Адский огонь - Нора Робертс

— Пожалуй, мне лучше какое-то время не думать о постели. — Бо положил ладони ей на плечи, начал растирать ее руки сверху вниз. — Устала?

— Уже не так, как раньше. Я получила подзарядку. — Рина обхватила его за бедра. — Есть идеи насчет того, что мне делать с накопленной энергией?

— Возможно. Давай выйдем во двор. Хочу тебе кое-что показать.

— Ты хочешь показать мне это непременно во дворе? — засмеялась Рина, пока Бо тянул ее за собой. — Вот дитя природы!

— Секс, секс, секс — вот все, о чем способны думать женщины. И за это хвала тебе, господи!

Бо вытащил ее через заднюю дверь на двор.

Полумесяц заливал маленький дворик ярким белым светом. Наспех посаженные Риной цветы взошли и расцвели в горшках. Теплый, немного душноватый воздух был напоен зеленым запахом лета.

И тут она увидела. Под раскидистым кленом висели качели.

— Качели? Ты купил мне качели?

— Купил? Ты меня обижаешь. Надо было мне надеть пояс с инструментами, чтобы ты вспомнила, кто я.

— Ты их сделал?! — Глаза Рины увлажнились, теперь уже она тянула его вперед. — Ты сделал мне качели? Когда же ты успел? Какие красивые! Ой, какие гладкие! — Она провела пальцами по древесине. — Прямо как шелк.

— Сегодня закончил. Это помогло мне отвлечься. Хочешь попробовать?

— Спрашиваешь! — Рина села, раскинула руки на спинке и привела качели в движение. — Это замечательно, это потрясающе! Ты сразу снял еще десять фунтов стресса с моих плеч, Бо! — Она протянула руку. — Ты мой милый.

Он сел рядом с ней.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Супер! — Рина опустила голову ему на плечо. — Это сказка. Мой собственный дом, мой собственный двор, теплая июньская ночь. И жутко сексуальный парень сидит рядом со мной на качелях, сделанных его собственными руками. Все, что случилось вчера ночью, кажется каким-то нереальным.

— Наверно, нам обоим надо было от этого отвлечься на несколько часов.

— И ты провел эти часы, делая для меня качели.

— Когда тебе нравится то, что ты делаешь, это не работа.

— Знаю, — кивнула Рина. — Это удовольствие.

— Верно. И, черт побери, похоже, завтра у меня будет новый грузовик. — Его пальцы играли ее волосами. — Твоя мама поедет со мной. Ее брат — представитель фирмы «Додж».

— Хочешь совет? Предоставь действовать ей. — Какие-то из посаженных ею цветов сильно и сладко благоухали ванилью. — Она обгложет цену дяди Сэла до кости. Оттащи ее назад, когда увидишь слезы в его глазах, но не раньше.

— Есть!

— Ты принял потерю с удивительным самообладанием.

— А что же еще мне остается делать?

— Много чего. Ты мог бы закатить скандал, пробить кулаком стену…

— Так потом пришлось бы снова ее заделывать.

Рина весело рассмеялась.

— Ты умеешь владеть собой, Боуэн. Я знаю, что в душе ты огорчен, потрясен, взбешен, но виду не подаешь. Ты не спросил меня, есть ли что-то новое по делу.

— Я решил, что ты сама мне скажешь.

— Обязательно скажу. Сначала мне надо поговорить кое с кем еще, но потом я расскажу тебе все, что смогу. Ты облегчаешь мне жизнь.

— У нас же с тобой роман. А с какой стати я должен усложнять тебе жизнь?

На минуту Рина прижалась лицом к его плечу, вдыхая, впитывая всем телом его волнующее присутствие. Ей стало даже немного страшно: как сильно она его полюбила, как быстро эта любовь угнездилась в ее сердце и захватила все ее существо. Вот и сейчас она чувствовала, как любовь пульсирует в кончиках ее пальцев.

— Судьба, — прошептала она, и ее губы скользнули по его подбородку. — Я думаю, ты моя судьба, Бо. Иначе быть не может.

Повернувшись на качелях, Рина приподнялась и оседлала его, обвила руками его шею.

— Меня это даже немного пугает, — призналась она. — Совсем чуть-чуть. Придает приятную остроту нежному и сладкому чувству. У меня такое ощущение, будто я ждала… — Рина запрокинула голову назад и взглянула на чистый серп луны и россыпь звезд на небе. — Но не так, как ждешь, допустим, автобуса, — продолжала она, снова взглянув ему в лицо. — Не так, как ждешь, что вот автобус придет и отвезет тебя, куда тебе нужно ехать. Нет, мне казалось, будто я сама за рулем, знаю, куда еду, делаю, что хочу. А потом я будто бы подумала: эй, а почему бы не свернуть на эту дорогу? Мне хотелось бы по ней поехать. И тут появился ты.

Бо наклонился и поцеловал ее в ложбинку на шее.

— Я голосовал на дороге?

— Я думаю, ты шел вдоль дороги, и ты тоже знал, куда идешь. Мы решили ехать вместе, сменяя друг друга за рулем. — Рина обхватила ладонями его лицо. — Всего этого не случилось бы, если бы ты увидел только девушку в розовой кофточке, когда увидел меня на другом конце комнаты на той вечеринке.

— Я до сих пор ее вижу, ту девушку. И я вижу, какой она стала. Я с ума схожу по той, какой она стала теперь.

Не отрывая ладоней от его лица, Рина поцеловала его в губы. Поцелуй был глубокий, горячий и влажный.

— Ты сделал пиццу, — мечтательно прошептала она.

— И она оказалась вкусной, несмотря на все шуточки Брэда про несварение и отравление.

— Ты сделал пиццу, — повторила Рина, покрывая поцелуями его виски, щеки, губы и горло. — И ты сделал мне качели. — Она зажала его нижнюю губу зубами, потянула, потом скользнула языком ему в рот, вложив всю себя в этот долгий поцелуй. — Я как раз собираюсь выразить мою искреннюю благодарность.

— А я как раз готов ее принять. — Его голос стал хриплым, руки нетерпеливо скользили по ее телу. — Пойдем в дом.

— М-м-м… нет. Я хочу посмотреть, хорошо ли сколочены эти качели. — Рина стянула с него рубашку через голову и бросила за спину.

— Рина, мы не можем…

Ее губы замерли, руки скользнули между ними и расстегнули пуговицу его джинсов.

— А вот и можем.

Рина укусила его за плечо и одновременно потянула вниз «молнию» джинсов. Чувствуя, как он напрягся, она ухватилась одной рукой за спинку качелей, чтобы не дать ему подняться вместе с ней. Ее глаза возбужденно горели в темноте.

— Успокойся, здесь никого, кроме нас, нет. — Она легонько укусила его за подбородок, упиваясь его вкусом, пока ее губы блуждали по его лицу. — Мы — весь мир. Давай качаться, — прошептала она, подтягивая его руки к своей груди. — Держи меня. Трогай меня.

Теперь Бо уже не смог бы остановиться, даже если бы она его попросила. Он просунул руки ей под рубашку, но этого ему было мало. Он начал сражаться с пуговицами. Ему хотелось взять больше. Он обхватил ее, упиваясь ее сладким вкусом. А качели тем временем тихонько покачивались.

Что-то было колдовское в этом душном воздухе, в движении, в запахе травы, цветов и женщины, натянутой, как струна, готовой и ждущей под его руками.