Путь Моргана - Колин Маккалоу

После стоянки в Рио флотилия провела в море тридцать девять дней и прибыла в Кейптаун в разгар южной весны, четырнадцатого октября. С тех пор как корабли покинули Портсмут, прошло сто пятьдесят четыре дня, или двадцать две недели, за это время флотилия преодолела девять тысяч девятьсот сухопутных миль, а конца плаванию пока не предвиделось. Одиннадцать судов не теряли друг друга из виду ни на минуту: губернатор Артур Филлип бдительно оберегал своих подопечных.

Для каторжников все радости пребывания в порту заменяли отсутствие качки и свежая еда. В первый же день, проведенный в Кейптауне, на борт привезли свежее мясо и свежий, мягкий, чудесный голландский хлеб с зелеными овощами – капустой и какими-то темно-зелеными листьями с необычным вкусом. У каторжников вновь появился аппетит: они набирались сил, твердо решив пережить последний этап плавания, за время которого требовалось пройти расстояние, на тысячу двести миль превышающее расстояние от Портсмута до Рио.

– До нас такие путешествия совершали лишь дважды, – объяснял Стивен Донован, попутно уговаривая Ричарда принять в подарок сливочное масло. – Голландец Абель Тасман составил карты экспедиции более ста лет назад. Кроме них, мы располагаем картами капитана Кука и его подчиненного капитана Фурно, который побывал в самом низу земного шара и достиг «ледяной земли» во время второго плавания Кука. Но точных сведений о месте, куда мы направляемся, нет ни у кого. Мы – всего-навсего толпа невежд, пытающихся на одиннадцати судах доплыть от мыса Доброй Надежды до Нового Южного Уэльса. Является ли Новый Южный Уэльс частью земли, которую голландец назвал Новой Голландией и которая расположена на расстоянии двух тысяч миль к западу? Кук не был уверен в этом, поскольку так и не увидел южное побережье, соединяющее эти две земли. Ему и Фурно удалось лишь доказать, что Земля Ван Димена является не частью Новой Зеландии, как полагал Тасман, а скорее южной оконечностью Нового Южного Уэльса, который представляет собой прибрежную полосу земли, растянувшуюся на две тысячи миль к северу от Земли Ван Димена. Если Великая Южная земля и в самом деле существует, плавание вокруг нее еще никому не удалось совершить. Но если она все-таки есть, то ее площадь должна превышать три миллиона квадратных миль, то есть площадь всей Европы.

У Ричарда тревожно забилось сердце.

– Значит, у нас нет лоцмана?

– Ни одного. Есть только карты Тасмана и Кука.

– Потому что все путешественники попадали в воды Тихого океана, огибая мыс Горн?

– Да. Даже капитан Кук предпочитал плавание через мыс Горн. А мыс Доброй Надежды считается одной из вех морского пути, ведущего в Ост-Индию, Бенгалию и Китай, но не в Тихий океан. Посмотри, сколько кораблей собралось в здешней гавани. – И Донован указал на десяток судов. – Они поплывут на северо-восток, течения Индийского океана донесут их до самой Батавии. Этих широт они достигнут к началу сезона муссонных ветров, которые отнесут их дальше на север. А зимние пассаты и три огромных течения помогут судам вернуться домой с грузом. Первое течение движется на юг через пролив между Африкой и Мадагаскаром, второе огибает мыс Доброй Надежды и выходит в южную часть Атлантического океана. Третье уводит корабли на север, вдоль западного побережья Африки. Ветры – наши союзники, но иногда гораздо важнее знать толк в течениях.

Донован постепенно мрачнел, и это насторожило Ричарда.

– Стивен, вы чего-то недоговариваете.

– Ты умница, Ричард. Ладно, я буду откровенным с тобой. Второе течение – то самое, которое огибает мыс Доброй Надежды, – направлено с востока на запад. Это удобный путь на родину, но не в обратную сторону. И обойти его нельзя: течение имеет ширину более сотни миль. С ним можно бороться, направляясь к северо-востоку от Ост-Индии. Но нам придется ловить сильный вест, дующий к югу от мыса, а это нелегкая задача даже для опытного моряка. Последний этап путешествия может затянуться, потому что ждать удобного момента для отплытия придется долго. Я плавал в Бенгалию и Китай и потому хорошо знаю погоду у южной оконечности африканского континента.

Во внезапном приливе любопытства Ричард уставился на четвертого помощника.

– Стивен, почему же вы согласились отправиться в это опасное плавание, зная, что придется повторить маршрут капитана Кука?

Ясные синие глаза вспыхнули.

– Потому, Ричард, что я хочу войти в историю, оставить в ней хоть какой-нибудь след. Это настоящее приключение, а не унылое следование по изученным путям, пусть даже они ведут в страны с экзотическими названиями – такими, как Китай. У меня нет связей в королевском флоте, я никогда не смогу попасть в экспедицию Королевского общества. Когда Эсмеральда Синклер предложил мне место второго помощника, я тут же согласился. И теперь безропотно терплю все тяготы путешествия. А все почему? Да потому, что мы совершаем то, на что прежде никто не решался! Мы везем пятнадцать сотен беспомощных людей в неизведанную землю, где никто из нас раньше не бывал. Но все вокруг ведут себя так, словно мы плывем обычным рейсом из Халла в Плимут! Это сумасшествие, верх безумия! А если в Ботани-Бей мы вдруг обнаружим, что выжить там невозможно? Оттуда до Китая слишком далеко, такое плавание переживут лишь немногие. Мистер Питт и адмиралтейство бросили нас на произвол судьбы, Ричард, ни о чем не позаботившись, ничего не предусмотрев. Еще два года назад в Ботани-Бей следовало отправить экспедицию опытных ремесленников, которые подготовились бы к нашему прибытию. Однако от такой экспедиции отказались – она обошлась бы слишком дорого и не избавила бы Англию от каторжников. Какое значение придает парламент нашему плаванию? Ровным счетом никакого. Но даже если мы все погибнем, экспедиция войдет в историю, и я вместе с ней. Ради этого стоит рискнуть. – Он перевел дыхание и ослепительно улыбнулся. – А кроме того, у меня появится шанс поступить на службу в королевский флот и дослужиться до офицерского чина. Кто знает? Может, когда-нибудь я буду командовать фрегатом!

– Надеюсь, – искренне подхватил Ричард.

– Но ради тебя я готов отказаться даже от заветной мечты, – лукаво добавил Донован.

Ричард воспринял его слова буквально.

– Мистер Донован, мы уже давно знакомы, и я знаю, что плотская страсть для вас отнюдь не превыше всего. Это обычное ирландское преувеличение.

– Плотская страсть! – фыркнул Донован, которому изменила выдержка. – Ей-богу, Ричард, ты мог бы давать католикам уроки воздержания! Значит, вот каково бристольское воспитание? Впервые вижу человека, который так стыдится самых естественных потребностей! Ричард, не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Все мы нуждаемся в общении, Ричард, – в общении! С женщинами не пообщаешься. Они слишком ничтожны. Если они бедны, то обречены на грязную работу. Если они богаты, то занимаются вышиванием, немного рисуют и пишут красками, говорят по-итальянски и отдают распоряжения экономкам. Но поддерживать серьезную беседу им не под силу. Это искусство не дается даже большинству мужчин. – Постепенно он успокоился и заговорил ровным тоном, стараясь выглядеть беспечным. – И кроме того, я не чистокровный ирландец. В жилах жителей Ольстера течет кровь викингов. Вот почему я люблю море и новые, неведомые земли. От предков-ирландцев я унаследовал мечтательность, а от викингов – стремление превращать мечты в реальность.