Косарев - Николай Владимирович Трущенко

национализма, шовинизма и так называемой «расовой теории», было ясно показано, где находятся очаги войны и была развернута широкая программа борьбы за мир».

— Дорогие друзья! — обращался Косарев к делегатам конгресса. — Мы все чувствуем и признаем, что приближается военная катастрофа. Тревога за свою судьбу, свое настоящее и будущее со всей силой охватывает сердца сотен тысяч и миллионов молодых людей во всем мире. Они мысленно спрашивают себя — неужели нам суждено сражаться на нолях войны во имя интересов ожиревшей кучки магнатов? Мы отвечаем юношам и девушкам всех стран мира: да, это может случиться, но в вашей воле, в вашей силе заложена возможность избежать этой участи и не допустить войны. Вы спрашиваете нас, что надо для этого сделать? Мы отвечаем, надо, чтобы молодые рабочие, служащие, учащиеся, студенты, безработные, крестьяне, все юноши и девушки, все их организации без различия политических убеждений и религиозных верований объединили свои разрозненные силы в могучую крепость в каждой стране и на международной арене…

Скажу еще яснее: сегодня всю молодежь объединяет борьба за сохранение своей жизни, своего собственного существования. Когда над мирными городами появятся бомбовозы агрессора, одинаково будут переживать величайшие страдания и муки молодые католики, социалисты, республиканцы, демократы, христиане, коммунисты и т. д. Разрушительные бомбы и удушливые газы будут одинаково смертоносными для молодежи всех политических мировоззрений и религиозных верований… Ничто не может и не должно помешать сотрудничеству и объединению сил молодежи, всех ее организаций для торжества дела мира.

В тот же вечер Косарев отвечал на многочисленные вопросы делегатов, среди которых были явно провокационные и отражавшие сомнения людей, их неверие в успехах СССР. Правда о Советском Союзе с большим трудом пробивалась через пограничные кордоны капиталистических государств. Ложь как из рога изобилия заливала полосы буржуазной прессы. Один из делегатов религиозной организации с апломбом потребовал предоставить ему проект новой Конституции СССР, чтобы он «мог лично удостовериться в правильности утверждения господина Косарева о содержащихся в ней гарантиях свободы совести».

Саша выслушал его то ли вопрос, то ли выступление. Усмехнулся. Спокойно распорядился: «Дайте ему текст Конституции, переведенный на французский, да еще «Правду» в придачу — на русском языке. Пусть со своими переводчиками сидит и сличает…»

Уже стихли голоса спорщиков, и делегаты собирались покинуть зал, когда слово попросил тот же представитель религиозной организации. Явные недоброжелатели Советского Союза насторожились, надеясь получить в дискуссии хотя бы незначительный моральный перевес. Но то, что произошло минуту спустя, произвело на них ошеломляющее впечатление: делегат публично просил извинения у Косарева и у всего конгресса за то, что «он позволил себе усомниться в правильности утверждения о предоставленном гражданам СССР праве свободы совести, свободы вероисповедания».

Острыми были дискуссии на Женевском конгрессе. Саша только удивлялся, как реальная опасность войны, конструктивные предложения советской делегации и активизация сил многих молодежных организаций у себя «дома» в борьбе против фашизма обусловили четкость их позиций на конгрессе.

— Слыхал? — говорил Саша Чемоданову. — Вечером, оказывается, состоялось частное совещание делегатов христианских организаций, на котором они дебатировали вопрос о возможности сотрудничества в борьбе за мир с коммунистами.

— И знаешь, чем закончилось оно? — перебил Чемоданов.

— Пока нет…

— Так вот, слушай. — Чемоданов от друзей по КИМу уже успел получить исчерпывающую информацию. — За исключением лишь русского эмигранта-белогвардейца, — рассказывал он, — делегата одной из швейцарских организаций, все участники совещания выступили за сотрудничество с коммунистами. А резюме председателя дискуссии я даже записал. — Чемоданов раскрыл рабочий блокнот в мягком переплете («Удобно носить такой блокнот, — говорил он часто Косареву, — всегда при себе в любом кармане»), — Вот, слушай, — продолжал Василий: — «При общем одобрении собравшихся председатель отдал должное энергии и преданности коммунистов в антивоенной борьбе и подчеркнул, что если члены христианских делегаций желают кого-либо критиковать по этому вопросу, то следует в первую очередь критиковать собственную организацию за недостаточную энергию, проявленную в борьбе за мир».

— Да, Вася, сдвиги в умах молодежи произошли действительно колоссальные. Безусловно, что настоящий конгресс — серьезный шаг на пути борьбы за мир. Но это только начало. Нам предстоит огромная работа. Мы должны торжественно объявить 1937 год годом мира, годом напряженной всевозрастающей активности молодежи.

Женевский конгресс, так же как и Парижский, был против не всякой войны. Он бурно приветствовал делегатов испанской молодежи — участников вооруженной борьбы с фашизмом. Среди них — восемнадцатилетнего бойца народной милиции Марию Альмаредо — мадридскую работницу, раненную 5 августа в горах Гуадаррама. Брат и жених Марии были убиты в боях за республику. Каждый месяц приносил известия, подтверждавшие правильность ленинского учения о войнах несправедливых и справедливых. Сторонникам пацифизма, присутствовавшим на конгрессе, был дан наглядный урок.

Таковы лишь несколько страниц из комсомольской летописи, рассказывающих об участии Косарева в международной деятельности ВЛКСМ и только о его роли на нескольких международных форумах молодежи.

ЕЩЕ РАЗ О ГРАНЯХ ЕГО БОГАТОЙ НАТУРЫ

Саша очень тонко чувствовал пульс жизни. Он считал, что каждый руководитель должен уметь находить в сумме самых разноплановых дел наиболее важное, наиболее существенное — главное дело, и при этом не отмахиваться от второстепенных вопросов, опять-таки от тех же «мелочей», и никогда не забывать о внимании к человеку, людям.

25 ноября 1936 года на бюро ЦК ВЛКСМ слушался доклад секретаря комсомольской организации Горьковского автозавода Виктора Сорокина.

Летом того года на ГАЗ приезжал секретарь ЦК ВЛКСМ Дмитрий Лукьянов. Ему было известно, что нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе и секретарь Горьковского обкома партии Э. К. Прамнэк высоко оценивали производственную работу автозаводского комсомола. Во всех цехах комсомольцы занимали передовые позиции в труде. Тут им было чем похвастать.

Но Лукьянов интересовался и бытом молодежи. Ему рассказали, что в поселках есть еще много фанерных бараков, оставшихся со времени строительства завода, и что в этих бараках живет преимущественно молодежь.

Пошли смотреть бараки. На Лукьянова они произвели тяжелое впечатление. На другой день он выступил на областном комсомольском активе и резко критиковал автозаводцев за терпимое отношение к плохим жилищным условиям молодежи.

Через некоторое время на автозавод приехала бригада ЦК ВЛКСМ. Когда она закончила работу, большую группу комсомольских активистов завода вызвали на бюро ЦК…

«Все мы впервые ехали на заседание ЦК, — вспоминал Виктор Сорокин, — где должны были встретиться со всеми руководителями комсомола. Это