Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий

Еще в бытность свою обучения на учителя в Орше, он посетил эсеровский кружок, который вёл приехавший из Могилева бывший студент, исключенный из университета в Татру за политическую деятельность.

Лозунги эсеров – так называлась партия социал-революционеров, были близки и понятны Ивану: землю отобрать у всех владельцев, передать общинам, которые будут распределять её среди крестьян по едокам в семье. Наемный труд на земле запрещается, продавать землю тоже нельзя – в общем, владей землей, пока можешь на ней работать, а там, дальше, община перераспределит эту землю вновь: всё честно и справедливо.

Если же землю эту совместно обрабатывать и делить урожай по труду, то это и будут социалистические отношения в деревне, которые потом распространятся на рабочих фабрик, заводов и мастерских. Так без революции, по замыслу эсеров, можно избавиться от эксплуатации человека человеком, и построить общество справедливости. Иван тогда был юн, ходил в этот кружок эсеров, пока не случилась революция 1905 года, потом начались столыпинские репрессии, студента того арестовали и кружок исчез сам собой, слава богу, что больше никто не пострадал. Здесь в Вильне, Иван тоже отыскал эсеровский кружок, который действовал почти легально под прикрытием кружка по изучению истории государства Российского.

Кружок этот вел какой-то еврей, что неприятно удивило поначалу Ивана: вопрос о земле и частной собственности на землю в России берутся решать евреи, которые не должны иметь к этой земле никакого отношения. Но потом удивление Ивана прошло, потому что этот еврей объяснял суть книги «Капитал», которую написал Карл Маркс – тоже еврей по происхождению, живший в Англии. Книгу «Капитал» Иван читать не стал, – слишком толстая и заумная, но основная суть о прибавочной стоимости, создаваемой в процессе труда и присвоении этой стоимости капиталистом ему была понятна и близка. А понимал он эту прибавочную стоимость следующим образом:

Владелец дал крестьянину чурбан дерева, стамеску, пилу и нож. Крестьянин выстругал из этого чурбана три ложки и отдал их владельцу чурбана. Владелец отдал одну ложку крестьянину за труды, другую продал и купил еще один чурбан, а третью ложку взял себе – это его прибыль, ибо результат труда, при правильном ведении дела, всегда стоит дороже, чем затраты на труд и материалы. Итак, владелец чурбана и инструментов, ничего не делая сам, получил ложку в собственность – это его прибыль.

Лавочник, просто перепродавая товары дороже, чем их купил, получает свою прибыль. Фабрикант обувной фабрики, продавая обувь, изготовленную нанятыми им рабочими, возмещает все затраты и еще имеет приварок – это его прибыль, потому что он недоплачивает рабочим за их труд, – это и называется по «Марксу» эксплуатацией.

Капиталист, вкладывая в производство капитал, который его отец, может быть, добыл разбойничая на большой дороге, получая прибыль, возвращает этот капитал весь и еще добавок к нему получает, что и является прибылью на вложенный капитал. В добывании прибыли и заключается смысл и мотив действий капиталиста, помещика, торговца, банкира и прочих выжиг, которые фактически грабят людей, не доплачивая им за их труд. Маркс сказал: «Дайте капиталу 300% прибыли и нет такого преступления, на которое он не пойдет, даже под угрозой виселицы».

На этом, посещение кружка эсеров Иван закончил, поскольку активно участвовать в политике он не умел и не хотел по складу характера: примкнуть к кому-либо он был готов всегда, но вести людей за собой, убеждать их и агитировать – никогда. К тому же Иван не хотел быть отчисленным из института за политическую деятельность, которая для будущих учителей запрещалась категорически, в том числе и участие в партиях даже легальных, как кадеты и прочие, что заседали в Государственной думе. Не для того Иван отказался от любви Татьяны, чтобы по глупости быть исключенным из института.

– Закончу учебу и дальше займусь учительством и наукой, чтобы никакой политики в моей жизни не было. Пусть другие занимаются устройством лучшей жизни людей, а я буду заниматься честным устройством своей личной жизни – за столько лет учебы я заслужил это. Через год отыщу Татьяну и если она всё ещё любит меня, то простит мою связь со служанкой за давностью лет и мы вместе поедем покорять столицу, пока еще молоды, – мечтал Иван о своем будущем, продолжая учиться и учить.

Незаметно закончился второй курс, и Иван снова провел лето у отца в полном безделии, почитывая книги из поповской библиотеки.

Отец с годами не менялся. Хотя прошедшей весной ему исполнилось семьдесят лет, он оставался подвижным и подтянутым, скорее мужчиной, чем стариком и всё это благодаря сожительству с молодой женщиной Фросей, которой не исполнилось ещё и сорока лет, но выглядела она моложе своих лет, прожив в усадьбе с Петром Фроловичем почти восемнадцать лет без тяжкого крестьянского труда спокойной и размеренной жизнью женщины: полноценной и востребованной мужчиной.

Известно, что без мужского внимания и употребления женщины старятся гораздо быстрее и раньше, чем при регулярной, но умеренной близостью с мужчиной, особенно, если этот мужчина живет с ней во взаимной доброжелательности и совпадении чувств многие годы, как это происходило и происходит между отцом Ивана и его сожительницей Фросей, давно ставшей невенчанной крестьянской женой дворянина Домова.

Не отмечая своего юбилея, Петру Фроловичу пришлось-таки отметить свои именины. На день Петра и Павла приехал старший сын Иосиф из Петербурга – специально вырвался на несколько дней, чтобы повидаться с отцом и неожиданно встретил здесь своего младшего брата Ивана, которого и вовсе не видел с раннего детства.

Утром Петр Фролович с сыновьями сходили в церковь, где батюшка отслужил молебен по имениннику, а дьяк пропел ему «Вечные лета», за что удостоился после службы полуштофа водки.

Именины отца справили в усадьбе при небольшом стечении народа: из приглашенных были лишь поп с попадьёй, урядник с женою, местный учитель, который учил еще Ивана, сыновья именинника Иосиф и Иван, да еще дочь Лидия с мужем – вот и все гости. Фрося два дня пекла, жарила и варила разную снедь, так что стол был весь уставлен блюдами, не оставляя места едокам, которым пришлось расчищать стол, перекладывая кушанья в свои тарелки

Гости ели и пили, поздравляли именинника, потом поп, обладавший хорошим басом, спел несколько романсов, не стесняясь своего церковного звания и даже гости, захмелев, пели русские песни, пили чай и разошлись к полуночи, довольные собою и проведенным временем. Брат Иосиф, на свободе от городских своих забот, тоже изрядно выпил, так что