Нежное предательство - Розанна Битнер

Ли направил лошадь к школе. Позади него лежали дымящиеся развалины Батон-Ружа. Где-то среди этих руин находилась женщина, которую он любил, одна, в опасности, а он ничего не может сделать, чтобы защитить ее. Он получил приказ отправляться на север. Что, если Одри вернется за помощью? А его не будет. Не застав его, она может подумать, что он ее предал, обманул, у Одри прибавится причин для того, чтобы по-на­стоящему возненавидеть его.

Он прошел в заднюю комнату, чтобы собрать вещи, хотя сначала должен был зайти к генералу Батлеру. Растерянно посмотрел на разорванное платье Одри, затем поднял его, прижал к себе. За окнами слышались громкие голоса, кто-то отда­вал приказы и распоряжения. Ли собрал платье, лифчик, рубашку, свернул тугим узлом и вышел на улицу. Бросил узел в огонь, чтобы никто не смог обнаружить одежду женщины-южанки в комнате, где жил полковник-янки.

Глава 26

Август 1864 года

– Что будет с Бреннен-Мэнор, Одри?

Джозеф Бреннен протянул руку дочери, дви­жение отняло у него много сил. Одри взяла руку отца и вспомнила времена, когда он обладал пря­мо-таки богатырской силой. Теперь его пожатие было слабым, словно у ребенка. Он лежал в по­стели бледный и исхудавший.

– Джой обязательно вернется домой, – заве­рила она, хотя не получала от брата никаких вестей уже шесть месяцев. – Вместе с ним мы найдем выход, чтобы спасти плантацию, отец. – Последнее, что она знала о Джое, то что его отправили в Джорджию. Как она соскучилась по нему! Хотелось снова увидеть брата. Оставалась единственная надежда хоть на какое-то счастье в жизни. Одри была уверена, что Джой вырос и очень изменился. Недавно ему исполнилось де­вятнадцать лет.

Лина сидела с другой стороны постели и тоже держала Джозефа за руку. После удара левая сторона тела у Лины стала слабой и малоподвиж­ной, хотя женщина могла передвигаться при по­мощи палочки. Одри понимала, что Лина страдает все больше и больше, по мере того, как слабеет отец. Теперь она прекрасно понимала, как сильно женщина любит ее отца. Лина почти не отходила от его постели, преданно ухаживала за больным, несмотря на собственную слабость и недомогание. Одри снова подружилась с ней и полюбила Тусси и Лину еще больше.

Почти все негры давно сбежали с плантации, включая Сонду. Заброшенные поля зарастали сор­няками. Уже три года на плантации не сажали хлопок. Остались всего два негра, которые ухажи­вали за цветами, садом возле дома, но больше всего времени обитатели Бреннен-Мэнор уделяли теперь огороду, где высаживали овощи и неустан­но пропалывали гряды. Огород находился позади дома. Самое главное – выжить во что бы то ни стало. Одри была уверена, что янки давно могли бы прекратить любые военные действия. Северяне могут просто сидеть и ждать, когда все южане перемрут от голода.

Она смотрела на отца, которого давно про­стила. Он слишком близко принял к сердцу все, что случилось с Бреннен-Мэнор. Одри не хотела бередить его душевные раны. Он, все-таки, ее отец, любимый отец, который воспи­тывал ее, как мог. Конечно, он никогда бы не принудил ее к браку с нелюбимым чело­веком, если бы знал, какие будут последствия. Бессмысленно обвинять его за искреннюю при­вязанность к Лине. Тем более, нельзя обвинять или ненавидеть человека, когда он умирает. Джозеф Бреннен умирал медленно и тихо, как и его плантация.

– Одри, моя… прекрасная Одри, – простонал он. – Что… будет с моей… дочерью?

– Со мной все будет хорошо, отец, – заверила она. – Ничего плохого со мной не произойдет. Джой вернется, по крайней мере, мы будем вдво­ем. А кроме того, у меня хороший голос. Миссис Джеффриз говорила, что я могла бы петь в опере, если немного позаниматься, то можно попытаться найти работу…

Все это, конечно, было маловероятно, так как прошло пять долгих лет с тех пор, как Одри брала уроки в Мэпл-Шедоуз… пять лет прошло с тех пор, как впервые лежала в объятиях Ли… Она глубоко вздохнула, стараясь отогнать воспомина­ния. Она хотела забыть о Ли навсегда, в ее сердце не осталось для него места с тех пор, как она увидела догорающий дом тети Джанин и узнала, что тетя сгорела вместе с домом.

Она никогда не простит себе и Ли за то, что они сделали в ту ночь. Разве возможно простить та­ким людям, как Ли, то, что произошло с ее домом, отцом и всем Югом! Она ничего не рассказала отцу о той ночи и ни разу не видела Элеонор. Насколь­ко, ей стало известно, кузина уехала в Новый Орлеан к мужу Альберту. Если ему удастся сохра­нить собственность, тогда у Элеонор будет все хорошо. Но Одри поклялась, что никогда не обра­тится за помощью к кузине, как бы плохо ни было.

Что будет с Бреннен-Мэнор? Сможет ли она сохранить плантацию до приезда Джоя? Удастся ли когда-нибудь возродить ее? Сайпресс-Холлоу практически уже потеряна. У нее нет денег для оплаты надсмотрщиков. Они все давно уехали, как и большинство негров. Последний оставший­ся в Бреннен-Мэнор надсмотрщик Джонатан Хорн сообщил, что негры живут теперь в самом особня­ке.

Одри подумала, что в каком-то смысле эти несчастные негры, вероятно, заслужили право жить в хороших условиях, чтобы хоть как-то компенсировать прежние лишения и унижения.

Однако, несмотря на то, что Одри так и не увидела там счастья, она с грустью и сожалением вспоми­нала, каким выхоленным был всегда особняк в Сайпресс-Холлоу. Она все еще является хозяйкой плантации, но уже давно не получает никакой прибыли. Не имея возможности обрабатывать землю, она оказалась практически также бедна, как и негры. Большая часть денежных средств обеих плантаций ушла на содержание рабов и посадку хлопка. Но теперь негров нельзя было продавать и покупать, чтобы выручить за них хоть какие-то деньги. Кроме того, не было хлопка. Отец и Ричард перевели всю наличность в валюту Конфедерации, которая совершенно обесцени­лась. Одному Богу известно, что произойдет с крупными землевладельцами, которые оказались обреченными на разорение. Если Север выиграет войну, кто будет владеть землей? Не явятся ли сюда богатые северяне и не потребуют ли землю себе? Например, такие как Ли.

Трудно даже представить, сколько еще воз­можно будет выдержать такую неопределенность. Что будет делать Одри с Линой и Тусси, если однажды придется уехать отсюда? Она не смогла себе представить жизнь без Тусси, но вряд ли у нее когда-нибудь появится возможность содер­жать женщин. А еще осталась Генриетта, она так предана хозяйке. Если и придется уезжать, то нужно будет выбираться отсюда всем вместе, плюс ко всему, оставаться одной сейчас очень опасно. До чего же теперь невыносимо ходить по комнатам дома, напоминающим о былом велико­лепии, роскоши, счастье, о том времени, когда она наивно считала своего отца самым замечательным человеком на земле.