Измена командармов - Андрей Владиславович Ганин

в результате упорных боев выбыл из строя командный состав до командиров рот включительно, а некоторые полки насчитывали лишь по 120 штыков[1037]. В это же время части 10-й советской армии форсировали реку Маныч, создав угрозу Ставропольской губернии и подойдя 6 мая на 40 километров к Ростову. Действия 10-й армии привлекли к себе значительные силы белых и облегчили положение 9-й армии. Однако к этому времени уже начался перелом на фронте. Части ВСЮР перешли в ответное наступление с утра 4 мая против 10-й армии. Начавшиеся успехи воодушевили донское казачество, активно участвовавшее в разгроме 8-й советской армии[1038]. В первые сутки наступления белые взяли Луганск, где находился патронный завод. Дальнейшее наступление белых развивалось в нескольких направлениях: на Царицын, на Воронеж и вглубь Украины. В Каменноугольном бассейне части Добровольческой армии вели активную оборону.

Еще 8 апреля командующий Южным фронтом приказал откомандировать Всеволодова в распоряжение штаба фронта, а начальником штаба назначить Карепова[1039].

20 апреля 1919 г. на посту начальника штаба армии Всеволодов был временно заменен начальником административного отдела штаба армии И.И. Гарькавым. В дальнейшем начальники армейского штаба менялись как в калейдоскопе — только в мае-июне 1919 г. на этой должности успело побывать пять человек: И.И. Гарькавый, Н.Н. Карепов (временно исполняющий должность, вскоре перешел на сторону белых), В.Ф. Тарасов (временно исполняющий должность, позднее также перешел к белым), Э.И. Захаревич и В.И. Преображенский[1040], причем временно исполнявшие должность Гарькавый (офицер военного времени) и Захаревич (кадровый офицер) генштабистами не были и своему назначению не соответствовали, но занимали столь ответственный пост, очевидно, в связи с острой нехваткой более квалифицированных кадров.

К началу мая боевой состав 9-й армии (14, 16 и 23-я дивизии) насчитывал 11 006 штыков и 2602 сабли, или 13 608 бойцов, тогда как у белых перед фронтом армии, по советским данным, имелась 21 910 бойцов[1041]. Эти силы были сильнейшим образом растянуты на 170-километровом фронте вдоль Северского Донца[1042]. Особенно сильным было превосходство белых в коннице (в четыре с лишним раза больше, чем у красных). Красным остро не хватало подготовленного командного состава. В течение месяца численность 9-й армии значительно сократилась, в том числе из-за эпидемии сыпного тифа.

Бои теперь велись за удержание линии реки Северский Донец. Пополнений армия практически не получала и буквально истекала кровью. Командарм Княгницкий 9 мая телеграфировал об этом командующему фронтом[1043]. Но, по всей видимости, советское командование невысоко оценивало роль 9-й армии и не считало, что та нуждается в пополнениях. Во всяком случае, главком И.И. Вацетис в своих неопубликованных воспоминаниях отметил, что «весь Южный фронт держался двумя армиями — 8[-й] и 13[-й]», тогда как 9-я армия лишь поддерживала связь между 8-й и 10-й армиями и почти не имела боевого значения[1044]. 11–14 мая белые переправились через Северский Донец на правом фланге 9-й армии, однако развить свой успех не смогли.

Появление на флангах 13-й армии английских танков закрепило успех белых на Южном фронте. Уже 26 мая командующий 13-й армией генштабист А.И. Геккер сообщал фронтовому командованию о невозможности остановить отступление армии. В самой армии шли митинги, красноармейцы арестовывали и даже убивали командиров и комиссаров. Некоторые части самовольно оставляли свои позиции. Так, например, в районе Славянска, арестовав командный состав, фронт оставила целая бригада. Аналогичное донесение затем поступило и от командующего 8-й армией генштабиста В.В. Любимова.

В 13-ю армию для восстановления положения прибыл председатель РВСР Л.Д. Троцкий, пытавшийся наладить дисциплину и порядок.

Командующий фронтом Гиттис возложил вину за неудачи на главкома И.И. Вацетиса. При этом в штабе Южного фронта были убеждены, что отход не будет глубоким — предполагалось восстановить положение с помощью не пострадавших в операции 9-й и 10-й армий.

Однако в ночь 24–25 мая конная группа белых прорвала фронт 9-й армии на реке Северский Донец, ударив в стык 16-й и 23-й дивизий и наступая на станцию Миллерово. Противнику удалось выйти в тыл 16-й и во фланг 23-й дивизии[1045]. Командующий Южным фронтом Гиттис требовал ликвидации прорыва, считая, что он осуществлен незначительными силами. Но, как выяснилось, штаб фронта был плохо информирован, поскольку белые прорвались силами III Донского корпуса. По мнению члена РВС фронта И.И. Ходоровского, из-за незнания обстановки «директивы Юж[ного] фронта были совершенно нежизненны и находились в вопиющем противоречии с действительностью»[1046].

И хотя белые развивали свой успех против 9-й армии, однако на протяжении нескольких дней (25–31 мая) командующий фронтом Гиттис не дал ответа на запрос армейского руководства, на какую линию допустимо отвести войска. Между тем обстановка продолжала ухудшаться. Фактически 9-я армия была разрезана на две части — 16-я дивизия отступала на северо-запад на соединение с 8-й армией к станице Митякинской, а 23-я и 14-я дивизии — на север и северо-восток. Глубина прорыва к 29 мая достигла 75 километров. Прорвавшаяся конница белых стремилась выйти на соединение с вешенскими повстанцами, что было осуществлено 7 июня силами конной группы генерал-майора А.С. Секретева и предопределило отход всего советского Южного фронта[1047]. Фактически между отброшенными на северо-запад 13-й и 8-й армиями советского Южного фронта, с одной стороны, и отброшенными на северо-восток 9-й и 10-й — с другой, образовался разрыв, с каждым днем расширявшийся. Соседняя с 9-й армией 10-я армия отступала по Дону от Золотовской и Семикаракорской до Верхне-Курмоярской, в результате чего левый фланг 9-й армии оказался открыт. 14-я дивизия находилась под угрозой окружения. Наконец, 31 мая командование 9-й армии заявило Гиттису, что считает необходимым отвести войска до линии реки Чир, на что было получено разрешение.

Около месяца с конца апреля по конец мая Всеволодов, по всей видимости, не имел постоянного назначения. Судя по всему, в это время он находился в Москве. 26 мая 1919 г. он должен был выехать из Москвы в штаб Южного фронта в Козлов[1048]. Троцкий 27 мая даже интересовался по прямому проводу, выехал ли Всеволодов[1049]. Уже 29 мая Всеволодов был в штабе фронта[1050]. Предполагалось, что генштабист займет ответственную должность начальника штаба фронта[1051], но таковым Всеволодов пробыл всего несколько дней. 28 мая Троцкий предложил назначить помощником командующего фронтом бывшего Генштаба генерал-майора Н.В. Пневского, ранее служившего помощником управляющего делами РВСР[1052]. Однако в итоге кадровые перестановки оказались иными. Вместо Всеволодова пост начальника штаба фронта достался Пневскому, а сам Всеволодов получил назначение командующим хорошо знакомой ему 9-й армией вместо своего прежнего начальника П.Е.