Древний Рим - Владимир Миронов

Многие даже хвалили цензора за такую строгость. В благодарность за заслуги перед народом ему воздвигли статую. «Таким образом, не может быть сомнения в том, что luxuria в Катоновой шкале – это luxuria богачей, ambitus и avaritia – пороки знатных и богатых людей, superbia, crudelitas – тоже пороки знати, impudentia и duritudo – результат разлагающих чужеземных влияний, а desidia – типичная черта тех, кого развратил длительный досуг (otium) и кого такие условия приучили свои личные дела и свои commoda ставить выше интересов res publica. В заключение небезынтересно отметить, что если Катонов набор virtutes (то есть добродетелей) проступает крайне неявно и скорее всего подразумевается действенным для полулегендарных времен господства mores maiorum (нравов большинства), то все vitia (пороки) (nova flagitia – нуворишей) – вполне реальны и «имеют точный адрес»: они характеризуют именно те, пока еще сравнительно узкие (но, конечно, самые высшие!), слои римского общества, которые развращены чужеземными влияниями, стремятся вести или ведут роскошный образ жизни и в конечном счете пренебрегают интересами и нуждами общества в целом». Речь шла об определенной части высших кругов.

Среди наложниц. Восточная сценка

Подобное роскошество, все эти бесчисленные дорогие забавы и удовольствия стоили государству огромных денег. И, как следствие, к концу существования Рим-ской империи налоги возрастали непрерывно. Феодосий I заявил в 383 г. н. э. о том, что никто не может владеть собственностью, не облагаемой налогами. Возникло огромное число регулирующих и контролирующих актов. Получался какой-то заколодованный круг: политическая структура трещала по швам, стала разваливаться армия. Чтобы как-то поддержать все это, сохранить хотя бы их основы и пополнить казну, приходилось увеличивать налоги. Налоги на богачей при этом уменьшались, что ухудшало и без того тяжелое положение простого народа. На обычных граждан налагалась масса обязанностей, напоминавших самую откровенную барщину. Те должны были поставлять уголь, дрова для арсеналов и монетных дворов, поддерживать в приличном состоянии мосты, дороги и здания, да и вообще предоставлять государству свой опыт и труд без какого бы то ни было вознаграждения с его стороны. Служба в стране, говорили в Риме, превратилась «в нечто типа принудительного найма». Высшие классы от всего этого освобождались. Процветала и коррупция среди чиновничества.

Т. Шассерио. Одевание наложницы

Не верится, что до подобных вкусов могла опуститься цивилизация, когда-то восхищавшаяся классической греческой литературой, историей, философией? Хотя вряд ли стоит преувеличивать культурный уровень широких народных масс. Культура их подобна тонкому слою, который очень быстро исчезает, если общество вдруг плюхается в грязь… Часть римского общества все еще пыталась следовать идеалам древних греков. Любители спорта поддерживали физическе здоровье в гимнасиях и палестрах. Некоторые граждане, подобно Цицерону, проводили время в гимнастических залах, занимались борьбой, упражнялись в езде на колесницах и верховой езде, плавали или увлекались греблей. «Каждое проявление ловкости и силы зрители встречали аплодисментами», – писали хроникеры. Но то были исключения. Когда страна, восхищавшаяся историей, философией, поэзией, литературой, так деградирует, то и свобода становится фикцией и пустым звуком. Понятно, что никто не сказал и слова протеста, когда 94 г. н. э. казнили двух сенаторов, написавших воспоминания о поборниках свободы Тразее Пете и Гельвидии Приске. Воспоминания император Домициан тут же приказал сжечь. «Отдавшие это распоряжение, разумеется, полагали, что подобный костер заставит умолкнуть римский народ, пресечет вольнолюбивые речи в сенате, задушит самую совесть рода людского. Сверх того, были изгнаны учителя философии и наложен запрет на все прочие возвышенные науки, дабы впредь нигде более не встречалось ничего честного. Мы же явили поистине великий пример терпения. И если былые поколения видели, что представляет собою ничем не ограниченная свобода, то мы (видим) – (что) такое (наше) порабощение, ибо нескончаемые преследования отняли у нас возможность общаться, высказывать свои мысли и слушать других. И вместе с голосом мы бы утратили также самую память, если бы (только право) забывать было столько же в нашей власти, как безмолвствовать». Конечно, иные продолжали любить книги, но их было меньшинство. Толпа же возлюбила вино и женщин. У Гордиана II была великолепная библиотека – 62 тысячи книг. Однако больше времени проводил он за бокалом вина, в садах, банях, в рощах, везде принося себя в жертву 22 наложницам, от каждой из которых он и оставил по 3–4 дитяти.

