Московский клуб - Джозеф Файндер

— Да, товарищ генерал-полковник, — ответил он и начал снимать нужный ключ с большого кольца на его ремне.

Двое военных вошли в помещение и закрыли за собой дверь.

— Приступайте, — сказал генерал-полковник. Его голос эхом раздался в пустом помещении.

Взрывник присел на корточки и начал разгружать сумку. Он достал пластиковый кирпич, капсюли-детонаторы, гранаты, батарейки и моток проволоки. На его лице не отражалось никаких эмоций. Он установил цилиндр с газом в центре комнаты и разложил гранаты вокруг него.

Затем он приладил клапан выхода газа и наконец установил таймер детонатора на 11.10. В завершение всего подсоединил систему к электросети.

— Готово, — объявил он. — Сейчас двенадцать минут восьмого. Политбюро поднимется на трибуну в десять часов. В 11.00 газ начнет выходить из резервуара. Мало-помалу комната заполнится насыщенным кислородом, легковоспламеняющимся газом. Ровно в 11.10 сработает взрыватель и газ взорвется. Мавзолей разлетится на куски.

— Отлично. — Его начальник обошел комнату, тщательно осмотрев систему. Особое внимание он уделил клапану освобождения газа, прикрепленному к резервуару с пропаном. Наконец он сказал:

— Все сделано прекрасно. — Он еще раз огляделся. — Просто прекрасно.

Было 7.15.

В семь часов утра председатель КГБ был доставлен в Кремлевскую больницу на улице Грановского. Он жаловался, что не может двигать правой рукой и ногой. Его немедленно осмотрел лучший невропатолог клиники доктор Белов. После краткого обследования доктор пришел к заключению, что налицо все признаки удара, и распорядился переправить Павличенко в закрытую клинику в Подмосковье.

Очень быстро приехала «скорая помощь», и два симпатичных молодых человека, которые понятия не имели о том, что вот-вот должно было случиться в их родной стране, вошли в палату. Павличенко, улыбаясь, взглянул на них с больничной койки.

Он отлично знал, что, оставаясь слишком долго в Кремлевской больнице, он подвергался бы большому риску; был бы как в ловушке. Поэтому шеф КГБ и пошел на эту уловку. Подобно горошине в игре в наперстки, он не должен был задерживаться на одном месте. В Кунцеве его встретят его люди. А часа через четыре никаких мер предосторожности уже не понадобится.

Санитары бережно подняли Павличенко и переложили на носилки на колесиках, которые они принесли с собой. Эти ребята явно осознавали свою ответственность, когда вывозили председателя КГБ из холла больницы в лифт, в машину «скорой помощи». Они нервничали и были даже чуточку неловки, как обычно ведут себя люди подобного сорта в таких ситуациях. Павличенко всегда забавляло, какое впечатление производит его высокое положение на всех этих простаков. И тут он про себя поинтересовался, не будут ли эти санитары среди того медицинского персонала, который в машинах с завывающими сиренами помчится к Красной площади для того, чтобы подобрать обгорелые останки членов Политбюро. Интересно, кто-нибудь из них выживет? Он считал это нереальным.

Двери лифта открылись, и Павличенко вывезли в холод яркого ноябрьского утра.

Сотни миль красных флагов тянулись вдоль дорог. То тут, то там виднелись огромные портреты Ленина и плакаты с вызывающими риторическими наставлениями официальной советской пропаганды: «Вперед, к победе коммунизма!», «Ленин и сейчас живее всех живых» и «За демократию, перестройку и повышение производительности труда!»

Подготовка ко Дню Октябрьской революции началась за несколько недель до этого события. Красные флаги и лозунги появились на домах и официальных зданиях, даже на некоторых машинах. Несколько рабочих бились с веревками и лебедками, стараясь поднять и установить огромный, вставленный в деревянную раму плакат с изображенными на нем рабочим и работницей чудовищных размеров, призывающими русских выполнять решения последнего съезда КПСС.

К девяти часам утра огромная толпа собралась у станции метро «Парк культуры». Отсюда демонстранты должны были идти к Красной площади. Студенты стояли в одном ряду со спортсменами в спортивных костюмах. Атлеты должны были толкать платформы на резиновых колесах. Рабочие с московского завода «Красный пролетарий» выстроились за делегацией Первого часового завода. Повсюду виднелись красные знамена и транспаранты со старыми надписями типа «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Вперед, к победе коммунизма!» По периметру Красной площади стояли толпами узбеки в тюбетейках, цыганки с мешками и маленькие девочки с большими и жесткими белыми бантами в волосах.

