хорошему оперу достаточно ушей, глаз, ног, рук и интуиции, чтобы любого мафиози прижать ногтем, не отступая от буквы закона.

– Все опытные сбежали,- сказал Дарский.

– От того и ушли они, что на посты назначены уроды. Они в лучшем случае взяли по шесть соток. Те, что остались уголовно-процессуального кодекса в руках не держали. Дак он им и не нужен, потому что копейку свою они от мафии и получают. Ну, кто такой скажите мне, есть ваш министр? Да он никто. Какашка на палочке. Гавённый чупа-чупс. Вот кто ваш нынешний министр внутренних дел Ерин.

– Голословные обвинения. Без фактов,- Дарский надулся.

– Зря вы, Константин Осипович, так сказали. Вся Москва знает, какая группировка какому начальнику районного управления милиции платит и сколько. На это фактов не надо. Любого из них подловить, как два пальца обоссать, но этого никто не делает. Потому что верхние сборщики очень высоко сидят. Если вы хотите упрямо мне доказывать их честность, что ж, давайте пари. Мы теперь сидим без дела, и я положу вам на стол эти факты, но при условии. Вы обязуетесь дать делу ход, как бы высоко не тянулись связи. Согласны?

– Я с превеликим удовольствием пошёл бы на это, но мои полномочия весьма скромные. Обещать на все сто процентов я не могу,- честно признался Дарский.

– А мне это ясно,- Сашка налил себе коньяка.- Вам выше никто пойти не даст. Это и есть главное зло. Следователь должен иметь право, если необходимо по делу, допросить любого, даже президента страны, депутата любого уровня. Неприкосновенность депутата – идиотизм. К чему она честному человеку, ведь мы предположительно честных выбираем, не так ли? Но, если это для отвода глаз, то помяните мои слова. Депутатов всех уровней станут отстреливать как бешеных собак в самое ближайшее время. Мафии мандат неприкосновенности до одного места. Возможно, депутатство станет вскоре самой опасной профессией в стране. Много опасней, чем у шахтёров и военных лётчиков,- Сашка выпил и стал закусывать.

– Спорить с вами не могу. У вас хорошие каналы информации,- Дарский вытянул ноги, стал тереть колени.- Вашу информацию хорошо бы на стол президенту, тогда бы сдвинулось с мёртвой точки.

– Иллюзии! Это иллюзии, Константин Осипович. Ни черта бы не изменилось. У президента большой зуб на нас. Ему шептальники из близкого окружения уши прожужжали, что нам доверять нельзя. Вы же в курсе, что именно наши сотрудники его в мешок посадили и отнюдь не за политические амбиции. Он нас не распустил потому, что во время августовского путча мы были в нейтралитете. Тихой сапой его людишки хотели сесть нам на шею и получили по зубам. Теперь он нас распустит. Выходит, что он из дерьма, оказавшегося у него ненароком под рукой, строит подобие уже имеющегося механизма. Только не понимает он, что ему построить не суждено. Из воров и подхалимов такие структуры не создаются. Комитетские, что приняли сторону путчистов давно не у дел, он их сразу прижучил, а кто остался? Сплошное дерьмо. Я вам правду скажу, чтобы мне это не стоило. Умный и честный не позволит, чтобы им тупой управлял. Про информацию я вам отвечу тоже. Когда Чубайс вручал стране ваучеры, мы подали данные и о количестве населения. И что? Кто нас послушал? Все, блядь, отмахнулись и выпустили сто шестьдесят миллионов штук. А население страны с учётом беженцев, пожелавших иметь российское гражданство – сто сорок три миллиона. Вижу, вы об этом впервые слышите?

– А где семнадцать?- Дарский не верил в цифры.

– Всё дело в переписях. Горбачёвская, как и все предыдущие, велась методом старых списков, которые брали в жилищных конторах, паспортных столах, ЗАГСах, поселковых советах. Вычёркивали умерших, добавляли появившихся на свет. Могут быть эти данные при обязательной прописке населения в стране верными?- Сашка глянул на Дарского с усмешкой.

