Детский сад - Джефф Райман

Он попробовал толкнуться в сторону от утлого канала, отчего плоскодонка угодила на кочку жухлой осоки и болотных трав.

— Ш-штоб тебя, — прошипел он. — Дождей совсем нет. Все мои обходняки пересыхают.

Выскочив наружу, он проворно затащил лодку на илистый нанос. Там, где ноги у него погружались в чавкающую жижу, наружу устремлялись пузырьки болотного газа, наполняя воздух вонью от гниющего тростника.

— Что, проблемы из-за того, что мало дождей? — поинтересовалась Милена.

— Да пока еще куда ни шло. Хотя еще немного, и совсем каюк, — сказал он.

Протащив плоскодонку по грязи до ближайшей протоки, мальчишка-лодочник столкнул ее в воду, а сам пошел вброд между двух строений, огороженных высокими тростниковыми плетнями. Там он опять запрыгнул в лодку и, оттолкнувшись шестом, вывел ее на широкий прямой канал.

По обе стороны канала до самого горизонта тянулись тростниковые хижины. Из-за загрязненного воздуха те из них, что маячили в отдалении, дрожали в золотистом мареве, какое обычно бывает предзакатной порой.

Хижины по форме напоминали караваи; на крышах кочками росла болотная трава. Они стояли на прочном фундаменте из коралла, низкой стеной окаймлявшего канал. На берегу в пыли возились куры. Женщины, склонясь на корточках, черпали из канала чайниками воду. Низко сидящие лодчонки швартовались в несколько рядов справа вдоль канала. По середине вверх по течению в лодках отчаянно гребла ребятня, направляясь к Большому Барьерному рифу. Риф ограждал от воды Центральный Лондон. За воротами шлюзов располагались торговые ряды Ямы.

Бойко подплывали и отчаливали всевозможные лодки, ялики и каноэ, привозя и отвозя партии товара. В них горками громоздились капустные кочаны, кресс-салат, сухой тростник или изделия из него, разнообразные ткани из водных растений.

— Ах ты, Противная моя! — с широкой улыбкой окликнула Милену женщина, сидящая на носу своей лодки, рядом с надежно укрепленной в узком пространстве жаровней. — Жареные каштаны, просто объедение! Капустка — хрум-хрум, свежая-пресвежая! Редиска, лук, зелень, да и поджарочка имеется! Кушать, наверное, хотим?

Милена, заставив себя улыбнуться, покачала головой. Ей говорили, что народ на Болоте будет называть ее Противной, не вкладывая в это никакого отрицательного смысла. Члены Партии на Болото заглядывали редко и потому не успели осточертеть. Для партийцев здесь поэтому даже построили новый дом.

Мальчишка-лодочник решил еще раз срезать путь и начал маневрировать между домами. На крыльцо одного из них выбрался надутого вида малолетка и начал громко его отчитывать. Мальчишка в ответ лишь с улыбкой махал веслом и величал его «господином начальником». Плоскодонка скользила вблизи палисадников, бдительно разделенных тростниковыми плетнями. Тянулась рядами водяная капуста; съедобные водоросли колыхались непроницаемо гладким зеленым ковром. На высоких коралловых островках пыхтели генераторы, подавая в дома по протянутым через палисадники проводам электричество.

Лодка по смежному каналу вышла на обширную водную гладь, напоминающую озеро, лазурное как небо. Временами по глади морщинками пробегал ветер. Здесь даже ходили пароходы, издали казавшиеся лазоревыми. Они курсировали по руслу главного канала, отмеченному буйками. По воде долетали обрывки разговоров на палубе, и слышался размеренный плеск огромных колес: «чух, чух, чух». Между колес над кормой торжественно вздымались черные трубы. Ближайший к ним пароход шел с грузом рыжеватого щебня, придающего ему сходство с миниатюрной египетской пирамидой.

На той стороне озера, у едва различимой полоски тростника, гнездились фламинго. Временами они снимались с места и кочевали туда-сюда дымчато-розовыми стайками. Болотные жители их лелеяли и опекали. Недолюбливали здесь лишь журавлей и цапель. Сузив глаза и приставив ладонь ко лбу, Милена с трудом, но все же различила розоватые кочки-туловища на длинных лапах и с шеями, напоминавшими гибкие слоновьи хоботы.

— Это Этуаль, — пояснил мальчишка. — Отсюда идут каналы в разные Братства. Мы занимаются садоводством — типа капуста, все такое; потом еще фауной — всякие там птицы, разная живность; ну и само Болото тоже наше. А сейчас мы идем за Болото, мимо нашей земли. — Он обнажил в улыбке щербатые зубы. Лиловая кожа была покрыта буграми от прыщей.

— А я буду жить возле какого Братства? — поинтересовалась Милена. Вообще-то она это знала, просто любопытно было, как он отреагирует.

— Ну это… вы же Противная, — сказал он по-прежнему с улыбкой, однако глаза при этом смущенно опустил.

— Противная — это же не название Братства. Где-нибудь в окрестностях Болота?

— Нет. — Лодочник покачал головой. — Это рядом с Братством Поминовения.

Он, поморщившись, отвернулся. Словом «Поминовение» здесь иносказательно именовали Смерть.

Строительство новых квартир для членов Партии преследовало социальные цели — в основном для того, чтобы и на Болоте были партийцы. А заодно и для поднятия социального статуса этого необходимого, но уж очень непрестижного Братства.

Плоскодонка скользила, постепенно огибая Этуаль по краю.

На горизонте показались синеватые холмы в полосках узких террас. Граница тростника вдоль берегов канала сузилась, отчего стали видны очертания берегов, белые из-за отложений соли. И тут неожиданно с береговой полосы послышался дробный стук копыт.

По берегу галопом неслись белые лошади с развевающимися серебристыми гривами, тяжелыми копытами сотрясая солончак и стеблистые травы.

— О! — не удержавшись, восторженно вскрикнула Милена. Вот, оказывается, где выращивают этих огромных и вместе с тем резвых ломовиков. Здесь они резвятся еще жеребятами, сюда же их дважды в году пригоняют попастись на воле. На спинах у лошадей гарцевали юные Лошадники и Лошадницы в кожаных штанах, испещренных татуировками.

— Эге-ге-геееей! — возбужденно прокричал им вслед лодочник. Всадники не обратили на него внимания. — Эх, — вздохнул он с печальной завистью, мечтательно цокнув языком. — Вот это да.

Рядом с одной из лошадей бежала девчонка. Ухватившись за гриву ломовика, она на бегу пару раз оттолкнулась от земли, после чего лихо вскочила ему на спину. Подавшись вперед, она как будто что-то сказала жеребцу на ухо. Тот на скаку развернулся, и вместе с ним развернулся весь табун. Лошади дружной кавалькадой прянули вниз по песчаному откосу и скрылись из виду.

— Эх, — снова вздохнул мальчуган. — Вот бы куда разместиться. На конях гонять, а не на лодках. — Он улыбнулся с легкой грустью по несбыточному: дескать, куда там.