Ричард Блейд, герой - Джеффри Лорд

— Смотри, Носач, — палец Трехпалого скользнул по голубой поверхности, изображавшей океан, и уперся в россыпь точек к северу от экватора. — Это Восточный Архипелаг Круглый год тепло, фрукты — ах, какие фрукты! — и добродушный народ. За хорошего драчуна они выложат двадцать золотых. А здесь, — помощник ткнул в пятнышки, притулившиеся на юге, примерно на пятьдесят пятой параллели, — Южные острова. Довольно холодно, и люди в тех местах суровые. Край света! — секунду он помолчал. — Но там богатые серебряные рудники, где требуются сильные надсмотрщики. За тебя могут отвалить тридцать или сорок монет. Мы же идем сейчас на восток и дней через пять будем как раз посередине, — он показал по карте, затем поднял на Блейда непроницаемый взгляд. — Ты слышал, Хозяин желает знать, кто протащил на корабль пойло. Так куда повернем через пять дней — на север или на юг?

Минуты три Блейд размышлял, просчитывая варианты. Итак, если он выдаст Крепыша, их обоих продадут в теплые края; иначе он окажется на руднике — либо надсмотрщиком, либо простым рабом-рудокопом. Оба варианта его не устраивали. Он не собирался выдавать приятеля — как из упрямства, так и не желая уступать давлению. В конце концов, хадры оказались гуманнее людей; они не стали бить или пытать его, а использовали методы чисто интеллектуального принуждения. Это являлось сферой профессиональной деятельности Блейда, и уступка была равнозначна признанию, что эти мохнатые четырехлапые китобои смогли переиграть лучшего агента МИ6А.

С другой стороны, ему хотелось попасть именно на Восточный Архипелаг, пусть даже в качестве раба. Изучая карту, Блейд заметил, что некоторые его острова весьма велики — не меньше Ирландии или даже Сицилии; неподалеку находились и другие островные скопления, протянувшиеся широкой полосой к северу и югу от экватора. Наконец, в северном полушарии, на расстоянии полутора тысяч миль от берегов Восточного Архипелага, лежал материк. Несомненно, Нурстад, страна нуров, о которых он не знал ничего!

Итак, любой опытный человек при взгляде на карту сказал бы, что острова Восточного Архипелага являются одним из центров этого скудного сушей мира. Блейд понимал, что, несомненно, сможет получить там всеобъемлющую информацию по интересующим его вопросам и выяснить, чем богат Катраз. Он не сомневался, что даже очутившись здесь по ошибке, обязан выполнить свое обычное задание — собрать сведения об этой реальности Измерения Икс, определив технологии, знания или сырье, которые могут представлять ценность для Великобритании. Недаром Лейтон не торопился забирать его отсюда; это означало, что на исследования и разведку отпущены обычные два-три месяца.

Однако половина этого срока уже прошла, а он пока не видел ничего, кроме идиллических красот Коривалла и необозримых просторов океана; он слышал только песни катразских ветров да речи спутников по плаванию, пересыпанные упоминаниями о дерьмоболах, акульих потрохах, блейдинах, нурешниках и хрылах. Ни интереса, ни пользы, ни выгоды! Но, возможно, вторая половина его странствия окажется более эффективной?

Для этого надо было попасть на Восточный Архипелаг. И если альтернатива, предложенная Трехпалым, его не устраивает, нужно навязать вождям клана Зеленого Кита свой вариант развития событий. Блейд протянул руку к карте, приподнял её и задумчиво поглядел на горки раскрашенных фишек. Потом повернулся к помощнику капитана.

— Любите играть в ба-тенг?

Трехпалый с недоумением посмотрел на него.

— Все любят… Что еще делать в перерывах между охотами?

— И велики ли ставки?

— За два последних дня я выиграл у Зубастого пять серебряных монет, — гордо заявил Трехпалый.

— А если пересчитать в золото?

— Нууу… десятая часть пакты, пожалуй… — тут помощник воззрился на Блейда и сказал: — Слушай, Носач, мы ведь не о том говорили. Поворачивать-то куда будем — к солнышку и фруктам или к копям в холодных горах?

Блейд безмолвствовал. Подождав немного, Трехпалый развел руками и посмотрел на Рыжего. Сообразив, что пора произнести веское слово старшего по званию, тот буркнул:

— Вот что. Носач… Иди-ка ты в карцер. И подумай.

Он встал и вышел в дверь, что находилась рядом с подвесным шкафчиком — видимо, в свою каюту. Трехпалый проводил капитана взглядом и сказал Блейду:

— Хозяин дело говорит. Поразмысли! И знаешь, Носач, никогда мы не продавали своих на Южные острова. Лучше удавиться, чем попасть в копи.

Когда Блейд под бдительным присмотром Башки шествовал обратно в свое узилище, он вспомнил, что собирался спросить про нурлов. Ладно, решил он, успеется. Он чувствовал, что еще не раз встретится с офицерами этого судна. И еще не известно, кто кого продаст в рабство.

Вечером в дверь карцера тихо поскреблись. Блейд оторвался от созерцания низкого потолка из темного дерева и пробормотал: «Tu ne cede malis, sed contra audentior ito».

Этими словами — «Не отступай перед бедой, но смело иди ей навстречу» — он и встретил Крепыша, доставившего узнику ужин и неярко горевший светильник.

— Вот, — сказал матрос, протягивая ему миску, — спросился у Башки принести тебе жратву.

Затем он погрузился в мрачное молчание, ожидая, пока пленник разделается с кашей, китовым мясом и основательной кружкой клана. Блейд искоса взглянул на приятеля.

— Что, проверил свой сундучок?

Крепыш махнул рукой; в его темных глазах плескалось отчаяние. Блейд стиснул его плечо — поросшее шерстью и нечеловечески широкое.

— Не бойся, парень. Я тебя не выдам.

— Даа… Ты так и сказал Рыжему… я слышал… — поерзав на жестком полу, он устроился поудобнее и нерешительно произнес: — Я за тебя, Носач… я за тебя… я кому хочешь печенку вырву!

— Ну-ну, — разведчик похлопал его по колену и негромко поинтересовался: — Разве эта твоя фляжка стоит таких хлопот? Видишь, как дело повернулось…

— Пришиби меня Кит! Попутало проклятое зелье! — Крепыш был безутешен в своем раскаянии.

— Ладно, обойдется, — ободрил его Блейд.

— Да как обойдется-то? — Крепыш широко распахнул глаза, полыхнувшие красным в отблесках пламени. — Ты что, готов залезть в вонючую дыру на Южных островах, акулья требуха? Нет! Я… я… никогда…

— Решил все рассказать? Чтобы нас вместе продали в Архипелаге?

Крепыш кивнул.

Некоторое время Блейд молчал, словно удивленный самоотверженностью этого существа; возможно, он оценивал искренность или меру отваги мохнатого матроса, решившего идти с ним на берег, в неволю. Наконец он сказал:

— Слушай, Крепыш, никому ни слова. Понял? Я запрещаю! И не бойся, мы вылезем из этого дела. Оба. Рудники отменяются!