– Нет. Такой вариант исключен,- ответил Дарский.

– Правильно. В небольших посёлках как наш, а по востоку почти все такие, подали точные данные. Все друг друга знают. Крупные города всучили липу. В Москве, могу дать голову на отсечение, есть категория граждан имеющих по десятку квартир. Но это лишь вершинка айсберга.

– Так они и ваучеры не получат,- возразил Кунин.- Коль у них паспорта липовые.

– Наивный вы человече, Владимир Николаевич!- Сашка сделал паузу, чтобы прикурить.- Кто же пойдёт в паспортный стол или исполком за ордером на квартиру с липовым паспортом? У них подлинные паспорта. Они их сделали простой вещью. Потерей. Только я вас подводил к тому, что перепись означает необходимость ходить и переписывать всех подряд. Вот спросите ваших жён по возвращению, были ли у вас переписчики? А ведь никто никуда не ходил. Вот о чём речь.

– Понял я вас,- Дарский улыбнулся.- С расхождением в 17 миллионов реформ не сделать. Где-то не сойдётся. Так?

– 17 миллионов от 160 – лазейка. Почти десять процентов. Для Минфина, Минэкономики, Госкомстата, Госкомимущества – бездонная бочка, в которую можно под разными предлогами списывать расходы, матресурсы. Кладезь. Золотое дно. Дело вовсе не в том, что неправильная цифра влияет на исход реформ и может где-то не сойтись. Разговоры о реформах вообще не уместны. Разгосударвстление собственности предполагает чётко отлаженный механизм правового обеспечения. Как можно что-то приватизировать, если статьи конституции это запрещают, а изменения внесенные в Конституцию на съездах и сессиях парламента ясности не добавили, наоборот, всё запутали. В эту неразбериху внесли ещё большую путаницу указы глупого президента, постановления и инструкции Кабинета Министров. Местные органы власти вообще принимают законы отвергающие все решения высшей власти. Чубайсовская приватизация – дерьмо на палочке. Даже принюхиваться гадко. В правительстве должны сидеть практики, а не больные на голову академисты и проворовавшиеся торговцы цветами. Они составляли какие-то проекты подпольно при прежней власти. Были в оппозиции. Вот и оставались бы там. Теперь они нанесли стране невосполнимые утраты, которые придётся восстанавливать десятки лет,- Сашка ушёл из предбанника на улицу и вернулся с банкой морса.- Вы приехали сюда по своим делам, а козлы из министерства цветной металлургии зря перлись.

– Почему?! Мы были на совещании. Многие вопросы будут решены, не все конечно. Все никто теперь не решит,- Дарский глотнул морса.- Хороший, однако, морсик-то!

– Болтуны. Никто из них не владеет ситуацией. Я позвонил на четыре завода по производству горнопроходческого оборудования. Запасов готовой продукции у них нет, а сами заводы стоят уже по полгода. Я человек посторонний, но удосужился переговорить с директорами. А эти сучки приехали, наобещали, а то, что заводы стоят, и клепать оборудование не собираются в ближайшее время, никто не знает. Эти помогут!! Только под словом зря приехали, я имел в виду другое. Лёд на реке стоит. Рыбалки нет. Охота не открыта. Вот я про что,- Сашка налил морса и себе.

– Я могу вам посодействовать по устройству в правительство. Организую переход. Согласитесь?- спросил Дарский. Его лицо было серьёзным.

– Нет,- ответил Сашка.- Не пойду на любой пост.

– Критиковать проще!- поддел его Дарский.

– Есть железные принципы, от которых я не могу отступить. Честь мундира в нашей конторе не пустой звук,- Сашка цокнул языком.- Вы не знаете кто я и что. Сколько вешу, даже стоя одной ногой в отставке. Все предложения, любые, будут для меня понижением. На такое я пойти не могу. Честь не позволит.