Остров - Ол Гот

       Лиз не собиралась откладывать сказанное. Туфли с ног  полетели в угол к камину. Платье упало на пол, застежка лифчика освободила груди, а трусики соскользнули с бедер.

 Тесс же впилась в него страстными  губами. Прижалась всем телом и при этом ухитрялась стаскивать с него рубашку,  воевать  с брючным ремнем. Краем глаза,  увидев, что Лиз уже присоединилась к ее усилиям, оставила Дуга сестре и сама сбросила одежду. Лечь на ковер они заставили  его  уже вдвоем.

 Умелые руки и губы быстро добились своего, и Дуг не сдержал стона наслаждения. Но и сестры разгоряченные желанием сплелись между собой и довольно быстро догнали любовника. С этого вечера спали в одной постели.

 Дуглас почти сразу почувствовал себя обязанным, и старался восполнить потери девушек, вкладывая все свое умение в любовные ласки. Он быстро освоился в прихотях сестер и платил им той же монетой, что и они ему.

 С этого дня  сестры не оставляли попыток все же совратить его окончательно и были не далеки от успеха. Руки и губы были восхитительны, но плоть хотела большего, и однажды ему пришла в голову шальная мысль испытать, насколько далеко пойдут сестрицы в своей решимости завоевать его. Подсказкой  стал  очередной  сюжет,   расчищенный в храме. Менада сошлась сразу с тремя сатирами, и Дуг вспомнил то, чем девушки не пренебрегают  в Греции до сих пор, желая сохранить девственность.

 При первой же попытке склонить его к решительным действиям он сделал свое предложение сестрам. Первой неожиданно для него решилась Лиз. Впрочем, не замедлившая сказать ему все, что она об этом думает:

 - Лукавый мошенник! Да для тебя это же все равно, что и обычным образом. Я считала себя развратной, а ты оказался еще развратней. А впрочем, нечего прикидываться, греки на самом деле этим занимаются. Давай попробуем. Только осторожней, не разорви меня. Пообещай, что  если не будет получаться, ты остановишься?

 - Конечно Лиз. Клянусь!

        Тессе досталась роль зрительницы. Дуг довольно быстро довел Лиз до состояния максимального возбуждения и перевернул ее на живот, только убедившись, что она близка к оргазму. Лиз сумела расслабиться, но потребовалось довольно  много  терпения, чтобы она, наконец, впустила  его в себя. Он уже был на грани возбуждения, и надолго его не хватило, но он постарался задержаться в ней как можно дольше. Уже когда он решил выйти, она догнала его. Тесс в этот день осталась ни с чем. Впрочем, на следующую ночь она опередила сестру.

 Это забава стала регулярной, а главное не только Дуг, но и девушки научились получать от этого удовлетворение.  Однако они очень скоро показали своему любовнику, что не собираются покорно потакать его прихотям.

 Очередной раз, когда он, уже казалось, достаточно разогрел Тесс, Дуг получил неожиданный отпор, к тому же поддержанный сестрой. Близняшки явно договорились заранее и только выжидали подходящего момента.

 - Слушай! Нечего придуриваться! Ты явно не относишься к той категории мужиков, для которых, «… что баба, что замочная скважина, все одно». Мы давно не девственницы и в этом смысле нам беречь нечего. Давай-ка, возвращайся к обычным делам. Если ты против, то этого я тебе больше не позволю.

 - И я тоже, - поддержала сестру Лиз. - Это тебе будет позволено только в качестве поощрения или когда мы сами захотим. Я тебе сразу сказала, что бы ты перестал лицемерить. Между тем, что ты хочешь и тем, что мы требуем, для женщины разница принципиальная, а для тебя, по сути, никакой.  

 Дуглас был вынужден согласиться, что его поймали в его же собственный капкан, и сдался на милость победителей. С этой ночи между ними установились поистине ровные семейные отношения. Он старался окружить их заботой, а они платили ему вниманием и любовью.

       Ко времени возвращения яхты из второго плавания Дуг почувствовал себя окончательно влюбленным, причем сразу в двух красавиц. К третьему женатым человеком, а к окончанию круиза по средиземноморью он был озабочен, только тем, что   день расставания с возлюбленными неминуемо приближается.

       За время плаваний «Ариадны» путешественники посетили: Крит, осмотрели достопримечательности Пелопоннеса, Раскопки городов на берегах неаполитанского залива и развалины Карфагена. Окончательно цели Теодоракиса в этих плаваниях стали Дугласу ясны только, когда он стал делиться выводами, сделанными из увиденного.

