Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

— поднимаясь из-за огромного стола, заваленного бумагами и образцами поковок, воскликнул Соловьев. — Какие гости к нам пожаловали!.. Глазам не верю.. Садитесь, садитесь... Могу угостить газировкой, благо у нас бесплатная. — Он хохотнул, подмигивая. Большего, увы, не имею и я!.. Да что там! Все, словно сговорились, так и норовят, так и норовят сделать из Соловьева козла отпущения, а я спрашиваю: хоть кто-нибудь, хоть один человек на заводе вник, каково приходится мне?! Все твердят: давай, давай, давай! Дал бы. Обеспечил бы. С большим нашим удовольствием, только работать некому и не на чем. — Он вздохнул глубоко и развел руками. — Проблема номер один! В цех спуститься не желаете?.. Не хотите. Никто не хочет, как будто вопросы обеспечения завода поковками решаются здесь, в моем кабинете. А они решаются там! — Он ткнул пальцем в пол. — У молотов и прессов. В частности, — Соловьев пронзительно смотрел на Анатолия, — руками и опытом вашего уважаемого тестя! Если б то у меня было три или пять таких кузнецов, как ваш тесть!.. Тогда бы Соловьев не знал никаких забот...

Задребезжал на столе один из многочисленных телефонов. Соловьев поспешно схватил трубку.

— Слушаю. Да, я... Но у меня люди... Неудобно, Геннадий Федорович! — Прикрыв ладонью микрофон, он почмокал губами. Дескать, сам директор беспокоит, не обессудьте, товарищи. — Хорошо, хорошо, сделаю... Разумеется, вынужден буду приостановить... Помилуйте!.. Слушаюсь. — Он бросил трубку. — Прошу прощения, сам вызывает! — И поднялся.

— Ну и артист же ты, Пал Палыч! — покачав головой, сказал Орлов. — Вот его, Модестовича, ты, может, и обвел бы, а я-то тебя ого сколько годов знаю! Брось выламываться. Директор, между прочим, в седьмом цехе с какой-то комиссией. В шляпах все, на машинах.

— Да что ты говоришь?! — изображая крайнее удивление, воскликнул Соловьев. — Неужели опять меня разыгрывают?.. На днях, знаете, раздается звонок. Говорит мужской голос, очень похожий на главного. Приказывает уверенно так, сердито немедленно явиться к нему. Иду, докладываю. А главный смотрит на меня, как на сумасшедшего. Сук-кины дети! Интересно, кто этим безобразием занимается?.. Представляете, с какими глазами я бы заявился сейчас к Геннадию Федоровичу?! А он шуток не любит, нет...

— Зато ты большой любитель, — остановил его Ван Ваныч, посмеиваясь.

— В каком смысле?

— Но мы к тебе не за шутками и не речи твои певучие слушать. У нас дело.

— Что такое?.. Минутку, я выясню один вопросик и к вашим услугам. Сейчас. — Он опять потянулся к телефону.

Орлов задержал его руку:

— Хватит, а?..

— Послушай, Антипов, я ведь не поздравил тебя с назначением! — Соловьев привстал, поклонился. — Приносят, понимаешь, приказы...

— Спасибо, — сказал Анатолий.

— С тебя как бы приходится...

— Насчет «приходится» после, — сказал Ван Ваныч и в двух словах объяснил, зачем они пришли.

Соловьев слушал не перебивая. Время от времени кивал головой и даже поддакивал. Дескать, все очень верно, все правильно, деваться некуда. Тем более если речь идет о солидной экономии и повышении производительности...

Выслушав, он пригласил табельщицу и велел немедленно позвать начальника техбюро.

— И пусть, — крикнул ей вдогонку, — захватит с собой всю документацию по резцам! Какое дело, — сказал иронически. — В один миг все решим.

Явился технолог. Ван Ваныч повторил все, что только что говорил Соловьеву. Сам Пал Палыч при этом не обронил ни слова. Сидел. Слушал. Постукивал карандашом по столешнице.

— Понял, — сказал технолог. — Вы хотите, чтобы мы поставляли заготовки для резцов без припусков...

— Постой, постой, егоза! — сказал Ван Ваныч. — Не без припусков, а согласно размерам.

— Это почти одно и то же! Здесь кузница, а не лекальный цех. У нас, как известно, кроме припусков, имеются законные допуски. В данном конкретном случае плюс-минус два миллиметра. Мы вкладываемся в эти размеры. — И стал разворачивать на столе чертежи.

— Не надо, лишнее, — остановил его Соловьев. — А то наши уважаемые гости решат, что тут сидят буквоеды. Если у них есть претензии по размерам, накажу начальника ОТК...

— По размерам мы претензий не имеем, — сказал Анатолий. — Хотя, конечно же, плюс-минус два это слишком много и расточительно.

— Простите, Анатолий Модестович, но в этом вопросе мой начальник техбюро прав. Вы там у себя можете ловить микроны, а в кузнице и сам Захар Михалыч не поймает! — Он усмехнулся злорадно.

— Мы не требуем от вас такой точности.

— Тогда я не понимаю...

— Заготовки сплошь и рядом перекошены по сечению, — сказал Анатолий и выложил на стол две штуки. — Взгляните сами.

Соловьев осторожно, словно боялся обжечься, взял одну заготовку, повертел в руках.

— Есть смещение, — согласился он.

— Видите!

— Но на то вы и инструментальщики, чтобы довести вещь до ума! — Он проверил штангенциркулем размеры. — Тридцать один на тридцать два. Окончательные размеры двадцать восемь на двадцать восемь?.. Все получается, товарищи!

— Когда на станок устанавливается одна заготовка — да, — сказал Анатолий. — А вот Павел Иванович Серов предложил...

— Дальше не нужно! Рацпредложение, ясно. Но мы при чем?..

— Слушай, хватит тебе, честное слово! — взорвался Ван Ваныч. — Отлично знаешь, что сечение должно быть выдержано точно...

— На этот счет, товарищ Орлов, у нас имеется... — Технолог опять стал разворачивать свои бумаги.

— Знаю! Допустимо смещение полтора-два градуса, а у вас тут все десять, если не пятнадцать!

— Вы свободны, — недовольно сказал Соловьев технологу. И когда тот покинул кабинет, заговорил с пафосом, жестикулируя руками: — Товарищи, дорогие вы мои! Не могу я, не могу требовать от кузнецов такой ювелирной работы!.. Они действительно не лекальщики, а куз-не-цы!.. Я предлагал вам спуститься в цех, посмотреть, на каком оборудовании мы работаем. Его давно пора в металлолом сдавать. И вообще на протяжке заняты мальчишки, что с них спросить! Не поставлю же я на протяжку, чтобы угодить вам, Антипова-старшего!.. Скажи, — обратился он к Ван Ванычу, — почему бы тебе не заставить фрезеровать резцы того же Серова?

— Жирно получится.

—