План вторжения - Рон Хаббард

— Трудно сказать. Истерия? Нервное потрясение на поле боя? Поскольку вы офицер, то естественно, это не может быть последствием электрошока, ибо его к офицерам не применяют. Вообще-то подобное состояние может объясняться бесчисленным множеством причин.

— И все-таки? — Я продолжал стоять на его пути. Вид у него был довольно удрученный.

Кто его знает. Невралгическое предрасположение, которое неожиданно проявилось во временном параличе? Гипноз?

За такие деньги ты должен назвать причину более определенно! — сказал я.

За десятьто кредиток? Да что я тебе — штопальщик морд в Городе Трущоб?!

Но это в пять раз превышает нормальный гонорар! — воскликнул я.

А ты и был встревожен ровно в пять раз больше любого нормального пациента, — отпарировал он, а затем, решительно оттолкнув меня, забрался на койку и почти тут же возобновил свой храп. Да, он все-таки настоящий профессионал!

ГЛАВА 3

Вернувшись к аэромобилю, я несколько раз обошел вокруг него, погруженный в глубокие раздумья. Уже почти стемнело. Время от времени я сгибал и разгибал руку, проверяя работу суставов пальцев. Все функционировало просто отлично.

Я, пытался разложить по полочкам то, что наговорил мне этот грязный мясник. Будучи весьма осведомленным в вопросах земной психологии, я отлично понимал, что именно он имел в виду, когда говорил о «невралгическом предрасположении». Я — далеко не невротик. Следовательно, в качестве причины остается только гипноз. Но я ни когда не был под гипнозом, за исключением того периода, когда штудировал языки.

Конечно, я продолжал подвергаться страшному риску. А что, если такое случится со мной вновь? Представить страшно. А вдруг, как только я соберусь кого-то застрелить, рука моя перестанет работать? Мысль об этом заставила мои волосы зашевелиться. И вместе с тем я не мог и близко подойти к кому-либо из врачей Аппарата. Любое проникновение в мое подсознание обнаружит слишком многое. Врач, безусловно, тут же донесет о том, что я выбалтываю государственные секреты, и со мной будет покончено!

А что еще сказал этот (…) мясник? Ах да — что он не какой нибудь «штопальщик морд из Города Трущоб». Может быть, здесь и лежит ключ к решению моей проблемы. Я часто видел вывески таких врачей. И я принялся разрабатывать план, собрав в кулак все свои немалые таланты в данной области.

Когда я открыл наконец дверь аэромобиля, мой водитель со свойственной ему бестактностью сразу решил ошарашить меня вопросом:

— А как я должен объяснить офицеру Хеллеру то, что не могу вернуть ему деньги?

Я тут же ударил его. Правда, левой рукой, поскольку все еще не мог целиком полагаться на свою правую. Но тем не менее я его ударил. И только после этого спокойно занял свое место в аэромобиле.

— Доставь меня в Отдел Провокаций! — приказал я.

В сгущающихся сумерках мы пронеслись над Правительственным городом. Пролетая над рекой Уайл, мы спустились почти до самой воды и вскоре проскользнули в туннель между ветхими складскими строениями. Я вышел из машины и быстро взбежал по ступенькам.

Рейза Торр как раз собирался домой. Он неподвижно застыл на месте. Мне показалось, что он стал белее кости, но при таком плохом освещении за это трудно ручаться. Я решил вести себя с ним подружески, чтобы он не чувствовал себя скованно.

— Ну, как — довелось пообщаться с хорошенькими девушками в последнее время? — спросил я, чтобы придать нашей встрече непринужденность.

Тип, сопровождавший меня в прошлый раз, остановился за моей спиной. Здесь, должно быть, в последнее время побывали грабители, потому что в руке у него был пистолет.

— Я сам позабочусь здесь обо всем, — сказал Рейза Торр сдавленным голосом.

Да, я теперь и сам прекрасно здесь ориентировался. Ведь я великолепно знал расположение складов. Я сразу же направился к отделу гражданского платья. Рейза Торр следовал за мной. Сопровождающий уже успел куда-то исчезнуть.

— Мне нужен костюм для езды на спидвиле, — сказал я. — Обычный уличный. Совсем простенький.

Рейза Торр за это время, как видно, пришел в себя. Скорее всего у него сегодня просто выдался тяжелый день. Ну и, естественно, он вообще был довольно нервным человеком. Но что его всегда отличало, так это здравомыслие. Он сразу направился к полкам и достал с одной из них костюм для езды на спидвиле — их обычно изготавливают из блестящего и прочного, надежно защищающего тело от ранений материала. Этот был сделан из яркого материала, украшенного оранжевокрасными блестками, изображавшими языки пламени. Узорчик можно было разглядеть с расстояния в добрую милю, да и тогда он наверняка резал глаза.

