Служитель египетских богов - Челси Ярбро

— Никого не вижу, — голос ее слегка дрогнул.

— Я тоже, — кивнул Троубридж. Он развернул лошадь, но дорога, ведущая к берегу, также была пуста. — Уилкинсон! — прокричал толстяк, удерживая шарахнувшегося от неожиданности гнедого, потом вновь дал ему волю. — Джон Гарднер Уилкинсон! — Освобожденный гнедой резво пустился вскачь, но его тут же остановили. Англичанин, не отпуская поводьев, прислушался, не раздастся ли где-нибудь крик.

Мадлен подъехала ближе.

— Я ничего не слышу. И никого не вижу. — Она говорила ровно, спокойно, хотя на душе ее скребли кошки.

— Ничего не понимаю. Не в манере Уилкинсона заставлять гостей ждать. Он, конечно, немного чокнутый, но не дурак. Эта встреча — его идея. И потом, в записке четко указано время. — Троубридж помрачнел. — Ему придется выслушать пару ласковых слов, можете не сомневаться. Одно дело — по-приятельски проигнорировать мою любовь к пунктуальности, и совсем другое — играть подобные шуточки с вами.

— Не стоит его корить, пока мы не убедимся, что он действительно нас приглашал, — сказала Мадлен, сама приходя в ужас от шевельнувшегося в ней подозрения.

— Вы хотите сказать, что я неправильно его понял? — Троубридж повернулся в седле, не веря своим ушам. — Что за чушь? Простите, мадам, сорвалось. Нет, я в своем уме и прочел все, как надо.

— Я в этом уверена, — сказала Мадлен.

— Тогда в чем же дело? Мадам, вы разумная женщина. Неужели вам кажется, что…

— Что не Уилкинсон автор записки? — перебила Мадлен — Да, мне пришло в голову именно это. — Она судорожно вздохнула «Надо же, — с горькой иронией, подумалось ей, — как своевольна судьба. Выхватывает тебя из-под ножа гильотины, проводит сквозь все кровавые ужасы революции, чтобы с тобой уже в мирное и спокойное время хладнокровно расправилась какая-то мразь». — Я считаю, нас сюда заманили.

— Заманили? Кто заманил? — Троубридж вновь оглядел каньон. — Невозможно, мадам. Кто бы пошел на такой глупый розыгрыш? — Он внезапно умолк, ибо понял. — Или это не розыгрыш?

— Боюсь, что так, — глухо сказала Мадлен. Ей удалось справиться с первым приступом страха, и теперь она лихорадочно размышляла, что предпринять. Выход должен найтись, и он непременно найдется. Примером тому — Сен-Жермен. Он тоже когда-то жил в этих краях. Жил и выжил. Ему это удалось. Что ж, и ей это распрекрасно удастся. Надо только подумать. Спокойно, без паники. Хорошенько подумать, и все.

— Боже милостивый, — прошептал Троубридж.

Мадлен прикрыла глаза, чтобы не видеть мрачных каменных глыб, и заговорила. Очень тихо, едва шевеля губами и не глядя на Троубриджа.

— У меня есть идея. Молчите и слушайте. Притворитесь, что поправляете что-нибудь. Платок или упряжь. Нельзя показывать, что мы чем-то встревожены.

— Как скажете, — бодро отреагировал Троубридж и тут же занялся осмотром седла. — Вы думаете, за нами следят?

— Придется это предположить. Придется предположить также, что нас сюда заманили не без причины. Каньон для нас клетка, ловушка. — Ее фиалковые глаза ярко вспыхнули, потом засияли ровным холодным огнем. — Нужно попробовать выбраться из него, не показывая, что мы обо всем догадались. — Она наклонилась к англичанину, словно бы для того, чтобы помочь ему затянуть стременные ремни. — Пусть думают, будто мы развлекаемся. Выкиньте что-нибудь. Подбейте, скажем, меня на скачки. Пусть видят, что нам на Уилкинсона плевать, что мы сами себе компания.

