Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6 - Колдер Уолтон

Откровенные рассказы о пытках были частью гораздо более широкой картины того, как английские войска настраивали против себя жителей острова. В ходу были рассказы (вероятно, правдивые) о солдатах, которые бессмысленно опорожняли мешки деревенских жителей с зерном, выливали оливковое масло, высыпали на землю овощи и фрукты. Поразительно, насколько они не сумели извлечь урок из ситуации в Малайе о том, как важно «завоевывать сердца и умы» в ходе подавления восстания. Весть о том, что англичане применяют на Кипре пытки, вскоре привлекла внимание неутомимых членов парламента от Лейбористской партии Барбары Касл и Феннера Брокуэя – откровенных защитников движений за колониальную независимость и влиятельных борцов за права человека. В 1958 г. эти двое отправились на Кипр, где Касл встретилась с самим Макариосом (который к тому времени был отпущен из ссылки). Однако, очевидно, она стала мишенью незаконной операции: материал, который она собрала во время своей поездки, и записи, которые она сделала, были изъяты из ее багажа неустановленными лицами, сфотографированы и отправлены телеграфом в Лондон, прежде чем она туда вернулась, став предупреждением правительству Макмиллана о том, что она собирается выступить с критикой41.

После смерти своего заместителя Грегори Афксентиу Гривас согласился на перемирие, а в обмен на это был освобожден Макариос из плена на Сейшелах. Он вернулся на Кипр на британском судне с подходящим названием «Олимпийский громовержец» и ехал через Африны, где был вынужден (вероятно, намеренно) остановиться в гостинице «Гранд Бретань». Необходимость примирить противоречащие друг другу требования греческих и турецких киприотов означала, что переговоры между британским правительством, Макариосом и представителями турецкого населения острова шли черепашьим шагом. В биографии Дика Уайта говорится, что во время переговоров англичане шантажировали Макариоса информацией, полученной от SIS, о его гомосексуальных наклонностях. Однако в имеющихся в широком доступе документах британской разведки или каком-либо другом источнике нет ничего в подтверждение этого.

В декабре 1957 г. был назначен новый губернатор сэр Хью Фут. Прозванный среди своих друзей «М», Фут был братом члена парламента от Лейбористской партии с левыми убеждениями Майкла Фута и, очевидно, сам имел уклон влево. У него была долгая и выдающаяся карьера колониального чиновника, и он оказался более подходящей кандидатурой для нахождения политического решения кипрского вопроса, чем фельдмаршал Хардинг. Эта задача, однако, была чрезвычайно трудной даже для него. Его жена леди Сильвия позднее вспоминала, что когда они прибыли на Кипр, то были потрясены, обнаружив, что британские гражданские лица живут там в осаде. Они были вынуждены жить под защитой заборов из колючей проволоки и мешков с песком, часовых и сторожевых вышек42.

После своего прибытия Фут объявил: «Нашей самой слабой стороной всегда была разведка, и наши усилия в борьбе с ЕОКА не могут быть полностью эффективными до тех пор, пока все разведслужбы не будут работать дружно под более качественным центральным руководством». Чтобы помочь исправить ситуацию, в октябре 1958 г. он отправил личную просьбу генеральному директору МИ-5 Роджеру Холлису – Фут стал хорошо разбираться в операциях МИ-5 в колониях, когда был губернатором на Ямайке, – прислать «офицера высокого класса для исследовательской работы», который должен был сопоставлять и оценивать всю имеющуюся разведывательную информацию с целью поимки Гриваса и остальных членов руководства ЕОКА. В ответ Холлис прислал на Кипр в командировку на шесть месяцев Билла Мэгана, который сделал карьеру и стал начальником зарубежного отдела Е в МИ-543.

Мэган приступил к подробному изучению Гриваса так, как не делал ни один сотрудник британской разведки до него, и его усилия вскоре начали давать результаты. В ходе операции «Солнечный свет» в феврале 1959 г. Гривас был выслежен до района Никосии, где силы безопасности надеялись его арестовать с помощью группы захвата. Этот успех произошел во многом благодаря Мэгану и новому офицеру связи МИ-5 по вопросам безопасности Филиппу Кирби Грину вместе с молодым офицером из технического отдела МИ-5 Питером Райтом, который помог выследить Гриваса, используя радиосигналы. Новый начальник разведки Джон Прендергаст, только что прибывший из Кении, – позднее он перебрался в Аден и Гонконг – тоже поставил перед собой личную цель – обнаружить местонахождение и уничтожить Гриваса.

