Броненосцы Петра Великого ч 2 Посольства - Алекс Кун

  Со дна души начала подниматься неприязнь. Сильная.

  В цехах увидел ровно то, что и боялся увидеть. Несколько десятков человек обрабатывали снаряды вручную. И это притом, что, судя по перепаду плотины - мощность на заводе вполне приличная. Даже не стал осматривать цеха и опрашивать мастеров. Картина сложилась окончательно.

  Отправил одного мастера с одним своим морпехом - немедленно привести сюда Антуфьева, и пока было время, уточнил у второго мастера некоторые моменты. Окончательно взбаламутил ил своей души, и начал вышагивать по цеху, ожидая посланцев и мешая работать людям.

  Ситуация самая обычная - "вам надо - вы и делайте", усугубленная тяжелым характером Никиты и его желанием быть главной мухой на этом навозе. При этом, завод, все же, был казенным, и его стоимость Антуфьеву еше не один год выплачивать, выполняя заказы для казны. С другой стороны - раз уж даже мне известны его деяния в моей истории - то расстреливать его нельзя, хоть и очень хочется.

  Уточнил у мастера семейное положение Никиты Демидовича, покивал головой. Наметки плана сложились.

  Вошедший в цех Никита, производил впечатление. Огромный кузнец, ростом, подстать Петру, только культуристских пропорций, несмотря на возраст, переваливший на вторую половину отпущенного срока. Борода лопатой, это тут обычное явление, Петр только бояр пока стриг. И прищуренные глаза. Вот что виделось в этом человеке в первую очередь. Не удивительно, что он тут всех построил.

  Никита поклонился, вполне по протоколу, не придраться, и спросил

  - Звали князь Александр? - Надо же, и тут не придраться. Обычно мне тонкости протокола не интересны, и обращение ко мне просто князь, без уточнения имени, меня ничуть не коробило, хотя настоящие князья считали это оскорблением. Но не теперь.

  - А поведай мне, крестьянин Никита, сын Демида, как так вышло, что летом этим, флот Азовский без снарядов с османами воевал, и восемь кораблей от этого утопло?

  Сам знаю, что не прав и по фактам и по именованию - но момент мирного решения вопроса миновал уже давно, и на обострение шел умышленно.

  Антуфьев от неожиданности даже не знал, как ответить. Пришлось ему помочь. Уселся на лавку, и спокойно перечислил, как будет дальше протекать наше сотрудничество.

  - Мне государем флот тот вручен на победу был, а ты у меня эту победу украл, и досталась она Крюйсу. Ты не просто суда государевы топить помогал, ты еще личную обиду князю нанес. И государь наш, позволил мне с обидчиками не церемониться. Посему, назначаю тебе виру в треть стоимости потопленных судов. За другую треть - османы в ответе, а за останюю - моя вина, за которую с меня государь уже спросил. Вот и выходит с тебя на круг двадцать одна тысяча рублей. Чем расплачиваться будешь?

  - Князь Александр, нет в том моей вины, все, что государь велел - сполна поставил.

  - Так ты, крестьянин, еще и в слове князя сомневаешься? Запорю! - прорычал в лучших традициях самодурства, привставая с лавки. Действительно, нашлось к чему придраться. Да когда же он возмутиться, что его крестьянином зову, у меня на это такая шикарная домашняя заготовка есть.

  Вот тут Никиту пробрало. Он бухнулся на колени, ломая в руках шапку и склонив голову.

  - Милости прошу, князь Александр, нет денег на виру столь высокую.

  - Милости?! Вира тебе высока?! А на кораблях тех еще восемь сотен душ преставились, тебе и эту виру может добавить?! - и обратившись к морпеху - Веди этого должника, пред богом и людьми к стольнику, позже ему наказание вправлю.

  Никита что-то хотел сказать, но к его счастью, сдержался, рассматривая зрачок ствола пистолета, направленного на него морпехом.

  После ухода Антуфьева, переговорил с мастерами, насколько они в курсе, чем вообще занимается завод, и смогут ли они быть его временными управляющими. С учетом того, что завод не только снаряды делал, но еще и ружья с пушками и ядрами, для армии, а так же много хозяйственных мелочей, включая художественное чугунное литье для московских дворов.

  Мастера настолько воспрянули духом после разноса Никиты, что стали похожи на себя прежних, и заверили, что сделают еще и лучше. Напомнил им, что литая сталь пока секретна, и за раскрытие этого секрета спрошу с них особо. Но даже эта бочка дегтя не испортила мастерам ложку меда. А кстати, где наш секретчик?

  Счет к Антуфьеву подрос еще чуток. Секретчика отозвали. Как Никите удалось это провернуть, даже интересоваться не буду, не до этого. Но мой первоначальный план, относительно него, надо менять.

