Карта времени - Феликс Пальма

— Разумеется, я собиралась выстрелить в мистера Фергюсона, инспектор! Не зря же я проторчала здесь, спрятавшись, почти полдня, — в сердцах буркнула Люси.

Она наклонилась, чтобы поднять пистолет, но инспектор опередил ее.

— Будет лучше, если я оставлю его у себя, — произнес он с виноватой улыбкой. — Но скажите, чего ради вы решили убить мистера Фергюсона?

Люси глубоко вздохнула и несколько секунд молчала, погрузившись в свои мысли и не отрывая глаз от земли.

— Поверьте, я не такая уж легкомысленная особа, как многим кажется, — сказала она наконец, чуть не плача. — Меня не меньше, чем любого другого, беспокоит судьба мира, в котором я живу. И я решила доказать это, застрелив того, кто по сути спровоцировал войну будущего.

— Я, например, вовсе не считаю вас легкомысленной особой, — признался Гарретт. — Только полному идиоту может взбрести такое в голову.

Люси улыбнулась, польщенная словами инспектора.

— Правда? Вы так думаете? — спросила она с кокетливой гримаской.

— Конечно же, мисс Нельсон, — заверил ее инспектор, робко улыбаясь в ответ. — Однако… не кажется ли вам, что существуют и другие способы доказать это, не пачкая в крови ваши прелестные ручки?

— Пожалуй, вы правы, мистер Гарретт, — согласилась Люси, с признательностью глядя на инспектора.

— Я очень рад, что наши мнения совпали, — с нескрываемым облегчением проговорил молодой человек.

Несколько мгновений они стояли молча и в смущении смотрели друг на друга.

— Теперь вам придется арестовать меня, инспектор? — спросила девушка с самым невинным видом.

Гарретт вздохнул.

— Именно это я обязан сделать, мисс Нельсон, — с грустью ответил он, — но…

Он помолчал, обдумывая весьма непростую ситуацию.

— Ну же? — нетерпеливо напомнила ему о своем вопросе Люси.

— Я постараюсь забыть о случившемся, если вы пообещаете мне больше ни в кого не стрелять.

— О! Клянусь, что это никогда не повторится, — весело выпалила девушка. — А если вы будете так любезны и отдадите мне пистолет, я верну его в тот же ящик, где он хранится у моего отца, пока тот не обнаружил пропажи.

Гарретт не без колебаний протянул ей оружие. Их пальцы на мгновение встретились, и оба не слишком торопились прервать столь приятное касание. Когда Люси спрятала пистолет в карман пальто, инспектор, откашлявшись, произнес, не поднимая на нее глаз:

— Позвольте проводить вас до дому, мисс Нельсон. Молодой девушке не стоит в такой час ходить по улице одной, даже если в кармане у нее лежит пистолет.

Люси улыбнулась, польщенная предложением инспектора.

— Разумеется, — согласилась она. — Вы очень любезны, инспектор. К тому же я живу довольно близко отсюда, а вечер такой чудесный! Прогулка будет очень приятной.

— Безусловно, — ответил Гарретт.

XXXV

На следующее утро инспектор Колин Гарретт, сидя в своем кабинете, с рассеянным видом жевал завтрак. Вне всякого сомнения, мысли его были обращены к Люси Нельсон, он вспоминал ее прекрасные глаза, ее золотистые волосы и улыбку, которой она ответила на его просьбу позволить написать ей письмо. В этот самый миг в кабинет вошел полицейский и протянул ему подписанный начальством приказ: Колин Гарретт должен отправиться в будущее и арестовать там человека, который пока еще даже не родился. Влюбленный инспектор никак не мог заставить свои мозги работать с прежней четкостью, что нередко случается с молодыми людьми в подобных ситуациях, и только сев в экипаж, который повез его в агентство Мюррея, он осмыслил содержание зажатой в руке бумажки.

Когда Гарретт впервые переступил порог конторы Мюррея, колени его мелко дрожали, а оставленные ему отцом сбережения очень быстро были обменены на то, что было предметом самых пылких мечтаний, — на билет в будущее, в 2000 год. На сей раз он вошел в контору твердым шагом, хотя в кармане нес нечто совершенно немыслимое — приказ, заставлявший вспомнить сеансы магии, ибо он повелевал, если вдуматься, арестовать призрак. Но Гарретт был уверен: если только путешествия во времени станут делом обыденным, этот приказ станет лишь первым в длинной череде подобных же, позволяющих полицейским задерживать преступников в разные эпохи, но с одним условием: преступления непременно должны были совершаться в этом городе, в Лондоне. Ставя свою небрежную подпись на листе бумаги, который лежал теперь в кармане инспектора, премьер-министр, по всей видимости, и сам не отдавал себе отчета в том, что совершал воистину исторический шаг и открывал новую эпоху.

Но эта бумага и обеспечивала Гарретту определенную свободу действий. Теперь, например, ему не придется скучать в одной из здешних приемных в ожидании, пока вечно занятый мистер Мюррей соблаговолит пригласить его в свой кабинет. Не обращая внимания на секретарш, оберегавших покой Мюррея, инспектор поднялся по лестнице на второй этаж, словно и не слыша их громких протестов, миновал длинный коридор, где имелось столько различных часов, и вихрем ворвался в кабинет хозяина фирмы. Гиллиам Мюррей лежал на покрывавшем пол ковре и играл с огромной собакой. Он бросил весьма сердитый взгляд на человека, который побеспокоил его, даже не удосужившись постучать в дверь, однако смутить инспектора было нелегко. Он знал, что имел все основания для столь бесцеремонного вторжения.

— Добрый день, мистер Мюррей. Я инспектор Колин Гарретт из Скотленд-Ярда, — представился он. — Простите, что я позволил себе проникнуть к вам, не соблюдая некоторых условностей, но мне надо безотлагательно побеседовать с вами.

Мюррей очень медленно поднялся с пола, недоверчиво глянул на инспектора и наконец небрежным взмахом руки велел секретаршам удалиться.

— Дела, которыми вам, инспектор, приходится заниматься, безусловно, имеют первостепенную важность, поэтому вы можете не извиняться за то, что вошли сюда, пренебрегая установленными правилами, — произнес Мюррей, указывая ему на кресло, пока сам втискивал свое непомерных размеров тело в кресло, стоявшее напротив.

Когда оба они сели, Гиллиам взял со столика, разделявшего оба кресла, маленькую деревянную коробку, открыл ее и предложил Гарретту сигару — все это он проделал с подчеркнутой любезностью, разом сменившей изначальную холодность. Инспектор вежливо отказался от сигары, подивившись столь резкой перемене в поведении предпринимателя, который в считаные секунды оценил, чем может обернуться для него неудовольствие инспектора Скотленд-Ярда.

— Вы не переносите табачного дыма? — спросил Гиллиам, снова ставя коробку на столик и беря в руки необычной формы резную бутылку со странной, почти черной жидкостью. Он наполнил два бокала. — В таком случае, возможно, вы не откажетесь от этого.