Причины отделения - Трэвис Коркоран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Холодная Луна, холодный Марс! Красная планета, жди нас!»
И вот вопрос: где взять средства? Можно пойти к новоразбогатевшим, вроде Даррена… Или поискать более выгодный вариант.
Подумав, он вытащил из кармана телефон. Ответили после третьего гудка.
Майк зажал одно ухо и крикнул в трубку:
– Блю?
Глава 185
2064: 7,2 млн километров от Земли, спортзал «Джаззта»
Майк с кряхтением жал от груди штангу на резинках. Закончив подход, он опустил гриф на раму и сел.
– Смертная казнь, значит, табу? – Он отер лоб.
Отец Алекс помотал головой.
– Не совсем. Церковь ее не одобряет, но законная государственная власть…
– Да не бывает законной государственной власти.
– Майк, я услышал вашу позицию, – вздохнул он. – И отчасти даже с ней согласился. Государства на нашем веку…
– А мне тогда зачем об этом говорите? Вперед, агитировать на публике.
– В Аристилл, Майк, я прилетел не ультралиберализм продвигать, а познакомиться с Гаммой и Псами.
– Ну и зря. – Он показал на штангу. – Не хотите? Подстрахую.
– Благодарю, я недавно из бассейна.
Майк пожал плечами.
– Так значит, на счастье, смертная казнь пока законна?
– На счастье? – ахнул отец Алекс. – Майк, давайте начистоту. Почему вы желаете им смерти?
– Такие вот швырнули меня на полгода за решетку по «Делу Генеральных» и не выпустили бы. То же и во время боев. Не думали пощадить – так почему я должен?
– Из-за обиды вы готовы опуститься до их уровня?
Майк глотнул воды из бутылки.
– Какие обиды? Представьте: в родной дом к нам вломились, все вверх дном перевернули – и ради чего? Ради золота? На сколько его земным сатрапам хватит? На год, полгода? А сколько людей убили, сколько инфраструктуры разнесли в щепки?
Отец Алекс сел на скамью и облокотился на колени.
– Могли бы просто сказать: «Да. Я с ними на одной доске».
– О’кей, взглянем с вашей позиции, хотя мне она не близка. Наказать нужно и по вашим меркам. Сроком ли, смертью, если дозволено – не важно. Что же, выходит, у вас для меня планка выше?
– Вы читали, что я прислал?
– Читал.
Отец Алекс посмотрел с издевкой.
– Честное слово?
– Ну… глянул.
– Глянули?! Майк, там же не весь катехизис! Даже не глава, а один, всего один отрывок! Для чего тогда просить моего совета, скажите на милость, если вам неинтересно?
Майк пристыженно отвернулся.
Отец Алекс покачал головой.
– Вот самое важное. – Он с закрытыми глазами зачитал по памяти: – Власть не извлекает моральную легитимность из самой себя. Она не должна вести себя деспотически, но должна действовать ради общего блага как нравственная сила, опирающаяся на свободу и сознание принятых обязанностей и тягот[9].
Он открыл глаза и впился ими в Майка.
– Хотя бы с этим вы согласны?
– Предположим, – угрюмо буркнул тот и глянул на часы: две минуты прошло. Он лег на скамью для очередного подхода.
Отец Алекс опять вздохнул.
– Тысяча девятьсот третий параграф я наизусть не помню, но там, кажется: пользование властью законно только в том случае, если оно направлено на достижение… вроде бы всеобщего блага… и если для этого применяются нравственно… нравственно… нравственно приемлемые средства.
Майк положил штангу.
– Поясните про средства.
– Отрубите руку ребенку, укравшему с прилавка яблоко?
– Нет, конечно.
– Рад слышать. А взрослому?
Он замялся.
– По договору ни один субъект права не уполномочен…
– Уймите свой анархо-капитализм, честное слово! – не выдержал отец Алекс. – У вас яблочный прилавок и право выносить приговор. Отрубите руку взрослому? Только избавьте от субъектов и права!
Майк сел на скамье, прервав жим.
– Нет, минуточку. При наличии двух юридических организаций вторая при желании может оспорить…
– Боже милостивый, Майк! Тут не приписка мелким шрифтом, а вопрос этики! Есть ли у человека право – моральное, моральное! – рубить руку за кражу яблока? Пусть даже договор позволяет. Да или нет?
Майк поморщился. Софистика. Болтология.
Отец Алекс потер подбородок, возвращая себе самообладание.
– У меня такое чувство, Майк, что вы рисуетесь своей непреклонностью. Перед кем? Зрителей нет, оценить некому. Повторяю условия задачи: прилавок, топор, рука. Отсечете?
– Рисуюсь, значит? – Майк не сдержал улыбки.
Ясно, чем отец Алекс так запал в душу Дарси: насквозь тебя видел. Майк вздохнул.
– Ну, скорее нет.
– Хорошо, – кивнул преподобный и подался вперед. – А почему? Договор велит рубить – почему нет? Любые доводы, побудьте адвокатом дьявола. Вы умеете отстоять позицию, смелее.
– Ну, может, он по уважительной причине украл яблоко. – Майк пожал плечами.
– Так. Еще?
– Может, не он украл.
– А у нас есть запись.
– Запись и подделать можно. Руки рубят только варвары. Халифат, к примеру.
Отец Алекс встрепенулся.
– Вот! Молодец! Это варварский поступок. Изувечение – это прямое надругательство над человеческим достоинством. Посягни на неприкосновенность чужого тела – и в тот же миг из временного носителя власти превратишься в деспота… Ну, и самое главное…
– Что?
– Сделанного вспять не обратишь!
Майк какое-то время молчал.
– Хотите сказать, казнить тех, кто пришел к нам красть, порабощать и убивать – что отрубить руку вору?
– Нет. Хочу сказать, что это хуже.
Майк только фыркнул.
– Не фыркайте, артист. Вы и сами понимаете, что я прав. А почему я прав?
Долгое молчание.
– Потому что вместо руки я отниму жизнь.
Отец Алекс показал всем видом: «ваши слова, не мои».
Майк тряхнул головой, но тягостное чувство не покидало. У Лероя с миротворцами кровь на руках, кровь его товарищей, вот и пусть заплатят своей. Отец Алекс донес дельные мысли, но в отрыве от общей картины.
– Ей-богу, преподобный, воздух сотрясаем. Фурнье с МК нарушили военные законы, погубили тысячу жизней.
– Сами сказали, руку отсекает варвар – и теперь привели конкретные примеры варваров. В чем здесь опровергающий довод, скажите на милость?
Нет, откровенное словоблудие. Головорезы и воры вломились в Аристилл, разрушили столько жизней – и им все сойдет с рук? Сколько можно, уже тошнит.
– Тьфу, засиделся, – взглянул он на часы. – Мог бы доделать жим и перейти к приседу.
Майк отодвинул лавку от силовой рамы и намотал еще резинок на гриф с одного края. Отец Алекс зашел с другого.
– Сколько?
– Сто кило.
Священник набросил четыре резинки.
Майк уже хотел сесть под гриф, как на полпути развернулся.
– Вы понимаете, сколько грамм в месяц стоит содержать и кормить заключенного? У меня столько золота нет.
Тут он приступил к упражнению. Да, нагрузка что надо.
– А вы, Майк, понимаете, что из соображений прагматизма лишать жизни нельзя?
Майк сел, стараясь держать спину прямо.
– Ведь понимаете, Майк?
Он с кряхтением
