И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Понравились царю и учения стрельцов и рейтар, что продемонстрировали ему товарищ воеводы Нижнего князь Фёдор Фёдорович и воевода Вершилова пан Заброжский. Михаил, чтобы не "панкать" тут же возвёл в российское дворянство Яна Михайловича Заброжского, заодно и крестником ему выступив. А князя Пронина утвердил воеводой Нижегородской губернии, раз замену Бутурлину всё ещё не прислали. Князь сказал, что двести стрельцов из Вершилова сумеют легко разделаться в любом бою с тысячей ляхов или шведов, Михаил не поверил и приказал сказать, что об этом думает командир вершиловских рейтар Виктор Шварцкопф.

‑ Если стрельцы Вершилова будут стоять в обороне, а у неприятеля будет не более двадцати пушек, то победят стрельцы. А если эти двести стрельцов, да плюс его рейтары атакуют стоящее в обороне войско из тысячи иноземцев, то они его легко разобьют. Против освоенной в Вершилово тактики наступления не устоит ни одна армия в Европе, ‑ перевёл Крчмар слова наёмника.

Что же это получается. Опять нужно забирать Заброжского и Шварцкопфа в Москву. Может, травницы правы, нужно перенести Москву в Вершилово. Так нет. Бояре ведь со своим уставом и в этот монастырь влезут, и будет здесь ещё одна грязная вечно горящая Москва с татями и рогатками на каждой улице. Замкнутый круг.

Событие пятьдесят девятое

Виктор Шварцкопф неожиданно для себя стал командиром целой сотни рейтар. Каждый новый переселенец приводил с собой десяток, а кто и два десятка наёмников и всем им предлагалось остаться в Вершилово на пять лет за плату десять талеров в год, плюс дом, оружие и одежда. Десятникам талеров полагалось аж по пятнадцать. Райские условия. Такие в Европе не получить. Да ведь ещё и война, бушующая в немецких землях, ой как далеко. Все рижские немцы согласились послужить у маркиза Пожарского пять лет. Рейтары с Ансбаха сначала хотели ехать назад, но тут Шварцкопф проявил инициативу и пошёл поговорить с ними. Он провёл десятников к себе домой и показал, как живёт. Похвастал женой, что была дочерью бывшего пушкаря, а теперь строителя этих замечательных дорог, Адама Вожика. Показал конюшню с двумя жеребцами, показал коровник, а вот баню показывать не стал. Этим немытым, воняющим потом и говном воякам ещё предстоит узнать, что баня это лучшее, что есть на Руси.

Ансбахцы покрутили головой и спросили, где в Вершилово кабак и где публичный дом. Пришлось господ разочаровать. Нет в Вершилово ни кабака, ни публичного дома. Виктор понимал, что восемь десятков вновь прибывших наёмников, это не белые овечки и командовать ими и держать их в повиновении будет не просто. Хорошо хоть его десяток и два десятка, что прибыли с женой доктора уже вжились в местные реалии, его десяток переженился на местных полностью, а из двадцати рейтар второго набора не женатых осталось девять. Да и, то только потому, что хотят перевезти подруг из Риги, куда уже отправили письма.

Травницы и доктора проверили новичков на сифилис и гонорею, и пришлось девять человек отправлять назад, с этим здесь строго, вон даже одного из учеников Рубенса спровадили. Из тех, что приехал с последней партией голландцев с ван Дейком.

Все прибывшие рейтары получали приглашение подписать контракт на пять лет, они естественно спрашивали, а есть ли здесь ещё наёмники. Конечно, говорили им, вон есть десяток Виктора Шварцкопфа. Так у него стало тридцать человек, потом сорок, потом шестьдесят, потом семьдесят, девяносто, сто десять. Минус девять больных. И того ровно сто подчинённых. Это много. Виктор никогда не командовал сотней. Даже не знал, сможет ли.

