Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

«Не всегда. На войне солдаты убивают врагов, христианство признавало это. Много святых было из числа солдат и офицеров».

«Ты не солдат на войне».

«Это моя война. А Босс и его прихвостни – враги. Я делаю доброе дело, пусть и придется немного запачкать руки».

«Всякое добро, сделанное злыми средствами, суть зло».

Гемелл еще продолжал проповедовать, но я не стал дальше спорить.

Миновав границу тем же путем, что и ранее, я купил в транзитной зоне шаурму и ел, пока шел к «Отчаянному». На вкус дрянная, но сгодилась, чтобы набить желудок.

На звездолете я подробно поговорил с Оаэа о том, что предстоит сделать. Мы вместе изучили дом Босса, входы и выходы, предполагаемое внутреннее устройство и охрану. Сержант обсуждал все спокойно и со знанием дела.

– Поставленная задача будет решена, – заверил он.

Посмотрим, кто теперь окажется слабым и беспомощным ничтожеством!

«Ты мыслишь в парадигме, которую тебе навязал Босс. А значит, остаешься зависимым от него. Действуя в этой парадигме, даже добившись успеха, ты лишь заместишь его собой, а не победишь».

«Не каждый, кто побеждает дракона, становится новым драконом. Кое-кто остается собой. Как Беовульф. Мне не нужна преступная империя Босса. Я просто хочу очистить мир от него. Чтобы потом, в старости, можно было бы сказать: благодаря мне в мире стало меньше зла. Это важнее, чем все научные открытия, вместе взятые».

Вдвоем с Оаэа я отправился в грузовой отсек. Остальные четверо таэдов все так же неподвижно стояли у стены. Вот он – момент, которого я боялся на их планете. Ружье должно выстрелить. Но теперь страха нет. Пусть выстрелит! Пусть прольется кровь!

Достав переместитель, я вспомнил снятый мной в городе офис и отправил туда первого таэда.

«Так ты с помощью кровопролития собираешься уменьшать количество зла в мире?»

«Да! Зло надлежит останавливать силой. Только так его и можно остановить».

Второй воин в металлической броне исчез, после того как я навел на него «гантель».

«Христос показал другой путь победы над злом».

«Да, пожертвовав собой. Его убили. В отличие от Христа, я не Бог и не Сын Божий, так что этот путь не для меня».

Шагнув влево, я отправил третьего таэда.

«Твой отец тоже не был Богом или Сыном Божиим, однако пошел на смерть ради спасения подчиненных».

«У него не было другого пути спасти их. А у меня есть. Я не собираюсь умирать. А ты?»

Гемелл не ответил. Переведя влево переместитель, я телепортировал четвертого воина. Остался только Оаэа – он сам шагнул ко мне. Миг – и он исчез, отправившись к остальному отряду в «Буэна Муэрте».

Прежде чем покинуть звездолет, я зашел в медотсек.

– Я вернусь, – пообещал я, гладя замершее плечо Лиры. – Все будет хорошо.

Ну вот и он, мой Рубикон. Взяв спальник и артефакты Хозяев, я вышел через шлюз и отправился в Сальватьерру, над которой уже сгущались сумерки.

День триста шестьдесят четвертый

Я разложил спальник в офисе и пытался поспать. Кажется, мне это даже удалось. Проснулся очень рано. Активировал всех таэдов и доверил Оаэа ввести их в курс дела. Затем показал им кадры особняка Босса. Мы обсудили детали. Они спрашивали коротко и по делу. Договорились о командах жестами.

Наконец оставался самый последний приказ, который я произнес без колебаний:

– Убейте всех, кто будет с оружием!

Оаэа недоуменно склонил голову набок, глядя на меня. Я запоздало понял, что произнес эти слова по-русски.

«Я не буду это переводить, – сказал Гемелл и повторил: – Убийство – смертный грех».

«Ты убил миллионы! – разозлился я. – Не тебе читать морали! Переводи!»

«Нет!»

Я задумался о том, смогу ли справиться сам. Какие-то слова и выражения на таэдском мне уже удалось запомнить… Но нет, я никогда раньше не произносил фразу «убейте всех» на этом языке. Да и на любом другом тоже, но сегодня пора было ее произнести.

Мне надоело пытаться быть добрым и играть по правилам. Босс и все его отребье никогда не перестанут искать меня. Я никогда не буду в безопасности, пока они живы. И Лира никогда не будет. Я не осмелюсь «разморозить» ее для начала лечения, пока выродки живы и могут найти нас. С ними невозможно договориться, и даже если я им сдамся, они меня не пощадят. Но я не буду сдаваться, когда у меня есть шанс прекратить все это раз и навсегда. Я окажу услугу человечеству, вырезав эту раковую опухоль.

«Гемелл, ты должен понять это! Знай ты другой способ обеспечить нашу безопасность, ты бы уже его подсказал…»

Я не успел договорить, как вдруг меня словно вырвали из реальности пыльного офиса с таэдами и перенесли в другое место. Я шел по светлому коридору. Изумление уступило чувству узнавания и тревоги. Эти скошенные под углом стены я не забуду никогда.

Я шел по коридору в бункере Хозяев на том проклятом астероиде, с которого все началось. Только теперь коридор казался ниже. Я чувствовал прикосновение своих ног к холодному полу, запах пыли и даже какой-то горький привкус во рту. Попытался остановиться, но не смог – непреодолимая сила влекла меня вперед, туда, где виднелись три светящиеся фигуры.

Я оказался внутри воспоминания Гемелла. Это были трое неккарцев, осматривавшихся в большом зале. Он уже показывал мне это, когда я был на астероиде. Но тогда он скрыл сам момент убийства. Теперь не стал.

Я вошел в холл. Слева осматривалась самка, чью оторванную голову мы с Лирой изучали весьма тщательно. Справа стоял второй погибший неккарец, который сейчас еще был жив и поднял руки в приветственном жесте. Его переполнял восторг от встречи с представителем другой разумной расы…

Я приблизился к нему и, резко проведя правой рукой в районе его живота, вспорол скафандр и теплую плоть под ним.

Это был кошмар Гемелла. Я чувствовал, как он пытается остановиться, но не в силах преодолеть заложенную в него программу. Как он ненавидит себя за то, что совершает его тело, и за свое бессилие.

Неккарка, что стояла слева, отшатнулась, но слишком медленно. Или это мое тело ускорилось? Метнувшись к ней, я обхватил руками ее голову в шлеме и одним рывком свернул. Послышался хруст, обмякшее тело рухнуло на пол. Я повернулся к третьему… Это был Иши…

«Гемелл, хватит! Пожалуйста! Я все понял!»

«Ничего ты не понял». – Голос его звучал тихо и устало.

Однако воспоминание остановилось и начало блекнуть.

«У меня не