— Черт возьми, — прошептал Троубридж. — У меня же отличные пистолеты. И почему только я не прихватил их с собой?

— Вы ведь не знали, что они вам понадобятся, — сказала Мадлен, приставляя ладонь ко лбу и оглядывая окрестные скалы. — Уилкинсон, где вы? — прокричала она, после чего подбоченясь уставилась на Троубриджа. — Куда подевался этот негодник? Вы говорили, он встретит нас. — Голос ее звучал преувеличенно громко.

— Я сам так думал, — включился в игру Троубридж. — Встреча назначена на час дня, а сейчас уже половина второго. Должно быть, он нас не слышит.

— Почему? — скривилась Мадлен, решив не тратить энергию на производство фальшивых улыбок. Губы и так не слушаются, лучше капризно надуть их. — Слишком увлекся работой? Ох, Уилкинсон! Он не лучше других. Нашел что-нибудь и забыл обо всем, а мы тут страдаем. Я и сама такая, но пренебрежения к себе не терплю. — Она раздраженно поиграла поводьями. Ладони ее моментально вспотели, на кружевной ткани перчаток появились разводы.

— В таком случае я не прочь его наказать, — громогласно объявил Троубридж, делая спутнице большие глаза. — Мадам, что нам в нем? Давайте уедем!

— Почему бы и нет? Тут такая жара! Нельзя же весь день торчать на солнцепеке. У меня от всего этого уже ломит в висках, — пожаловалась Мадлен, ничуть не греша против истины.

Троубридж бесшабашным движением сбил на затылок шляпу.

— В таком случае вас надо развлечь. Не устроить ли нам состязание? Мой гнедой против вашей чалой. Что скажете, а? Кто первым выскочит из каньона. Расстояние подходящее. Тропа тесновата, но ничего. Финишем будет дорога. Победителю достанется… поцелуй. — Он картинно прижал руку к груди, потом хлопнул себя по карману. — Или десять фунтов — на выбор?

— Вы предлагаете мне пари, Троубридж? — спросила Мадлен, испытывая прилив благодарности к толстяку. Не каждый на его месте держался бы столь достойно. Счастлива будет женщина, которой достанется такой муж. Жаль, что он уезжает.

— Я понимаю, кавалеру не очень прилично себя так вести, но, учитывая, что мы совершенно одни, этим можно и пренебречь! — прокричал с вызовом англичанин. — Пощады не ждите. Скачем до дальней скалы и поворачиваем к дороге.

Мадлен еще раз окинула взглядом каньон, словно оценивая дистанцию, а на деле надеясь заметить, где прячется враг.

— Углы не срезаем. Держимся тропки, — сказала она, зная по опыту, насколько коварны обочины. Если лошадь споткнется и скинет седока, ситуация станет не просто рискованной, а обвально катастрофической. — По рукам — десять фунтов. На старт.

Троубридж искусно и незаметно горячил своего жеребца, делая вид, что никак не может подстроить его к чалой кобылке. Воспользовавшись заминкой, он прошептал:

— Скорее всего, стрелок сидит за дальним утесом. Тот служит ему отличным прикрытием и кроме того блокирует нам путь к отступлению. — Англичанин выпрямился в седле и, уже не таясь, объявил: — С тропы противника не теснить, обгону никак не мешать!

— Согласна, — кивнула Мадлен, опасаясь, что стрелок не один, но стараясь не выдать волнения. В конце концов, перекрестный огонь опасен не только для беглецов, но и для тех, кто стреляет. Она понимала, что это слабое утешение, и зашептала, тыча для отвода глаз кнутовищем в наиболее крупные валуны: — Нам надо вместе пройти опасное место. Старайтесь не удаляться от меня более чем на корпус. И следите внимательно, не сверкнет ли где проволока или…