Он первым делом перетасовал десятки, своих первых он поставил десятниками, а ансбахцев умышленно разделил по два человека в десяток, да ещё постарался, чтобы эти двое не слишком ладили друг с другом. Тренировки показали, что горлодёров достаточно. Пришлось позвать на помощь Ивана Пырьева и ещё двоих стрельцов из десятка Бороды. Особо буйным показали казачьи ухватки. И метание ножей. Привязали уродов к щиту, и Иван стал кидать в них ножи, как на представлении у скоморохов. Вроде первый бунт удалось подавить. Теперь стоит ждать второй, когда он поднимет на тренировках нагрузки. Ничего, контракты подписаны, а они всё же немцы и привыкли слушаться командиров. До похода, что маркиз Пожарский запланировал на Рождество, есть ещё четыре месяца, этого мало, чтобы сделать из его сотни таких воинов, как сотня Малинина, но и новобранцами их назвать будет нельзя. Кто там, шведы или ляхи попадут под раздачу? Стопчем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Виктор видел, как пан Заброжский тренирует стрельцов и старался всё делать так же. А ещё Виктор посматривал на крестьянских парней, что в свободное от работы в поле или по дому время проводят на тренировках. Так сказать ополчение. Это ополчение, разделается с опытными рейтарами из того же Ансбаха походя, даже не заметив соперников. Откуда взялся этот маркиз Пожарский? И зачем ему в лесной глуши такое войско?

Событие шестидесятое

В Казани расстались с Баюшем Разгильдеевым. Пётр сказал ему, что князь должен сразу по приезду домой прислать сына, а сам с двумя десятками конных татар в национальных одеждах приехать в Вершилово не позднее первого января. Хорошо хоть Новый Год здесь в другое время празднуют. Перед Казанью задержались на день, чтобы забрать у нефтяного магната очередные сорок бочек нефти и почти целый корабль овечьей шерсти. Ну, теперь шерсти хватит, чтобы не только валенки делать, но и ткань хорошую произвести попробовать. Мурзе Бадику Байкубету княжич заплатил за шерсть и нефть и договорился о дальнейшем сотрудничестве. Нужно то же самое, земляное масло и шерсть, причём шерсти, чем больше, тем лучше.

‑ Слушай, мурза, ‑ перед отъездом поинтересовался княжич, А тебе не предлагали рабов купить, ногаи, например или ещё кто.

‑ Ногаи предлагали, но у меня денег не было, ‑ сокрушённо развёл руками хитрец.

‑ Ясно. И почём?

‑ Мужчина рубль, женщин пол рубля, ‑ прищурился башкир, предвидя выгоду.

‑ Замечательно. Вот тебе пятьдесят рублей, если будут продавать купи. Я весной, когда поплыву на Урал камень, у тебя их заберу. Только корми хорошо. Потом скажешь, сколько денег ушло на прокорм, я заплачу, ‑ Пётр протянул мурзе мешочек с деньгами. Миасс нужно заселять, и если башкиры там будут разводить овец на шерсть и мясо, то хуже от этого не будет.

В самой Казани всё повторилось, как и при первой встрече. Опять попойка с Иваном Никитичем Одоевским меньшим и Фёдором Семёновичем Куракиным. Князья люди были гостеприимные и не бедные, а вот равных им по званию гостей в Казани бывало не много, вот Пожарскому и досталось. Он даже на рынок не пошёл на следующий день. Голова с недосыпу и перепою болела, какие к чертям покупки, улечься в гамак на кораблике и мерно покачиваться в такт гребкам вёсел. Что может быть лучше.

Событие шестьдесят первое

Онисим Петрович Зотов выбежал из парилки и опрокинул на себя ведро колодезной холоднющей воды. Ах, хорошо. Управляющий растёрся полотенцем и пошёл в мыльню, смыть с себя пот и усталость. А устал он ужасно. Всё лето и осень едут и едут с Европы вшивой переселенцы. Нет, этот поток предвидели, и дома и терема стали строить с самой весны. Только опять, как и в прошлый год не угадали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Начнём с того, что неожиданно к десятку немецких наёмников присоединилось ещё двадцать, а потом ещё. И поехало. В результате рейтар набралась целая сотня. А это ведь девяносто новых домов. Да к каждому приставь бабку или старичка. Онисим уже половину Нижегородской губернии объехал, собирая экономок для рейтар. Ну, с этой задачей почти справился.

Кроме наёмников приехали учёные. Ну, тем, понятно, терема руби. Некоторые приехали с семьями, а часть на разведку и оставила жён дома. Пришлось обеспечивать прислугой и этих товарищей. А ещё учить их мыться хотя бы еженедельно и пользоваться нужником, построенным рядом с домом, а то так и норовят у куста устроиться или у забора, ну чисто барбоски, а ещё учёные. Профессора, ядрёна вошь.