  Велел вести меня к старосте кузнечной, точнее оружейной, как ее тут называли, слободы. Пока в настроении, надо это дело заканчивать.

  Собирались мастеровые долго, пока всех нашли, да пока они с молотами да горнами разобрались - успел две трубки, с большим промежутком выкурить, и основательно замерзнуть.

  Сидел на крыльце дома Баташева, выбранного мастерами слободы на должность старосты, и окидывал взглядом собирающуюся толпу. Прокручивал речь.

  Замерзнув окончательно, решил дальше не тянуть, и, выйдя на крыльцо, поведал собравшимся, какую змею они пригрели на слободской груди.

  Хорошая получилась речь, не зря потратил время на подготовку. В ней расписывал примерно тоже, что и Никите. Только более красочно, более подробно останавливаясь на победах Крюйса, и героической гибели судов с экипажами. И над всем рассказом витала мысль - будь снарядов больше, все сложилось бы иначе. Разогрел толпу до состояния выкриков, в нужном мне русле. Сделал паузу.

  - Дозволением, государем мне даденным, возложил на Никиту, сына Демида - виру великую, в двадцать одну тысячу рублей.

  Сделал паузу, пережидая пораженные возгласы.

  - Но виру эту не одному Никите нести! На старика-отца перекладывать ее часть не по-божески, а вот братья его, Григорий да Семен - в ответе. И семьи их в ответе, понеже жили они в праздности, тогда как на Азове погибал флот наш, не в силах от неприятеля отстреливаться. И виру эту, требую немедленно!

  Народ замолчал. Краски несколько сгустил, мне Никита не показался любителем праздности, скорее наоборот. Но самодуру князю поперек не особо то и скажешь. Подвел итог.

  - Коль не выплатят виру немедленно, беру их всех, вместе с семьями и детьми малыми в закуп, и на завод Уральский отправляю, пока виру трудом своим не отработают. А коль не любо вам такое мое решение, то велю тут же всех казнить, как воров и убийц, помогавших флот наш топить и мужиков русских убивать! Ну, так как?! Любо вам закуп подтвердить? Или считаете, что за грехи такие только животом ответить можно?!

  Куда они денутся, "любо" конечно. Казнить земляка, пусть и многие с ним в плохих отношениях были - русский народ не даст, не любят тут казни, в отличие от многих европейских стран, где казнь была элементом праздника.

  Уже кулуарно решали, кто куда едет. Старику Антуфьеву предлагал выбор, ехать с невесткой и внуками в Вавчуг или остаться при заводе - мои мастера ему подберут дело по силам - надо ОТК организовывать, опыт пропадать не должен. Думаю, старик выберет завод. Дальше дело пошло по накатанному сценарию. Поход со старостой к стольнику, еще одна развернутая речь и составление документов на закуп - еще и заплатить пришлось. Вот такая тут загадочная практика. А Никиту поставили перед печальным фактом - лежит тебе, соколик, со всем твоим семейством, длинная дорога на Урал, под руку моих мастеров. А коль докажешь, что не только гордыню имеешь, но еще и с людьми обращаться научишься - поручим тебе на Урале заводы строить. Но это потом, когда поймешь, какими они должны быть, и как на них рабочие должны работать. А главное, как заказ казны исполнять. И коль еще хоть одно нарекание будет - не взыщи, всех на рудники при этих же заводах велю отправить. Чтоб мысли у тебя только о работе были, среднего сына твоего, Григория, и младшего Никиту - с собой забираю, вместе с мамкой их, а старший, Акинфий, пусть с тобой на Урале уму-разуму набирается он уже вполне взрослый. Коль мастера тебя на самостоятельные дела поставят, и дела те по чести и совести исполнишь - в тот же год с семейством воссоединишься. А теперь ступай, собирай обоз в дальнюю дорогу.

  За все время моего монолога Никита не проронил ни слова, выплескивая свой крутой нрав только во взглядах. Плевать. Если он действительно так хорош, как говорит моя история - он быстро на Урале сам заводы ставить начнет, только его чуток обломать надо, да подучить новым производственным порядкам. И к деньгам казенным больше не подпускать, пусть на банковских кредитах работает.

  После того, как пара солдат сопроводила Никиту домой, сотник завел пространную речь, мол, ему надо сопровождение аж до самого Урала этапируемому приставить, и надо эти затраты как-то покрывать. Знаю это как-то. Поторговались. Мелочи это все, думал, как буду перед Петром за очередное самоуправство отчитываться. А с другой стороны, адмирал флота отправил проштрафившегося мастерового на заводы, опять же, отбывать повинность для казны. Закуп умышленно не на себя оформлял, а на флот Азовский, то есть на казну. Неприятности, конечно, будут - но увеличение поставок снарядов того стоят.