Записки опального директора - Натан Гимельфарб

Она предложила инженерную должность в производственном отделе наркомата с предоставлением комнаты в Минске. Не знаю почему, но я тогда проникся уважением к этой властной женщине. Может быть её солидный внешний вид располагал к доверию, может убеждённость в правоте своих доводов, а может и депутатский значок на груди сыграл свою роль, но её предложение показалось мне заманчивым. Шаройко убеждала, что мне не придётся жалеть о своём выборе, что в Белоруссии очень нуждаются в грамотных специалистах для возрождения разрушенной войной промышленности, что она лично поможет мне в первое время и в обиду не даст. Я попросил сохранить за мной эту вакансию и вышел посоветоваться с Анечкой, которая ждала меня за дверью.

За мной вслед вышел Фан-Юнг и посоветовал дать согласие на работу в Белоруссии. Раньше он предлагал мне поработать три года в Тирасполе, поступить в заочную аспирантуру, а после защиты диссертации обещал устроить в институте. Однако, учитывая хорошие перспективы открывающиеся в Минске с предоставлением жилплощади, посчитал целесообразным согласиться с предложением Шаройко. Он рассказал, что накануне она долго беседовала с ним по вопросу отбора специалистов и, по его совету, остановилась на моей кандидатуре. Что же касается аспирантуры, то его предложение оставалось в силе и он считал, что работа в аппарате наркомата этому не помешает.

Анечка одобрила мой выбор главным образом из-за жилья и мы дали согласие на работу в Минске. Марфа Дмитриевна выразила удовлетворение тем, что получает одновременно двух специалистов и пообещала подобрать инженерную должность и для моей супруги.

95

В начале марта в Одессу приехала Полечка. Несмотря на тесноту в половине нашей комнаты и финансовые трудности, её приняли тепло и радушно. Это было первое знакомство моей сестрёнки с Анечкой и её родителями. Я было считал, что в этом и была цель её приезда. Мы долго беседовали с ней о планах на будущее и велели готовиться к отъезду в Белоруссию, как только мы обустроимся на новом месте. Хотелось помочь ей в учёбе и получении специальности. Со всеми нашими предложениями и советами она как-будто соглашалась, а когда пришла пора прощаться и возвращаться домой, призналась, что уже два месяца замужем и мужем её стал тот самый сержант Володя из лётной воинской части, о котором мне говорила Клара Кучер во время моего последнего приезда в Красилов.

Вот в этом, как оказалось, и была основная причина её приезда к нам. Она выглядела растерянной, испуганной и была похожей на ребёнка, совершившего ужасную шалость, за которую нужно держать ответ перед взрослыми.

Со слезами на глазах она рассказывала о том, как состоялось её замужество. Выходила замуж её подруга Лиза за того солдата, с которым давно встречалась, а Полечка и Володя были на той свадьбе в качестве первой подружки и первого дружка. Вот на свадьбе и уговорили её расписаться с Володей, который не раз уже делал ей предложения. Так хором и порешили. С этим была согласна и тётя Клара, которая разглядела в сержанте доброго и отзывчивого парня, да ещё и наполовину еврея.

Полечка утверждала, что хоть они и расписались, она живёт отдельно и не пустит мужа в дом до тех пор, пока не получит на то нашего согласия. Если мы не согласны, она подаст на развод.

Что было делать в этой ситуации? Мы, конечно понимали, что замужество ей сейчас ни к чему, что ей нужно учиться, получить специальность, укрепить своё здоровье после ужасных страданий войны, но были вынуждены принять случившееся, как свершившийся факт, и смириться с ним.

Своим поступком Полечка перечеркнула все наши проекты и благие намерения относительно её будущего и, как потом выяснилось, не в свою пользу. Мы часто сожалели потом о случившемся, но исправить уже ничего не могли.

96

Трудными были последние месяцы студенческой жизни. Работа над дипломом была сложной и напряжённой. Наша тема была на виду и нужно было выполнить проект так, чтобы не стыдно было и за себя, и за институт, который доверил нам столь важное и ответственное дело.

Председателем комиссии по защите дипломных проектов обычно был начальник Главконсервпрома Наркомата Пищевой Промышленности Союза Осипов и институту было важно, чтобы реальные проекты, подобные нашему, получили хорошую оценку заказчика и Главка.

С Борей Шнайдером мы распределили работу справедливо и мне достались ТЭО, Генплан, основные технологические листы, объяснительная записка и доклад на защите. Он выполнял расчётную часть, подбор оборудования, нонтажные листы, электротехническую, холодильную и теплотехнические части, водопровод и канализацию.

Работы было много и Фан-Юнг старался нам во всём помогать. На помощь Анечки в последнее время мне особенно рассчитывать уже не приходилось, так как на её работоспособности всё более сказывалась беременность, вызвавшая частые рвоты и головокружение. Теперь она больше нуждалась в моей помощи.

Подготовка к защите отнимала всё свободное время, кроме нескольких часов на сон и вечерние прогулки с Анечкой. Во многом помогала мать. Она заботилась о питании и освободила нас от всей домашней работы. Даже отец старался теперь быть внимательным к дочери, что редко замечалось раньше, не грубил и не повышал голос.

Наши друзья по-прежнему тепло относились к нам, но встречались мы теперь реже и на их помощь было трудно рассчитывать. Костя Высота и Галя Харченко защитились в прошлом году и оба остались в институте. Они работали лаборантами на кафедре теплотехники и готовились к поступлению в аспирантуру. Оба были заняты наукой, работой и семейными проблемами. Совсем мало времени оставалось у них для досуга и общения.

Коля Погосов на последнем курсе женился на Мире и жил на улице Пастера в комнатке, которую мы раньше снимали вдвоём. Они заканчивали винодельческий факультет и тоже готовились к защите диплома.

Рома Коганский ушёл весь в семейные дела и заботы и был по-прежнему в полном подчинении у Оли. Все мы вышли из состава профкома и общественной работой в последний институтский год уже не занимались. Дружба наша вроде и не прерывалась, но постепенно гасла, и мы с сожалением отмечали, что отдаляемся друг от друга.

К середине июня работа над дипломом была в основном завершена и мы с волнением ждали защиты.

97

20-го июня 1948-го года был объявлен порядок и очерёдность защиты дипломных проектов. Мы с Анечкой защищались первыми - 25-го июня.

Большая аудитория, где проходила защита, была залита солнечным светом. Почти все кресла были заняты студентами, преподавателями, родственниками, друзьями. Всё выглядело нарядно и празднично. На сцене, перед столом комиссии, стояли вазы с живыми цветами.