Подкинутый младенец

Римляне (особенно обеспеченные и богатые) все более откровенно стали жить исключительно для себя, заботясь только об удовлетворении своих прихотей и желаний. Собственно римское население стареет и убывает. Его взор и сердце перестают радовать дети. Детей все чаще воспринимают как обременительные хлопоты и обузу. В комедии Плавта «Хвастливый воин» один из персонажей, Периплектомен, принимая за богатым столом его друга, Плевсикла, возражает против слов: «Дело милое – детей иметь». Куда лучше, говорит он, «свободным самому быть – это и того милей». А потому советует ему: «ешь и пей со мною вместе, душу весели свою. Дом свободен, я свободен и хочу свободно жить». Друг продолжает убеждать: мол, было бы неплохо все же завести жену и детей, ведь «воспитать детей: себе и роду это памятник». Периплектомен возражает:

У меня родня большая: в детях чтоза надобность?Счастливо живу, прекрасно я сейчас,как хочется;Смерть придет – свое добро я дам враздел родне своей,Будут все ко мне являться, обо мнезаботитьсяИ следить, как поживаю и чего мнехочется.Чуть рассвет – уж тут с вопросом,как мне эту ночь спалось.Вот они детьми и будут. Мне ониподарки шлют;Жертву ли приносят: часть мнебольше, чем себе, дают,Приглашают на пирушку, завтракать,обедать к ним;Кто прислал подарков меньше,впасть готов в отчаянье;Состязаются в даренье меж собой.А я себеНа уме: «Раскрыли рот свой на моеимущество,Оттого наперерыв так кормяти дарят меня»…Да, а будь то дети, сколько с ниминатерпелся бы!

Порочный и преступный Рим все чаще видел в детях лишь обузу. Лучше завести какую-либо экзотическую тварь, завезя ее в свой дом из дальних стран. Все чаще рыбки, собаки, дикие звери, уроды, крокодилы, павлины стали занимать места в семьях богачей (как это происходит ныне в семьях нуворишей в России). Известны факты, когда богачи специально уродовали детей для удовлетворения своего сладострастия, когда на поругание отдавались невинные девушки или юноши.

О. Бердслей. Лишение девственности

Знать погрязла в безделии и пьянстве. Общество в таких условиях деградирует и генетически. Н. Васильева отмечала в «Вопросе о падении Западной Римской империи и античной культуры» (1921) то, что падение нравов сопровождалось и биологическим кризисом. Люди хирели и истощались, семьи редели, число детей уменьшалось. Город уничтожал деревню и растлевал ее обитателей. Хотя до 131 г. до н. э. никто из государственных деятелей Рима не обращал внимания на убыль населения (кажется, кроме Метелла). Семьи и здоровые отношения между мужчиной и женщиной стали немалой редкостью, уйдя на второй план. Рим вырождался, увлекшись, как говорится, нетрадиционными отношениями полов. В литературе, культуре, театре, жизни насаждались разврат и цинизм.

Император Вителлий

Поскольку бедняков становилось все больше и больше, в римском обществе распространенным явлением стало подкидывание детей. Детей часто продавали, ибо подкинутым детям грозила гибель (особенно во время кризиса III–IV вв. н. э.). Продавая же своих детей, бедняки не только обеспечивали им выживание, но и сами получали какую-то сумму денег, которая могла бы быть использована в семье, в том числе для прокормления и существования оставшихся детей. Так, известны случаи продажи детей в качестве средства погашения долга родителей. Некий торговец вином Памонфий, заняв большую сумму денег, не смог ее выплатить. Чтобы вернуть ее архонтам, он продал все свое имущество, включая одежду, однако это позволило выплатить только половину долга. И тогда бессердечные кредиторы отняли всех его детей, включая малолетних, и увели их в рабство… Известен и такой документ, как «Отчуждение дочери». В нем говорится о том, как недавно овдовевшая женщина, не имея возможности прокормить 10-летнюю дочь, уступает ее на вечные времена другой чете, с тем, чтобы та содержала ее в качестве «законной дочери». Законодательством Юстиниана продажа гражданами детей разрешалась только «по причине чрезвычайной бедности, пропитания ради». Кстати, весьма любопытно, что при «христианине» Константине продажа новорожденных детей разрешалась, а вот «гонитель христиан» Диоклетиан строго-настрого запрещал отчуждение детей у родителя посредством продажи, дара, заклада или же любым иным способом.