И когда сеть британской разведки уже смыкалась над головой Гриваса, события их опередили. В том же месяце в Ланкастер-Хаус в Лондоне начались напряженные переговоры о будущем Кипра. Однажды за ужином Гарольд Макмиллан спросил министра иностранных дел Греции Ангелоса Авероф-фа, как, по его мнению, поимка Гриваса повлияет на ситуацию на острове. Аверофф ответил, что переговоры закончатся неудачей и потекут реки крови. Поэтому позже в этот же вечер Макмиллан дал указания, чтобы Гриваса не трогали в его убежище. В конечном счете в марте 1959 г. британский патруль нашел его в мужском монастыре в горах Троодос, в котором было множество тайных комнат и пристроек. Он спал в келье, находившейся под кухонной раковиной, и лишь две женщины-связные знали о его местонахождении44.

Так как Макмиллан распорядился, чтобы Гриваса не трогали, шкура партизанского вождя была спасена, и в феврале 1959 г. на конференции в Ланкастер-Хаус было принято решение о создании независимого Кипра с греческим президентом (Макариос), турецким вице-президентом и палатой представителей, в которой было бы 70 % греков и 30 % турок. Права меньшинства – турецких киприотов были, по крайней мере теоретически, защищены новой конституцией республики – хотя дальнейшие события на острове покажут, что это не так. Как это было и в других недавно обретших независимость колониях, кипрское правительство согласилось, чтобы после получения островом независимости на нем появился офицер связи по вопросам обороны от МИ-5, приданный британскому военному гарнизону в Эпископи (поэтому и по вопросам обороны, а не безопасности). Горькая ирония всей операции англичан по подавлению восстания на Кипре состояла в том, что ужасная партизанская война за enosis, инспирируемая Афинами, на самом деле закончилась получением Кипром независимости не только от Великобритании, но и от Греции. Макариос предпочел международный статус для Кипра провинциальному. В результате много жизней было положено фактически за мираж под названием enosis с Грецией45.

В 1954 г. министр по делам колоний Генри Хопкинсон вызвал испуг в палате общин, когда туда просочилось его мнение о том, что есть территории, вроде Кипра, которые «никогда» не получат независимость от Великобритании. С одной стороны, его заявление было совершенно ошибочно: Великобритания отказалась от контроля над Кипром шесть лет спустя. С другой, Хопкинсон был не так далек от истины, как можно было подумать. Во время переговоров о независимости острова в начале 1959 г. в Ланкастер-Хаус правительство Великобритании жестко торговалось, пока не добилось желаемого результата: сохранить стратегические права на две базы на Кипре, которые должны были продолжать оставаться решающими аванпостами до конца холодной войны. Британская делегация на переговорах, которую возглавлял Джулиан Амери – заместитель министра по делам колоний, начала со странной заявки на 400 квадратных миль территории острова, хотя они в конечном счете договорились о 99 квадратных милях, на которых располагались две так называемые территории «суверенных баз» – такое положение дел существует и поныне. Первой базой была база Королевских ВВС в Пергамосе – 43 акра местности, которая стала огромным лагерем Центра правительственной связи. Его большая территория, уставленная палатками, вместила свыше тысячи служащих радиотехнической разведки, переведенных из английских баз в Сарафанде (Палестина), Гелиополисе (Египет) и Хаббании (Ирак), откуда Великобритания была вынуждена уйти в послевоенные годы. Второй базой была самая крупная английская база радиотехнической разведки на Кипре, настолько разросшаяся, что стала покушаться на муниципальные земли самой Фамагусты. Когда Макариос заявил протест, Центр правительственной связи согласился, что база может немного отодвинуться без серьезного ущерба для своей деятельности46.

Вашингтон, как и Лондон, счел, что Кипр будет ему полезен, и Агентство национальной безопасности вместе с ЦРУ финансировало многие самые важные радиотехнические мероприятия на острове. Как и в случае с Британской Гвианой, это был поразительный пример того, как США поддерживали остатки Британской империи, когда это было нужно для ведения холодной войны. На самом деле сбор радиотехнической информации был настолько важен для Запада, что он помогал становлению международных отношений с Кипром – «хвост» радиотехнической разведки двигал «собакой» – политикой. В 1963 г., столкнувшись с растущим межобщинным насилием между греческим и турецким населением острова, новый британский премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хоум задал вопрос, действительно ли Великобритании нужны тамошние базы. Министр обороны Питер Торникрофт сказал выразительное «да» и объяснил, что на Кипре «размещены самые важные станции радиотехнической разведки, а также авиабаза, с которой осуществляются специальные разведывательные полеты». Торникрофт сказал, что, в то время как большая часть других мероприятий может быть перемещена в другое место, «мы считаем, что радиотехническое оборудование не может быть в равной степени удобно расположено в другом месте».