       Во-первых, он обоснованно доказывал, что найденные ими Храмы были религиозным центром Крита а, следовательно  «народов моря». Не без основания он утверждал, что все ипостаси божеств, которые они нашли, по сути, были отражением единой Великой Богини-Матери. Иштар – Астарта, Танит и другие богини Ближнего востока были ее местными вариациями. Однако окончательным развитием ее культа стали  Ваннеса (госпожа) - Венера или Пеннорожденная – Афродита ставшие богинями любви. Но в немалой степени ее черты достались и другим древним богиням: Исиде, Деметре, Персефоне, а также воительницам Афине и Артемиде. Все эти культы в их Храмах уже были.

       Во-вторых, Георг утверждал, что носителями и проводниками всей минойской    цивилизации были пеласги, которые, по-видимому, составляли основу «народов моря» и известны из библии под названием филимистиан.

       В-третьих, грек, наконец, согласился с Дугласом, что подлинные античные источники до нашего времени не дошли. История античности явно искажена с вполне понимаемыми целями, последующей, религиозной цензурой.

       Сохраненные нетронутыми в Помпеях и Геркулануме свидетельства быта древних городов, до которых цензоры дотянуться уже не смогли, прямо говорят о том, что античные нравы были совершенно не такими, какими их пытаются представить сейчас.   Защитники традиционных нравов пытаются объявить Помпеи чуть ли не Лас-Вегасом того времени, где праздные гуляки придавались всем видам разврата. Однако, скорее всего, это были обычные города, разве что богаче других, где свидетельства нравов того времени пепел и лава сохранили не тронутыми. Таким образом, путешественники могли гордиться плодами своих трудов.

       Но и Дуглас не сидел, сложа руки. К этому времени островные корабелы потрудились на славу. У пирса подземного эллинга стоял настоящий галеон, правда пока без мачт и парусов. Мачты не позволяли пройти подводным тоннелем и их сделали из стали, раздвижными. Всплыв  на свободной воде, кораблик обзаводился парусной оснасткой за пару часов. К тому же он мог сделать это и на ходу – декорация из парусов была нужна только в момент операции.

      Еще до прибытия яхты из последнего плавания Дуглас устроил скрупулезную проверку проделанной работы.  Галеон поднял мачты, оснастился полным комплектом парусного вооружения и прошелся на малых ходах по акватории поземной гавани.

 Он должен был признать, что когда погасили свет и люминесцентные краски засветились в свете ультрафиолетовых ламп подсветки, зрелище было действительно жутким. Разорванные паруса, замшелые снасти, позеленевшая бронза пушек все засветилось призрачным, зловещим светом. 

      Теперь оставалось главное, что надо было сделать  в кратчайшие сроки. Корабль – призрак надо было вывести из подземного эллинга. Что и было выполнено в ночь перед отплытием яхты. Корабль нырнул и благополучно всплыл на открытой воде еще до того, как  наступила полночь. Учитывая, что погружаться больше не собирались, команду увеличили более чем втрое - до ста человек за счет прошедших специальную подготовку японцев. И уже за пару часов до рассвета галеон был в двадцати милях от острова, ожидая координаты выходящей из гавани «Ариадны». Впрочем, эти заботы Дугласа уже не касались.

       Два дня он безраздельно отдал оставлявшим остров возлюбленным и их друзьям. Радушие островитян должно было остаться в сердцах отплывающих надолго, и для этого было сделано все возможное. Но главное Лиз и Тесса упаковали три роскошные коллекции ювелирного искусства. Одна из них, безусловно, должна была соответствовать Крито-микенскому периоду. Другая, хранила сокровища древнего Египта, а последняя, могла сойти за библейский период верований Ближнего Востока. Теодоракису и сестрам только надо  было  решить,  что  станет  объектом их «поисков» в ближайшие годы.  В Греции и на Ближнем Востоке Георг обладал достаточным влиянием, чтобы организовать необходимые раскопки, да и Египет для него не был закрыт.

       В любом случае Дуглас не забывал, что стоимость переданных им реликвий намного перекрывает ущерб понесенный жрецами в этом году. Сомневаться в его бескорыстии у  бывших пленников не было основания. А череда застолий и балов должна была сделать последние дни на острове памятными.  Отплытие яхты в последний день Дуглас решил ознаменовать настоящим артиллерийским салютом.