— Нет-нет, — запротестовал я.

И сам подошел к полкам, где и выбрал простой, черного цвета костюм, точно подходящий мне по размеру. По всей вероятности, хозяин его побывал в какой-то аварии, поскольку воротник костюма был заскорузлым от запекшейся крови, но не стоит быть уж слишком разборчивым, а к тому же и времени у меня было в обрез.

— Теперь шлем, — сказал я, направляясь к другой стойке.

И снова он обогнал меня и попытался всучить мне шлем с изображением языков пламени, да еще без защитного щитка. Я отстранил его шлем и молча снял с полки скромный, без всяких полос и узоров, но зато с защитным щитком черный шлем,

— Теперь мне нужен тройной нож, — сказал я.

Я повел его в отдел вооружений и не сразу, но нашел там то, что мне было нужно. Ножи эти просто великолепны. Преступники обычно пользуются ими, когда им требуется убить кого-то особо зверским способом. Тонкое как игла лезвие длиною в десять дюймов без всякого усилия входит в тело. Когда же оно вонзается до предела, то выбрасывает три узких и острых как бритва отростка, расположенных наподобие пропеллера. Когда нож пытаются вытащить, эти три лезвия выворачивают наружу все внутренности. У него даже на рукоятке имеется специальное кольцо, чтобы можно было посильнее дернуть. Некоторые специалисты по борьбе с применением холодного оружия даже жалуются, что ножи эти якобы очень трудно вытащить из тела, но это скорее всего обычные капризы мастеров.

О боги, — сказал Рейза Торр. — Кого вы собираетесь прикончить?

Я сомневаюсь, что возвращу вам все это, — уклончиво ответил я.

Я тоже очень сомневаюсь в этом, — сказал он.

Однако я решил пропустить мимо ушей несправедливый намек на мою нечестность. Меня целиком поглощали мысли о проведении в жизнь моего плана.

Вернувшись в аэромобиль, я приказал водителю следовать окружным путем к окраине Города Трущоб.

Ночь уже вступила в свои права. Правда, настоящее оживленное вечернее движение транспорта пока еще не началось. В близлежащих городах вернувшиеся с работы люди в эти часы сидят, как правило, за ужином. Однако в Городе Трущоб очень немногие могут похвастать тем, что ежедневно имеют ужин. Хотя население Города Трущоб справедливо считается неимущим, это вовсе не означает, что никто здесь не проявляет активности. Полуразрушенные и на первый взгляд заброшенные дома таят в себе островки кипучей жизни. Эти точечки света, казалось, не только не рассеивали окружающий мрак, но лишь усиливали его. Пятьдесят квадратных миль развалин вытянулись вдоль берегов озера, которое вернее было бы назвать резервуаром с провонявшей стоячей водой. Никому не известно, когда был основан Город Трущоб. Похоже, даже в момент основания он был уже старым. Ходили слухи и даже целые легенды о том, что Ломбар зачастую устраивал здесь поджоги, в надежде раз и навсегда положить конец месту, где он провел свои юные годы. Я лично сомневаюсь в правдивости этих россказней. В разрушительной работе Ломбар был бы наверняка более продуктивным, а кроме того, я прекрасно знал, как он ненавидит трущобы. В один прекрасный день, сказал он мне однажды, все это будет сметено с лица планеты, а население поголовно истреблено. И судя по внешнему виду, город уже давно созрел для подобной меры.

Наконец я разглядел внизу то, что мне требовалось. Это была одна из светлых точек на фоне общего мрака. В таких притонах Города Трущоб обычно собиралась молодежь. Иногда они даже организовывали здесь оркестры, которые, как правило, не выдерживали никакой критики. Тап стоил здесь одну двадцатую кредитки и был отвратительного качества. Вокруг такого места обязательно должны находиться спидвилы.

Я приказал водителю посадить машину в стороне от огней полицейского участка. Площадку подобрали в том месте, которое когда-то могло быть парком. Я заставил водителя выключить все огни, чтобы он не мог видеть, что я делаю. Немного повозившись, я снял с себя мундир и натянул костюм для езды на спидвиле и шлем с затененным стеклом. Я оставил удостоверения и служебные бумаги, а также стандартное оружие сотрудника Аппарата в мундире, прихватив только тройной нож и небольшую пачку фальшивых денег. Водителю я строго наказал сидеть здесь, дожидаясь моего возвращения, и не включать никаких осветительных приборов.