Холодные деньки - Джим Батчер

Я вышел из здания и огляделся по сторонам, но Ситх так и не появился. Я назвал его имя в третий раз, что, как все мы знаем, является заклинанием. С существами из Небывальщины — это истинная правда. Я хочу сказать, что это не непреодолимая сила, как гравитация — это что-то вроде одержимости, которая оказывается осязаемой в различной степени по крайней мере для большинства из них. Они откликаются на вещи, которые повторяются строго три раза, будь то просьбы, оскорбления или приказы. То есть в некотором смысле три — это магическое число.

Чёрт. Да спросите об этом хоть у шведской семьи Томаса. Вот скотина.

Я подождал ещё немного, даже дошёл до того, что развернулся и сделал несколько шагов назад, прежде чем снова повернулся вперёд, и всё это лишь для того, что бы предоставить Ситху кучу роскошных возможностей неожиданно появиться и напугать меня.

Но он так и не сделал этого.

У меня в животе всё медленно сжалось. Дождь по-прежнему шёл — то лишь накрапывая, то переходя в ливень, но на тучах уже начали играть краски неспешного осеннего заката. Прежде Ситх всегда появлялся почти мгновенно.

Неужели Мэб подставила меня? Неужели она дала мне в услужение старейшего из малков, чтобы потом выдернуть из-под меня коврик в тот момент, когда я большего всего нуждался в Ситхе? Неужели она заразилась мозговым паразитом от Немезиды?

Я не видел Ситха с момента драки в ботаническом саду. Неужели враги одолели его?

Или, что ещё хуже, противник?

Меня внезапно затошнило. Если Кота Ситха обратили, то сложно даже представить, какой вред он может причинить. Особенно мне.

Я уже сожалел об этом своём «кис-кис-кис». Оставалось надеяться, что он этого не слышал.

Я в задумчивости вернулся в квартиру.

Молли вопросительно посмотрела на меня.

Я покачал головой.

Молли при этом нахмурилась. Я почти видел, как у неё в голове крутятся шестеренки.

— Ладно. План «Б». Лакуна, будь добра, подойди сюда.

Через секунду её тоненький голосок прозвучал из моей комнаты:

— А что, если я не буду добра?

— Всё равно иди сюда, — заявил я. — Это людская штука.

Она издала противный звук и выпорхнула из комнаты на своих размытых от движения крыльях:

— Чего вы хотите от меня?

— Ты умеешь читать, — сказал я. — А ты умеешь читать карту? Писать?

— Да.

— Тогда ты остаёшься дежурить в доме, — велел я. — Если кто-нибудь из Маленького Народца вернётся с информацией о месте проведения ритуала, я хочу, чтобы ты записала описание этого места и отметила его на карте. Сможешь это сделать?

Лакуна с сомнением посмотрела на карты, разложенные на столе:

— Думаю, да. Вероятно. Может быть.

— И никаких драк и дуэлей.

— Даже после того, как я закончу с записями?

— Даже тогда.

Лакуна скрестила на груди свои маленькие ручки и сердито посмотрела на меня:

— С вами вообще никакого веселья.

— А у тебя изо рта пахнет сельдереем, — парировал я. — Молли, как там дела с заклинаниями?

— Кажется, их скрывает какое-то контрзаклинание, — ответила та. — И оно мудрёное, так что хватит говорить мне под руку. Я тут пытаюсь сосредоточиться.

Я раздражённо выдохнул и попытался совладать с волной гнева, нахлынувшей на меня. Она была ученицей, а я — чародеем. Другие чародеи могли бы избить ученика, который обратился к ним таким тоном, до потери сознания. Я всегда был добр к ней — может быть, слишком добр — а в ответ получил такое вот неуважительное отношение? Я должен научить её уважать старших.

Я низко зарычал и сжал кулаки. Это был не мой порыв. Это был порыв Зимы. Наши с Молли взаимоотношения были построены на доверии и уважении, а не на страхе. Мы всегда так поддразнивали друг друга.

Но что-то во мне хотело… Даже не знаю. Поставить её на место. Сорвать на ней своё плохое настроение. Показать ей, кто из нас самый сильный. И у этого чего-то было очень примитивное представление о том, как этого добиться.

Но это было совершенно немыслимо. Это мантия говорила во мне. Причём громко.

Адские колокола. Как будто пытаться здраво рассуждать, несмотря на влияние моих собственных желёз, уже было недостаточно.

Я услышал слабый звук за спиной и обернулся как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как Сарисса, двигаясь абсолютно бесшумно, исчезает за дверью ванной. Кролик перестал изображать из себя статую и мгновенно ретировался.

У Сариссы неплохие инстинкты в том, что касается хищников.

Я повернулся обратно к Молли и увидел, что она глядит на меня широко раскрытыми глазами. Молли обладала экстрасенсорными способностями. Она могла чувствовать эмоции, так же, как большинство из нас ощущает температуру в помещении. Иногда она могла даже выхватить чьи-то мысли прямо из воздуха.

Она в точности знала, что я чувствовал. Всё это время знала.

И не убежала.

— Ты в норме? — тихо спросила она.

— Всё в порядке, — ответил я, заставляя себя освободиться от влияния мантии. — Найди железную иголку, чтобы использовать её в качестве фокуса, — посоветовал я. — Это даст тебе преимущество над любой магией, которую используют сидхе.

— Стоило подумать об этом раньше, — упрекнула она себя.

— Вот за это мне и платят огромные деньги, — я повернулся и зашагал подальше от моей ученицы, чтобы дать ей возможность поработать, не отвлекаясь при этом на призывы Зимней мантии разорвать её череп.

Я порылся в её холодильнике и сделал себе сэндвич из бублика, разделённого на две половинки и небольшую гору двух разных видов деликатесов. Я с жадностью накинулся на еду. Менее чем пять минут спустя, Молли связала иголку с кусочком дерева волосками, взяв по одному из каждого пучка. Затем она аккуратно поместила всё это в миску с водой и безупречно выполнила поисковое заклятие.

Игла медленно повернулась на восток, прямиком на моих похищенных друзей. Наверное. Существовали способы обойти отслеживающие заклятья, но добавление в него железа должно было преодолеть любые препятствия, которые мог приготовить Красная Шляпа. Я навострил свои чувства и проверил заклинание поиска. Оно было таким же надёжным, как и моё.

— Хорошая работа, — похвалил я. Затем подошёл к двери ванной и вежливо постучал.

— Сарисса, — позвал я. — Ты меня слышишь?

— Да, — ответила та.

— Мы уходим, — произнёс я. — Надеюсь, что мы не будем отсутствовать долго. Ты будешь в безопасности здесь, но ты можешь уйти тогда, когда захочешь. Я думаю, что тебя могут преследовать, если ты это сделаешь, но ты не в плену или что-нибудь в этом роде. Ясно?

Последовало нерешительное молчание, затем она ответила: