День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны - Стивен Амброз

Рядовой Уист был вне себя. Он недоумевал: «Что делала все это время бомбардировочная авиация?! Черт, я не вижу ни одной воронки от бомб. Ни одной воронки!»

Официальная история армии США утверждает: «Внедрение в береговые оборонные позиции противника между 8.00 и 9.00 явилось несомненным успехом, который был достигнут решительными действиями наших войск, преодолевших невероятные трудности».

«Внедрение» осуществили не более 600 человек, в основном солдаты роты «С» 116-го полка и рейнджеры. Они пробились на вершины, не имея тяжелых вооружений, артиллерийской поддержки, танков, раций, связи с кораблями. Все выезды оставались заблокированными немцами. Пляжи были забиты техникой, которая не могла сдвинуться с места и постоянно подвергалась обстрелу. Резервных подкреплений не ожидалось.

116-й полк и рейнджеры были предоставлены сами себе. Они, конечно, перемешались. Разрозненные отряды, зачастую сформированные по ходу боев для выполнения отдельных задач, распадались и теряли связь друг с другом. Когда полковник Кэшем около 9.00 поднялся на вершину и развернул свой командный пункт, он увидел, что отдельные группы рейнджеров и пехотинцев 116-го полка рассредоточились по всем окраинным полям. Одни шли по прибрежной дороге в направлении Вьервиля, другие завязли в перестрелках с немцами, укрывшимися в живых изгородях.

Без всякого сомнения, обстановка не поддавалась никакому контролю. Победу еще надо было одержать. Однако на плоскогорье уже находились достаточно внушительные американские силы. Сражение на «Омахе» пошло не так, как планировалось. Но благодаря действиям таких людей, как генерал Кота, полковники Шнейдер и Канхем, капитаны Рааен и Доусон, многих лейтенантов и сержантов, возможную катастрофу удалось предотвратить.

23. Катастрофы не произошло

Сектор «Йзи-Ред», «Омаха»

«Высадка на «Омахе», — писал спустя три десятилетия после дня «Д» генерал Брэдли, — была сплошным кошмаром. Даже сегодня мне больно вспоминать о том, что происходило 6 июня 1944 г. Я постоянно возвращаюсь к тому времени, чтобы почтить память доблестных ребят, которые погибли на берегу. О них невозможно забыть. Надо помнить и о тех, кто прожил этот день на волоске от смерти. Все, кто был на «Омахе», — настоящие герои».

Командный пост Брэдли представлял собой рубку размером три на шесть метров, построенную специально для него на палубе крейсера «Огаста». На стенах висели карты Нормандии. В центре размещался планшетный стол с крупномасштабным изображением мест высадки. Неподалеку сидели секретари-машинистки. Брэдли редко появлялся в этой рубке. Большую часть времени он проводил на мостике, стоя рядом с адмиралом Аланом Дж. Кирком, командующим западной военно-морской группировкой. Брэдли заткнул уши ватой, чтобы обезопасить их от гула залпов орудий «Огасты», и наблюдал за сражением через бинокли.

Для Брэдли это было время «самых тяжелых личных переживаний и даже отчаяния». Он мог видеть только дым и взрывы. К нему не поступали сообщения с поля сражения. Генерал-майор Леонард Джероу, командующий V корпусом (1-я и 29-я дивизии), докладывал только отрывочные сведения, полученные от шкиперов десантных судов, которые возвращались в транспортную зону за очередным десантом. А их сообщения были неутешительные: «Хаос! Катастрофа! Жуткие потери!»

«У меня было ощущение, — писал позднее Брэдли, — что нас постигла беда, и оставалась лишь маленькая надежда на то, мы высадимся… Я мучился над решением об отходе, но продолжал молиться, чтобы наши ребята удержались».

Так чувствовал себя человек, столкнувшийся с двумя одинаково безвыходными альтернативами. К 9.30 прилив накрыл почти все заграждения. Сотни десантных судов застряли у берега, поскольку высадка была приостановлена. Отправка новых эшелонов для подкреплений, как планировалось, еще больше обострила бы ситуацию на пляжах. Не направлять их — означало бы оставить без поддержки тех, кто сражался на побережье.

Сам Брэдли, думая о возможном отступлении, говорил себе: «Этих ребят уже нельзя вернуть назад». Так же считал и генерал Эйзенхауэр. Без радиосвязи было просто немыслимо отозвать солдат 116-го и 16-го полков и рейнджеров, которые уже взбирались на скалы (хотя об этом не знали ни Брэдли, ни высшее командование). Отвести солдат, залегших у галечной насыпи, можно было, но если бы они вышли из укрытия, то их тут же бы перебили. На «Омахе», как нигде, тыловой огонь был сокрушительный. В любом случае десантным кораблям у побережья пришел бы конец. На пляжах создалось столпотворение людей и техники.

