Карми - Инна Кублицкая

— Я позову астрологов, сестра, — сказала Байланто. — Пусть посоветуют, как изничтожить колдовские чары.

— О, госпожа моя, — отозвалась Карми, — не беспокойся. Ни мне, ни родичам моего покойного мужа эта «звезда» урона не нанесет. Но чтобы не было у кого-то соблазна, пусть Смирол сожжет ее, а пепел развеет. Пустим на ветер колдовство, пусть оно не обратится против кого-то из моих врагов. Хватит моей совести и одного Горту.

Смирол, почтительно поклонившись, унес «звезду» в соседнюю комнату и скоро оттуда потянуло паленым волосом.

— Рыжий! — прикрикнула Карми. — Обязательно жечь всякую дрянь под нашим носом?

Смирол невнятно отозвался. Байланто, чтобы перебить неприятный запах, зажгла ароматическую свечу. Благовонные ароматы тоже не доставили Карми удовольствия. Она, расчихавшись, предложила Байланто перейти в другую комнату.

— Ты беспечна, — укорила ее Байланто, когда они вышли на открытую ветрам террасу. — Разве можно так легко относиться к магическим предметам?

— Ох, как здесь хорошо! — вздохнула Карми. — А ты в четырех стенах сидишь, госпожа моя.

Байланто зябко куталась в шаль. Карми села на каменное ограждение, спиной к лежащему далеко внизу двору замка.

— Ты не слушаешь меня, сестра, — сказала Байланто.

— Ах, сестра моя, — отозвалась Карми, — с пеленок меня окружают магические предметы. — Она сунула руку за пазуху и вытащила таинственный амулет в виде янтарных бус, сыгравший в ее судьбе такую большую роль.

— О-ох! — вскрикнула Байланто. — Это они! Выбрось их! Они тебя погубят!

— Они принесли мне удачу, — покачала головой Карми. — Они привели меня к Руттулу. А могли бы привести тебя, разве не верно?

— Они привели бы меня к могиле, — возразила Байланто. — Знаешь, что они со мной сделали? Меня на добрых полгода парализовало, я несколько лет заново училась ходить.

— Да что ты?

— Да, да! Когда я нашла их на берегу реки, я сразу обнаружила, что они волшебные. Только, на беду свою, я их не выбросила — и день и ночь с ними не расставалась. А где-то через месяц однажды утром открываю глаза — и не могу пошевелить ни рукой ни ногой. Все тело онемело, не слушалось, даже лицо одеревенело.

— О! — воскликнула Карми. — Да как же это? Байланто, не отводя глаз от Руттулова Амулета, рассказала, как, узнав о силе бус, ее отец решил подбросить их маленькой принцессе Савири.

— Это бесчестно, конечно, — признала Байланто. — Но он был вне себя.

Байланто поведала давнишнюю историю. В свое время не нашлось охотников взять в жены принцессу Оль-Байланту: отец их считался не самым состоятельным, и высокие князья пренебрегали им. Отдавать же дочерей за людей малознатных принц не захотел, как не захотел и отдавать их в монастырь. Он тянул время, и, если бы не болезнь пятнадцатилетней дочери, нынешней принцессы Байланто, ожидание его увенчалось бы успехом: умерла супруга принца Таррау, и Байланто почти сумел сговорить за него свою старшую дочь. Однако канцлер Гаури какими-то окольными путями узнал о болезни старшей Оль-Байланту и воспротивился этому браку. Он указал королю, что даже и на сестре больной девушки жениться не стоит, ибо болезнь может оказаться из наследственных…

— Да, — согласилась Карми. — От этого можно озвереть. Смирол вышел на террасу, стряхнул с подноса пепел во двор и демонстративно сдул даже пылинки.

— Принеси вина, — попросила его Байланто и обернулась к Карми: — Вот так, сестра моя, я и осталась в старых девах.

— Что ж тут плохого? — отозвалась Карми. — По майярским законам женщине вовсе не обязательно выходить замуж, чтобы родить себе наследника.

— А если наследник будет рыжим? — с усмешкой спросила Байланто.

— В законах нет ограничения насчет цвета волос, — ответила Карми. — Мне хуже, чем тебе. Я не могу завести ребенка, не оскорбив памяти покойного мужа.

Неслышной тенью появился Смирол, разлил по серебряным бокалам вино.

— А ты с нами не выпьешь? — спросила Карми. Смирол, скосив глаза на Байланто, лукаво извлек откуда-то глиняный стаканчик.

Несколько глотков излечили Байланто от воспоминаний, а Карми — от неловкости. Они разговорились, на этот раз о платьях. Байланто заинтересовалась сургарским стилем, Смирол не поленился, сбегал за вощеными дощечками, и Карми в нескольких быстрых рисунках объяснила основные фасоны. Байланто с интересом расспрашивала, Смирол равнодушно рисовал на одной из дощечек кота, охотящегося за бабочкой.

Глава 20

Принц Катрано, с которым мастер Логри предпочел возвращаться в Ралло, Карми очень понравился, да и в общем катранцы, о которых Карми прежде слыхала только анекдоты, оказались людьми очень интересными.

В Майяре, особенно в южном Майяре, о катранцах отзываются как о варварах. Живущие в своих высокогорьях, говорящие на своем языке, они вызывают недоумение в древних майярских землях, тем более что и облик их близок к варварскому.

Из-за того, что в жилах катранцев изрядная доля исилийской крови, или же из-за родственных браков среди катранцев много светловолосых, а порой и вовсе альбиносов, а майярцы искони относились к таким с подозрением. Катранцы на это внимания не обращали, специально осветляли волосы и раскрашивали отдельные пряди во все цвета радуги.

Карми без стеснения рассматривала их прически. Фантазия и опыт целых поколений приводили ее в восторг. Старшие катранцы ограничивались обычно просто белым цветом; юноши же разнообразили свои прически не только окраской, но и птичьими перьями, лентами, вплетенными в волосы золотыми шнурами с нанизанными бусинами. В буйстве причесок выделялась лысая голова одного из воинов — плешь не стала для него проклятием или неудобством: он нанес на нее татуировку известным лишь в Катрано способом, и лысина блестела теперь серебристым узором.

Принц Катрано с удовольствием принимал восторги Карми. Собеседником он был неважным, Карми с трудом понимала его каркающий горский говор, но чувства взаимной симпатии подпитывались взглядами.

Возраст Катрано ставил Карми в тупик. В первый раз он показался ей глубоким стариком, — вероятно, из-за длинных белых волос, во второй раз она обнаружила, что на его лице не так уж много морщин, а когда они отправились на север, оказалось, что принц Катрано по-юношески силен и ловок.

Карми спросила о возрасте принца у Логри, и тот, посчитав по пальцам, ответил, что принц на три года моложе его. Получалось, что принцу без малого пятьдесят пять лет, а это было больше, чем думала Карми.

Возраст не мешал принцу предаваться земным радостям. Карми еще на собрании Высочайшего Союза отметила на себе его заинтересованный взгляд, а через пару недель после начала путешествия принц завел разговор о том, что до конца траурного срока Карми осталось всего полтора года и не думает ли она…