Абсолем - Саша Глейзер

— Все делают ставку на Эзерби Рэмпли, — негромко произнес Трент.

Макс посмотрел на него и сказал с усмешкой:

— Ну, если быть совсем точным, то все делают ставку на этого, как его, Куна Либеро.

Трент наконец-то улыбнулся:

— Ну, это да. Но если говорить о представителях нашего колледжа, то все больше верят в Эзерби. Оно и правильно, ему действительно по силам попасть в призёры.

— На его стороне опыт, — согласился Макс, — но это палка о двух концах. Только представь, какое чувство ответственности на него давит. От тебя же никто ничего не ждет. Конечно, если не считать сумасшедшей Авакян, про которую ты должен забыть как про страшный сон.

Улыбка Трента стала еще шире. Кажется, напряжение, в котором он находился последнее время, начало спадать.

— Преподаватель Штайн, почему остальные вас терпеть не могут? — вдруг спросил студент.

Макса поразил не сам вопрос, а прямолинейность, с которой он был задан. Он задумался, как на него ответить, а Трент, словно давая ему время на размышления, продолжил:

— Мой дядя откровенно вас презирает, с вами мало кто общается, профессор Авакян сказала, что вас терпят только из-за ректора Паулюса.

Макс опять усмехнулся:

— Не поспоришь. У меня скверный характер, и я не люблю окружающих. Они мне платят тем же. Все мы получаем то, что даем сами.

— Не уверен, — Трент покачал головой, — насчёт того, что вы не любите окружающих. Вам важны благополучие и безопасность окружающих гораздо больше, чем многим из нас. Только вы не любите это показывать. Я ведь знаю, что когда-то давно вы были полицейским и лезли в самое пекло, чтобы спасти людей.

Макс удивился, но не стал спрашивать, откуда Трент узнал про его прошлое. В конце концов, это не было тайной, просто Макс никогда не распространялся на эту тему.

— Это было давно, — проговорил он и тут же попытался свести всё к шутке, — теперь подобной ерундой не занимаюсь. — Но улыбнуться не получилось, и следующая фраза, наоборот, прозвучала еще серьёзнее: — Многое из того, что я тогда делал, было в корне неправильным, невзирая на результаты. Я нарушал очень много правил.

— Но вы спасали людей!

— И подвергал опасности других, свою группу, — обрезал Макс. — Они не могли мне перечить, я был старшим, они обязаны были подчиняться моему приказу, и я эгоистично тащил их за собой, не дожидаясь подкрепления.

— Но ведь ни одного провального рейда! — не унимался Трент.

— Повезло.

Некоторое время они шли в полном молчании. Каждый думал о своём. Первый заговорил Трент:

— Преподаватель Штайн, а у вас есть дети?

— Нет.

— Жена?

— Нет.

— Вы вообще один?

— У меня сестра… была, — впервые за долгое время Макс не почувствовал горечи при воспоминании о Софии, наоборот, что-то согрело его.

— А где она?

— Погибла.

Трент смутился:

— Извините.

— Ничего страшного, это произошло много лет назад.

Следующую фразу Трент произнёс, словно украл её, осторожно, воровато, будто и не надеялся на ответ:

— А какой она была?

Макс даже не задумывался. Внутреннее тепло само говорило за него. Поймав это ощущение, он так боялся потерять его. Ведь впервые воспоминания о Софи не причиняли боль, напротив…

— Она была моей полной противоположностью, то есть лучшей. Умная, добрая, порывистая, увлекающаяся, возможно, даже слишком. Она отдала всю себя науке. Она очень верила во всё, что делала.

Трент слушал внимательно, анализируя каждое слово.

— Вы такой же, — наконец сделал вывод студент.

Макс опешил и даже замедлил шаг, но вслух никак не отреагировал на это замечание. Впереди цепочкой шли волонтёры, каждый прижимал к себе стопку указателей, которые им необходимо было закрепить по всей арене. Макс и Трент остановились, пропуская их. И в этот момент Макс заметил, как из главного выхода колледжа выскочил Тимо Клео; не успела за ним сомкнуться дверь, как створки вновь разъехались, и следом вылетела Ирен Клео. Тимо даже не думал ждать мать, которая с трудом поспевала за ним. Создавалось впечатление, что он, наоборот, хочет оторваться от неё как можно скорее. Не раздумывая, Макс быстро пошёл за ними. Тимо практически дошел до ворот, ведущих со двора колледжа, но вместо того, чтобы выйти, он свернул перед ними и обогнул угол здания. Ирен скрылась за поворотом следом за сыном. Макс знал, что там был тупик: с той стороны стена колледжа сливалась с забором, образуя п-образную подворотню. Он подошёл к углу, но высовываться не стал, просто прислушался.

— Ты думаешь, я идиотка? Не знаю, зачем ты повадился за этими книгами? — яростно шипела Ирен.

— Оставь меня в покое. Даже, если и знаешь, мне плевать! — огрызнулся Тимо.

— Тимо, я так больше не могу. Скольких еще преподавателей мне нужно соблазнить, чтобы отвлечь от тебя внимание?

Послышался язвительный смешок Тимо:

— Ирен, не смеши меня. Что касается твоего последнего якобы «отвода глаз», то тут ты и сама была не против. Штайн еще даже не начал догадываться, а ты уже готова была «отвлекать его».

— Да как ты смеешь? — Произнесено это было без ярости и запала, скорее обречённо, просто потому, что эта фраза была необходима.

Создавалось впечатление, что Ирен боится разозлить сына, но и оставить всё как есть она не могла и отчаянно пыталась достучаться до него.

— Просто веди себя, как и прежде, — проговорил Тимо, — ты же знаешь, что будет, если ты взбрыкнёшь, Ирен.

Женщина молчала.

Тимо продолжил, но уже мягче:

— Я тебе обещаю, скоро все закончится, Ирен.

— Тимо, пожалуйста, мне тяжело от всего этого, ты даже не представляешь, насколько всё это давит на меня. Я не могу так больше жить. Пожалуйста…

— Хватит ныть, — резко оборвал ее Тимо.

В его голосе опять послышались нетерпение и с трудом сдерживаемая ярость.

— Но, Тимо…

— Замолчи!

Максу показалось, что Ирен тихо всхлипнула.

— Как ты разговариваешь с матерью? — Никакого упрека и строгости, голос женщины был жалок.

В этот момент Тимо расхохотался. Макс понял, что разговор окончен и Тимо вот-вот появится во дворе. Макс отпрянул от угла и, развернувшись, пошёл к входу, возле которого его ждал Трент. Он махнул рукой студенту, чтобы тот следовал за ним, и они быстро вошли внутрь.