Отбитая - Кира Романовская

У них будет ребёнок, наконец разложились слова по смыслу.

— Ты это от меня хочешь услышать? — остановила Катя поток его фантазий о подгузниках. — Чё то сильно сомневаюсь! Тебе, смотрю вообще лень стало притормаживать в конце, мы же с тобой договаривались, помнишь? Ты зачем в меня кончил?

— Ты ведь пьёшь контрацептивы? — после секундного замешательства ответил он.

— Это я тебе так говорю. Всегда веришь женщинам на слово? Сколько же у тебя детей, страшно представить, — захохотала она, хромая в ванную.

Вадим в это время пытался прийти в себя. Он обрадовался, на мгновение он почувствовал радость, а следом разочарование.

Катя вышла из ванной, увидев его сидящим на кровати, с задумчивым взглядом и сдвинутыми бровями. Она улыбнулась, встала напротив него и прижала его голову к своей груди.

— Да, ладно, я ж пошутила. Пью я таблетки. Просто напугала тебя, чтоб о последствиях думал. Видел бы ты своё лицо, Великан!

— Не шути так больше.

— А ты в меня не кончай, окей? Ни мне, ни тебе это не нужно.

На следующее утро, сидя за чашкой утреннего кофе, Вадим наблюдал за тем, как Катя порхает по его кухне, готовя им завтрак. Он представлял её беременной, она была бы такая смешная, как маленький пингвин. Вадим улыбнулся своим мыслям, придёт время воплотить их в жизнь. Потом, не сейчас.

* * *

Катя напортачила — попала с заказчиком под неустойку, большая сумма, которую пришлось покрывать из средств фирмы. Вадим её не ругал, не отчитывал, но его взгляд, молчание и хмурые брови, говорили за него: «Ты меня подвела». Пришлось звать на помощь Камиллу, хорошенько покопавшись в договоре, она нашла лазейки и немного снизила их издержки. Ещё и перед Камиллой опозорилась.

Обняв свои колени, виноватая Катя сидела в своей спальне на полу, облокотившись на кровать и грустно оглядывалась вокруг. Её окружали несколько десятков коробок из-под обуви, которые она достала из шкафа, кладовки и ещё несколько нашла в ящике кровати под матрасом. Вот так она переживала стресс — бесконтрольные покупки одежды и обуви. И это был не безобидный женский шопоголизм, опасный только для кошелька. У неё обострилось тревожное расстройство, а покупки были всего лишь симптомом этой болезни. Её косяк на работе тоже имел под собой причину — бессонница.

Катя обняла себя за колени сильнее и несколько раз вздохнула. «Надо поговорить на следующей встрече с психотерапевтом и всё пройдёт» — успокоила она себя.

В дверь позвонили. Вадим. Он писал ей, что зайдёт сегодня. Они не виделись два дня, он дал ей выходные посреди недели. Оба она провела, не вставая с постели. Очень устала, от всего и от всех, даже от него. Катя тяжело поднялась, поправила коротенькое платье, в котором любила ходить летом дома и пошла открывать.

Он крепко обнял её сразу, как вошёл, поставив два пакета из магазина на пол. Катя прижалась к его груди, закрыла глаза и сунула носик в расстёгнутый ворот рубашки, вдыхая его запах.

— Что пытаешься вынюхать, Бесстыжая? — спросил он, делая то же самое с её волосами.

— Ты только с объекта? Был на Чеховской?

— Да.

— Обожаю, как от тебя пахнет потом после работы не в офисе — строительной пылью, бетоном, — тихо сказала она, расстегнув ещё одну пуговицу и тяжело задышала.

Он приподнял её за подбородок двумя пальцами и поцеловал в губы.

— Я привёз еды из твоего любимого ресторана и арбуз, чтоб ты лопнула.

Они вместе поужинали, Вадим рассказывал, что он делал эти два дня на работе, они обсудили близнецов и их успехи, свои планы на следующую неделю. Катя с трудом съела половину из своего ужина, и принялась за арбуз. Вадим с улыбкой смотрел на неё, как она морщит носик от удовольствия и по её щёчкам и подбородку течёт розовый сок. Катя улыбнулась ему, вытирая рот ладонью, иногда ей казалось, что у них всё плохо, но прямо сейчас рядом с ним она была счастлива, и не от того, что просто поела. Она вдруг поникла, вспомнив о своём косяке, и отложила кусок арбуза в сторону.

— Ты сильно на меня злишься?

— За что? — непонимающе уставился он на неё.

— За неустойку.

— Злюсь, Катерина, — вздохнул Вадим и она опустила голову. — На себя злюсь.

— А на себя-то за что? — вытаращила она глаза.

— Я взвалил на тебя слишком много. — вздохнул он, погладив её по волосам. — На тебе больше ответственности, чем на доброй половине нашего коллектива, неудивительно, что ты ошиблась. Хотел с тобой это обсудить, кстати. Надо тебе себя разгрузить, передать часть задач кому-то другому. Никаких больше строек пыльных, будешь заниматься своим рестораном и вести финансы.

Катя вскинула брови — это он уже ее будущее за неё выбрал?

— В общем, жду твои предложения, чтобы ты поменьше работала и побольше отдыхала, — улыбнулся ей Вадим.

Не решил — выдохнула Катя.

* * *

— Что это тут у тебя? Распродажа обуви? — усмехнулся он, входя в её спальню.

— Разбор завалов. Некоторые неношеные, забыла о них совсем.

— Мы в субботу идём к Свиридову на юбилей, можешь туда надеть.

— Что? Кто это мы?

— Я, ты, братья. Я ведь тебе говорил неделю назад, ты забыла?

— Я не пойду, лучше посплю, — тихо сказала она, начиная судорожно собирать коробки вокруг себя. — Вдруг его сынок припрётся папашу поздравить? Я драку устрою, тебе потом стыдно будет. Будешь на меня злиться.

— Он женился недавно, с первой женой и детьми теперь в ссоре. Я не спрашиваю тебя, хочешь ты или нет, я тоже лучше бы не ходил, но есть такое слово надо. Про нас уже ходят слухи, что компания разваливается, мы вчетвером не можем её поделить между собой. Нужно, чтобы нас увидели всех вместе.

— Я не хочу! Не хочу! Не хочу! — законючила она, скривив личико. — Можно не ходить?

— Нет!

— А если я хорошо попрошу?

Бесстыжая опустилась на четвереньки и по кошачьи, виляя попкой, как хвостиком подползла к нему. Встав на колени, она провела руками по его бёдрам и взялась одной рукой за пряжку ремня, оттягивая её вниз.

Вадим задержал дыхание, когда она провела ладонью по его животу до груди. Её коварный соблазнительный взгляд упёрся ему в глаза и она усмехнулась, высовывая кончик языка.

— Так можно мне не ходить? — промурлыкала она.

— Серьёзно, Катя? Хочешь договориться со мной через член? Я по-твоему на это поведусь?

— Ну, попытаться-то можно было. Не хочешь, как хочешь, не сторгуешься с тобой! — слегка оттолкнула она его и отпрянула от него