На Кремлевской стене недалеко от Мавзолея висела огромная карта мира. На стене ГУМа, выходящего на площадь, красовались большие портреты Маркса, Энгельса и Ленина. Красный кирпич викторианского сооружения — Исторического музея — был частично завешан портретами членов Политбюро и лозунгом «Да здравствует ленинская внешняя политика СССР!».

И посреди всей этой суеты и пышности стоял маленький темно-красный Мавзолей Ленина, казавшийся незначительным и крошечным, как детская игрушка.

Лежа на носилках, Павличенко думал о том, что скоро, очень скоро члены Политбюро с красными бантиками на лацканах пальто поднимутся на трибуну Мавзолея. А всего лишь через два часа Мавзолей превратится в огненный шар, и огромные глыбы порфира и лабрадорита, гранита и бетона полетят в тесную толпу, неся гибель сотням людей. Он лежал, растянувшись на носилках. Его как раз заносили в машину. Павличенко играл свою роль, как мог. И очень надеялся, что его игра убедительна.

Шеф КГБ вспомнил о больном Константине Черненко, стоящем на трибуне Мавзолея в феврале 1984 года. Он был тогда председателем на похоронах Юрия Андропова. День был очень холодный, можно было видеть облачка пара, вырывающегося изо ртов лидеров. Павличенко тогда еще не был членом Политбюро, поэтому он смотрел на происходящее со смотровой площадки для почетных гостей. Часы на Спасской башне пробили полдень, и Черненко, не слишком уверенный и впечатляющий в своей роли, завертел головой, не зная, что делать. И тогда Андрей Павличенко и тысячи других людей услышали через микрофоны голос Андрея Громыко, инструктирующего нового лидера: «Не снимайте шляпу».

Боже, какими дураками были русские правители!

Санитары задвинули носилки в заднюю дверь «скорой помощи» и укрепили их на месте. Минуту спустя машина с пронзительным воем сирены двинулась вперед. Водитель и помощник нервно поглядывали на Павличенко, видимо недоумевая, что же могло стрястись с председателем КГБ. Тот лежал на носилках, притворяясь спящим.

Место назначения, Кунцево, расположено в пятнадцати милях от Москвы, в южном направлении по Минскому шоссе. Когда-то там была одна из дач Сталина, там он и умер. Но тогда, в 1953 году, там не было больницы и вообще никакого медицинского оборудования. Ничего не было предпринято для того, чтобы спасти жизнь великого вождя: не было никаких приборов. Ему даже не прикладывали к вискам пиявок.

Где-то неделю ему придется управлять страной с больничной кровати, так же, как делал Юрий Андропов на протяжении шести месяцев в 1983 году. Большую часть 1983 года Кремлем было Кунцево. Весь мир понятия не имел о состоянии здоровья Андропова, а он тем временем общался и отдавал распоряжения членам Политбюро только через телефонную трубку. Он виделся тогда только с одним человеком — председателем КГБ Виктором Чебриковым. Чебриков был его связным с внешним миром.

Теперь же Павличенко понадобится помощь не менее сорока союзников. И они уже были наготове и ждали его приказаний, разбросанные по всей России. Члены «секретариата» были готовы предъявить неопровержимые доказательства того, что ко взрыву имеет отношение Совет по национальной безопасности США.

Это произойдет через несколько часов.

«Скорая помощь» с воем неслась по среднему ряду шоссе. Вскоре машина вдруг остановилась.

Неужели уже прибыли? Ведь перед остановкой они повернули?

Павличенко поднял голову для того, чтобы увидеть каменную стену с колючей проволокой, идущей поверху, окружающую больницу в Кунцеве. Но окна «скорой помощи» были слишком высоко, поэтому ему удалось увидеть только светофор.

В Кунцеве вообще не было светофоров. Вообще ни одного светофора во всем городке.

Черная «Волга» ездила по Москве уже около часа, пытаясь проникнуть через многочисленные кордоны в центр города. Здание ГРУ, военное разведывательное управление СССР, было недостижимо. Каждые несколько десятков метров стояли охранники-кагебисты. И без того тщательная охрана, обычно расставляемая по городу 7 Ноября, на этот раз была усилена в несколько раз по случаю присутствия на церемонии президента США и сопровождающих его лиц.