Мы из Кронштадта. Встреча - Николай Берг

несуразности. Еще и потому нам не дано понять не то, что смысла существования Вселенной – а даже основ собственного жития. Приходим из ниоткуда, но с внешностью, характерами, инстинктами – и туда уже убираемся отыграв. Как пешки с шахматной доски. При этом, как ни верти – все живое на Земле сбалансировано и как-то кем-то явно создано! – пускает в конце речи особо пухлый клуб дыми братец..

- Теории все же объясняют эволюционно…

- Это суемудрие человеческое. А если копаться во всех этих теориях – так концов не найти. Я пока в палате лежал смотрел всякое, а большее слушал. В частности про антропологию. Легенды и мифы древней Греции в сравнении – строгая логарифмическая линейка. Человечество зародилось само в Африке, потом расползлось как тараканы и негры на Севере мигом побелели, а попав в азиатские страны стали косоглазыми и желтолицами… Хотя тут все понятно – раз попали в Азию, надо соответствовать. Как, почему, с какой стати, при помощи какого механизма – полный туман.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Сколько помню братца – сроду он таким многословным не был. Хотя в башке и пошумливает влитый алкоголь, но вколоченный профессионализм – даже в полудохлом состоянии смотреть, видеть и сопоставляя – анализировать ситуацию – пока работает.

Впрочем, у многих, кто встретил старушку с косой и чудом остался в живых – такое бывает. Прикидываю – похоже на логорею? Нет, тут хоть братец и болтает, как заведенный, но речь связная, логичная и информативная. И вижу, что да, что-то он такое знает, но выразить не может.

Прямо как я на экзамене по биохимии…

А многоречивость – ну так понятно – в палате лежал, молчал, вот слова и накопились. Да под пиво…

- Не надо на меня так смотреть! – вдруг говорит братец.

- Это как? – понимаю свою оплошность, но уже поздновато.

- Взглядом дифференциального диагноза.

Мда, это я лопухнулся, а он засек. Другое дело, что думал я о его знании про ту сторону бытия, что ему стала открытой, а не про хворь. Но уже поздновато – он замкнулся, теперь хрен его разговоришь.

Братец добавляет душистого дыма в воздух над нами (странно – насколько трубочный дым ароматный, и как отличается от сигаретного вонючего!)

- А ведь я – Избранный! И хреново, если и ты такой же!

Сижу, хлопаю глазами от неожиданности. Родственник заливается искренним смехом:

- Видел бы ты свою глупую рожу сейчас! Не пугайся, я в здравом уме и почти трезвой памяти. Просто глиобластома – как ты, полагаю и не ведаешь – явно имеет связь с вирусной патологией. И как говорили твои коллеги в больнице – все очень странно.

- Развитие глиобластомы – связывают с вирусом. Значит иммунность к зомбии? – спрашиваю я о том, что сразу приходит на ум.

- Именно! Зомбия практически выбила из обихода все болезнетворные вирусы – а у меня, получается – нет. И да, возможно у меня иммунитет к зомбии. Прям хоть прививай себе культуру гепатита, чтоб проверить…

- Полагаешь, что и у меня может быть иммунитет? – схватываю я намек.

- Кто ж это знает? Но это не самое лучшее, что могло бы быть.

- Но наши мама с папой…

- Да, посмертно обернулись. Как нам рассказали, мы же там не были. А сейчас я склонен считать, что могло быть все и не совсем так, как рассказывали. Хотя остается еще и генетика с этими рецессивными генами… Но что есть – то есть. Еще по пшеничному? – уже менее жестким тоном вопрошает братец.

- Давай!

- Вкусное?

- Вкусное!

А бокалы волшебным образом уже и полные опять!

Сидим долго, но все хорошее кончается…

Когда в итоге выбираемся на улицу, ощущаю внезапно, что надрался куда жестче, чем рассчитывал. Правда, давненько я не сидел вот так в кафе, а братец так и вовсе впервые пригласил. Как-то до того у него особого желания со мной по ресторанам ходить не было.

Ловить авто он категорически отказывается - хочет наконец ногами прогуляться после всех экзерциций. Но ходит плохо, приходится его поддерживать, отчего он сначала злится, потом отвлекается, благо болтает не переставая. Нашел на него стих вспоминать первые сутки Беды, когда он ментом Михой сидел в суд-мед морге, а у входа и окон отирались вполне уже шустеры… А из оружия один ментовский ПМ с полурасстрелянной последней обоймой.

Удивляюсь тому, что в его голосе звучат ностальгические нотки, он определенно о том времени вспоминает с удовольствием и легкой грустью.

У подъезда встречает худенькая темноглазая девушка. Принимает моего братца с рук на руки.

- Знакомься – моя горгулья! – торжественно представляет ее мне братец.

На мой взгляд – она не похожа на каменное крылатое существо, но понимаю, что раз он так бесцеремонен, то они здорово близки уже. С посторонними как раз братец вежлив. Как правило.

Девушка извиняюще улыбается, хотя по-моему ей такое представление не очень приятно. Помогаю дотащить брата до дверей, дальше уж они сами…

А мне надо пройтись, надрался я что-то шибко…

Иллюстративный материал:

https://author.today/post/162660

Глава 25. Ночью – о кулинарии

- Что такое хваленая французская кухня? А это кухня от голода и отчаяния. Лягушачьи лапки, улитки, мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп из такого сыра, артишоки... это когда от отсутствия нормальных продуктов съедается всё, что можно разжевать. Кухня реальной нищеты, которую маркетологи завернули в красивую оболочку якобы "изысканности... И упор на всякие соусы, под которыми всю эту дрянь можно все же жрать!

Говорю и сам себе удивляюсь – язычище словно самостоятельно работает. Эк меня несет, а еще на болтовню братца удивлялся! Но когда женщина явно с интересом слушает твои россказни, а ее пушистая головка уютно дежит на твоей руке и теплая ночь, а в открытое окно льется свежий воздух, только что дождик прошелестел – никак не удержаться.

Приперся я домой уже довольно поздно, проветрил пьяную голову, но не совсем. Надя встретила не без удивления – давненько я таким теплым не был. Но – медичка же – да еще и женщина – про состояние братца спрашивать не стала, сочувствием развозить слезы-сопли не принялась, за что я ей безусловно благодарен.

А свалила разговор на