Цыпленок и ястреб - Роберт Мейсон

— Ага, но оно не одинаковое и проиграли они. И потом, мне остался месяц, а значит, мне насрать.

— Это если тебя не пошлют на штурмы в этот месяц.

— Если пошлют, тогда будет не насрать.

Первая Кавалерийская вернулась в Анкхе без шума и пыли, но 101-я решила завершить операцию парадом. Зрителей не было, за исключением репортеров. Ну и, разумеется, самих солдат 101-й.

Сотни солдат, высохших до костей, собрались на артиллерийских позициях и начали пятимильный марш назад, к полосе. Они шли строевым шагом, по пыльной дороге. Во влажном воздухе жужжали насекомые. Девственницы не бросали цветы. Пожилые леди не плакали. Сильные мужчины не роняли скупую слезу. Единственным звуком был приглушенный топот.

— Ну и злятся же они, наверное, сказал Гэри, высунувшись в свое окно и разглядывая колонну. — Особенно когда на наши пустые вертолеты смотрят.

В ходе всего марша мы летали над колонной взад-вперед, выстроившись в четыре клина, на высоте в пятьсот футов. Предполагалось, что таким образом мы делаем происходящее эффектней и подчеркиваем значимость события. Однако, по словам одного "сапога", "было охуенно интересно, почему вы, пиздюки, не спуститесь вниз и не подбросите нас, куда надо".

Когда головная часть колонны достигла лагеря 101-й у полосы, заиграл оркестр, "Хьюи" с грохотом пронеслись у всех над головами и генерал просиял.

По прибытии всех пересчитали по головам. Недосчитались человек двадцать. Решили, что все они погибли. Через несколько дней надо было назначить поисковую операцию.

На следующий день, пока мертвые гнили, живые в 101-й устроили вечеринку. До их лагеря можно было дойти пешком, но наше авиаторское эго требовало, чтобы мы туда прилетели. Повидав столько крови и смерти, выжившие праздновали жизнь. Мы сумели оглушительно подчеркнуть тот факт, что живы.

В следующие несколько дней дел было так мало, что мы с Гэри решили последовать слуху. Если не считать ежедневного ледового рейса и редких "жоп с мусором", операции по поддержке 101-й прекратились.

Если верить этому слуху, то наша бывшая рота Первой Кавалерийской, "Священники", расположилась лагерем в Чеорео, за сто миль к югу от нас. А потому мы пришли к Кольцевому и сказали:

— Майор, а нельзя нам взять "Хьюи", чтобы в гости к старым друзьям слетать?

Вопрос выглядел абсолютно идиотским. Мне бы и в голову не пришло задать такой в Кавалерии, Фаррису или Шейкеру. Вертолеты никогда, никогда не используются по личной надобности. Пожалуй, если только вы не везете полный груз слоновой кости и не старше всех остальных по званию.

— В гости к друзьям? — Кольцевой, одетый в шорты, вышел из своей палатки, направляясь в душ, который мы построили. — Это что у вас за друзья во Вьетнаме?

— Наша бывшая рота расположилась близ Чеорео, — сказал Гэри.

— А, к этим старым друзьям, — Кольцевой явно почувствовал облегчение. — Запросто, давайте. Только вернитесь засветло.

И тепло улыбнулся.

Вот и все. Мне даже не пришлось мотаться за льдом. Король Неба согласился меня подменить. Мы получили в свое распоряжение вертолет стоимостью в полмиллиона долларов, две сотни галлонов топлива, полный экипаж и решительно никаких задач, кроме как двинуться на юг и повидаться с друзьями. Словно семейную машину взяли.

После обеда мы поднялись в небо, усеянное кучевыми облаками. Пройдя Плейку на высоте в 3000 футов, мы легли на курс 140, направляясь в Чеорео.

— Во второй половине из-за этих облаков у нас будут грозы, — заметил Гэри.

Я кивнул. Я вел машину у подножия облаков, то и дело меняя курс, чтобы вписаться в разрывы. Под нами облака отбрасывали темные тени на джунгли. Река становилась то ярко-сверкающей, то заливалась тусклой чернотой.

— Вот они, — я показал вперед подбородком. После почти что часового полета мы увидели пункт нашего назначения.

— Ах, старый добрый Чеорео… Хорошо помню, — улыбнулся Гэри.

Искателям приходилось становиться здесь лагерем.

Я сбросил высоту и сделал круг над полем, где стояла куча "Хьюи".

— Они, — и Гэри вышел в эфир. — Священник-база, говорит Искатель-2-4-0.

Ответа не было. Гэри повторил передачу.

— Конечно, не отвечают, — сказал он. — У них теперь другая частота.

В это время я увидел группу людей, глядевших на нас, закрывая глаза от солнца:

— Это точно они. Я Коннорса вижу.

Я сбросил остатки высоты. Мы приземлились рядом с одним из вертолетов Священников, заглушили двигатель и вышли.

— А-ху-еть, — сказал Коннорс. — Дайте, угадаю. Вы летели в Сайгон и заблудились, так?

— Не угадал. Мы летели в Париж и хотели дозаправиться, — ответил я.

К нам двигалась еще одна группа людей, одним из которых был Фаррис.

— Мейсон и Реслер собственной персоной! — сказал он. — Глазам не верю. Какими судьбами?

— Да просто в гости залетели, капитан, — ответил Гэри.

— Просто в гости? — Фаррис пытался понять, как могут быть такие вольности. В его кавалерийской голове подобное не укладывалось. — Вам что, позволяют… просто летать в гости?

— Вот так весь мир и живет, капитан, — сказал я.

Фаррис только головой покачал:

— Ну, проходите, располагайтесь. Повар только что пива сварил.

На всем пути в столовую друзья, которых мы не видели два месяца, хлопали нас по плечам и пожимали руки. В столовой мы увидели массу новых лиц. На самом деле, почти все лица были новыми. Наша старая компания рассыпалась. Я увидел майора Астора, шагавшего к стоянке. Его проклятие, Джон Холл, уже не служил в роте. Банджо был еще здесь. И Райкер. Кайзер уехал работать на "Эйр Америка". И все. Несколько знакомых лиц, какие-то слухи — вот и все, что осталось от старых Священников. В дело вступала вторая смена. Они прибывали в Анкхе, не осознавая, сколько труда мы потратили, чтобы сделать это место таким, каким оно было сейчас. Забавно, как тяготы, которые я ненавидел больше всего, стали фундаментом для воспоминаний о боевом братстве.

Мы взяли кофе, расселись и принялись рассказывать военные истории.

Когда Священники расположились на ночь лагерем, их атаковали. Четверо новых пилотов были ранены. А месяцем раньше, в ходе штурма, один новый пилот погиб.

Мы рассказали, как ганшип, на борту которого все были без сознания, совершил посадку (его назвали Призрачный Ганшип), как мы доставляли в форт трусливых солдат АРВ и как АСВ захватила артиллерийские позиции 101-й. Но больше всего мы хвастались своей новой жизнью под чутким руководством Кольцевого. Ледовые рейсы, вечеринки с пивом, строительство силами вьетнамцев, санитарные машины с девочками — то, что надо. Мы рассчитывали потрясти их спартанские взгляды. И чем больше мы рассказывали, тем неуютней становилось Фаррису.