Брэдли исключал возможность отступления. Не представлялась разумной и отправка следующих эшелонов на «Юту» и британские участки побережья. Тогда ему пришлось бы пожертвовать десантниками на «Омахе». Более того, в таком случае образовался бы огромный разрыв между «Ютой» и «Золотом» протяженностью около 60 км. Все это могло привести к окончательному провалу операции по вторжению.

Под началом Брэдли, командовавшим 1-й армией США, находилось более четверти миллиона человек. Но, стоя на мостике «Огасты», он чувствовал себя беспомощным созерцателем, жаждущим получить хоть какую-нибудь информацию. На берегу можно было изменить план действий в соответствии с обстановкой. На мостике «Огасты» Брэдли не мог переделать общий план операции.

Командный пункт генерала Джероу располагался на флагманском корабле «Анкон». Первые три часа вторжения он пребывал в таком же неведении, как и Брэдли. Он велел помощнику начальника штаба V корпуса полковнику Бенджамину Талли пройти вдоль побережья на ДАКВ и доложить о наблюдениях. Талли сообщил, что даже с расстояния 500 м он не смог ничего обнаружить. Он доложил, что «пляжи забиты техникой, противник ведет массированный артиллерийский и пулеметный огонь, а выезды с берега по-прежнему закрыты». Из-за дыма Талли не смог разглядеть десантников, поднимавшихся наверх. Ему было неизвестно о поступившем в 8.30 приказе командующего 7-м морским десантным батальоном о приостановке высадки. Поэтому он сделал вывод о провале десанта. В 9.45 полковник сообщил Джероу о том, что «ДСТ сгрудились у берега, как стадо коров».

В 9.45 Джероу отправил первое донесение командованию 1-й армией. Оно было сумбурным и тревожным: «Заграждения заминированы. Продвижение медленное. 1-й батальон 116-го полка в 7.48 передал, что солдаты залегли под пулеметным огнем. Два ДСТ уничтожены артиллерией противника. Танки «ДД» затонули на участке «Фокс-Грин».

Через пять минут генерал-майор Кларенс Хюбнер, командующий 1-й дивизией, получил сообщение с берега: «Слишком много техники. Нужны войска. 30 ДСТ не могут подойти к прибою из-за сильного огня. Обстрел не прекращается».

Хюбнер распорядился высадить 18-й полк целиком на «Изи-Ред», но только один батальон находился на ДССПЛС, другие надо было перегружать с ДСП на ДССПЛС. Кроме того, еще действовал приказ о приостановке дальнейшего десанта.

Брэдли послал к берегу на торпедном катере своего помощника майора Честера Хансена и артиллериста капитана Джозефа Веллингса. Вернувшись, они сообщили:

— Даже невозможно разобрать то, что там происходит.

С точки зрения генералов, надвигалась катастрофа, и они ничего не могли поделать, поскольку находились в стороне.

На «Омахе» сложилась настолько тяжелая ситуация, что раненых надо было эвакуировать на вражескую территорию. Это не часто случалось в истории войн. Медпункты были установлены у галечной дамбы. Санитары рисковали своими жизнями, вынося раненых с берега. Помощь была минимальная: перевязки, лубки, морфин, плазма крови (если она имелась в наличии). Медицинские команды выходили с опозданием, не в тех секторах и нередко без необходимого оборудования. 116-й полк потерял весь запас плазмы крови, когда затонули его два десантно-пехотных судна.

Тем не менее штабной офицер 116-го полка вспоминает: «Медицинские подразделения были самыми активными на берегу. Не имея достаточных препаратов и инструментов, врачи без колебаний принимались за самые сложные операции — сквозные ранения головы и живота».

Медикам на берегу положение казалось еще более катастрофическим, чем генералам. Майор Чарлз Тегтмейер, хирург 16-го полка, высадившийся в 8.15, так описывает то, что он увидел: «Насколько хватало глаз, лежали, уткнувшись лицом в песок, тела погибших, раненые и еще живые десантники… Пляжи были ими забиты, как коробки сигарами… Отовсюду доносились отчаянные крики:

— Санитаров! Ради Бога, санитара!»

Медики, бродя по воде, спотыкаясь о тела солдат, делали перевязки, накладывали лубки и потом пытались унести раненых под укрытие дамбы. «Я осмотрел множество тел, — вспоминает хирург Тегтмейер. — Одних я приказывал одеть, другие в одежде уже не нуждались». В большинстве случаев ранения были безнадежные. Тегтмейер хорошо запомнил одного солдата: «У него ампутировали ногу, а другую практически собрали из кусков. Он же не терял сознания и даже веселился. Его могла спасти только экстренная эвакуация, а ее еще не наладили. Через час парень умер».