Мои ночные рефлексии - Ирина Гербертовна Безотосова-Курбатова

случае не ревновать и — обязательно рассказывать о новой любовной связи, не скрывая никаких деталей — ведь они писатели и философы!!! (Большей дикости я себе и представить не могу!). И — понеслось! (За пикантными подробностями отсылаю к книге «Знаменитые писатели Запада: 55 портретов» несравненного Юрия Безелянского (2008). Эта дурная бесконечность (как говорил Гегель) длилась 50 лет! Остановить эту безудержную сексуальную гонку смогли только болезни и смерть. Жан Поль Сартр умер в 1980 (75 лет). Симона де Бовуар пережила его на 6 лет. И все эти шесть лет она жила в квартире с окнами, выходящими на кладбище Монпарнас (где был похоронен Сартр). Наверное, это были самые тяжелые годы ее жизни: привела ли ее рефлексия к осознанию об упущенных возможностях: о несостоявшейся большой глубокой любви двух выдающихся людей, которые так и не обрели друг друга!

2. МЕСТО ЖИЗНИ: ГОРОД. УЛИЦА. ДОМ

(какие ошибки мы можем совершить при выборе места жизни: города, улицы, дома) и жизни в доме)

Пример из реальной жизни. Камышин — Волгоград. 1975 год. Мы только что переехали жить в Волгоград, и я сразу стала регулярно ходить в отдел иностранной литературы Областной библиотеки (тогда она еще размещалась в торце здания медицинского института). Как-то в одно из воскресений после обеда я оказалась за одним столом с поразительно красивой девушкой (огромные серые глаза, очень правильные черты лица, шикарная копна ярко рыжих волос и — очень умная и милая улыбка) — мы разговорились и я сразу поняла, кто передо мной — Алиса Штабель (из Камышина). Я ей не призналась, кто я (и об этом спустя 10 лет очень горько пожалела!). За пять лет до этой встречи, к нам домой в гости пришли наши знакомые девочки (мы с ними что-то вроде как дружили) со своей подругой — Инной. Они хотели послушать, как я наизусть читаю «Черного человека» Есенина. А потом мы еще долго общались. И вот в тот вечер несколько раз была произнесена фраза: «Ты не видела сестру Инны — Алису! Писаная красавица! Учится на немецком отделении ин. яза в Волгограде». И вот передо мной сидела действительно — невероятно красивая девушка — и рассказывала, как она подрабатывает преподавателем в сельхозе и какие сложные технические тексты на мехфаке ей приходится переводить (она их даже возит домой в Камышин и показывает папе (будучи образованным немцем — он хорошо знал язык — и то, говорила Алиса, находил их трудными) — он был тогда главным инженером на Крановом заводе (наша мама его знала — изысканно интеллигентный!). Что мне помешало тогда поближе с ней познакомиться, пригласить в гости — кажется, меня отпугнула именно ее яркость (я предпочитаю неброскую красоту). Но тогда о ее непростой жизни в Волгограде я даже не догадывалась. Прошло ровно 10 лет. В 1985 году я пришла работать в сельхоз на кафедру иностранных языков. И чуть ли не в первый же день спросила о ней у заведующей кафедрой: работает ли еще Алиса. Она бросила на меня странный взгляд и довольно равнодушно произнесла: «Она умерла». Меня как будто прошило тысячами молний: Как? Когда? «Недавно. В 37 лет. От родов. И она, и ее двойняшки погибли». И она начала (опять достаточно небрежно) говорить об Алисе: что она не была замужем, что жила все эти годы в общежитии, что общалась в сомнительных кругах актеров нашего драматического театра, что была очень щедрой — дарила им подарки. Слушая эту бесчувственную речь откровенно некрасивой завистливой женщины и при этом испытывая невероятную пронзительную боль и обиду за Алису, я думала: «Это такая должна быть цена за жизнь в большом городе?». Потому что эту трагедию я расцениваю не как результат врачебной ошибки, а как результат ошибки выбора места жизни (я очень понимаю Алису, почему она не хотела жить в маленьком городе — грязном обшарпанном (тогда!) Камышине — и почему хотела жить в большом красивом городе с его большими возможностями и яркими впечатлениями) и, наверное, как результат рокового стечения обстоятельств что-то пошло не так (не те окружающие ее люди, не тот выбор единственного) в этой конкретной судьбе прелестной, но очень одинокой девочки (мне доподлинно известно, что в 90—е ее отец остался навсегда в Камышине около любимой дочери (а его родной брат и все родственники уехали на ПМЖ в Германию).

Однажды на одной из лекций с аспирантами мы обсуждали вопрос выбора места для жизни — я предположила, что, если в течение 5 лет удача не улыбается, то из такого города надо уезжать. После лекции ко мне подошла девушка и поблагодарила за рефлексию: она живет здесь уже 7 лет и — ничего не складывается — она приняла вернуться домой!) и ей стало необыкновенно легко!

Пример из реальной жизни. Девушка из Твери (сама об этом написала) после окончания факультета иностранных языков несколько лет преподавала английский в одной из школ в Москве. Почти вся зарплата уходила на съемную квартиру. Сильно уставала (1.5 ставки!). По выходным ее хватало только на уборку квартиры и остальное время — отсыпалась. Москвы она не видела вообще! Поразмышляв о своей напряженной и неинтересной жизни в Москве — приняла решение вернуться в Тверь к родителям — в свой, оказывается, очень красивый и уютный город, в свою милую комнату, к своим друзьям и — в свою школу, где стала преподавать английский. И поняла — можно многого добиться и быть счастливой — не только в Москве.

Пример из реальной жизни. Новоаннинск. 1980 год. Мы на педагогической практике в школе (См. мое эссе «Мои» маньяки»). Городок в те времена — очень зачуханный. Но и там, как некоторым казалось, можно жить не хуже, чем в «столице». Заместитель директора школы хвасталась перед нами, студентками: «А что вы видите в Волгограде? — только учеба? А сколько раз в месяц вы бываете в театре? А сколько — в ресторанах? Вот мы, например, с мужем (он — главный инженер Новоаннинского района) на своей машине регулярно выезжаем в Волгоград (посещаем любые магазины, универмаг, художественные выставки, театры, отрываемся в ресторанах — ведем вполне цивилизованную городскую жизнь и при этом — у нас свой огромный дом и — чистый воздух!).

Все это так, думала я, слушая ее. Только мне не хочется ходить на работу по грязным без асфальта неосвещенным улицам, а за своими обожаемыми книгами и любимым кофе — ездить за тридевять земель (к тому