За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести - Пол Андерсон

— Не знаю, Фриледи, — протянул он.

— О, я привыкну, — заверила она, рассмеявшись.

Кар пробивал себе дорогу меж высоких дюн, оставляя пыльный след, который стирал ветер. В эту ночь они разбили лагерь около развалин заброшенного города, вместе, которое, должно быть, некогда являлось жемчужиной этого пейзажа. Кенри установил две палатки и стал готовить ужин, пока Дорти наблюдала за его действиями.

— Дай, я помогу, — раз предложила она.

— Это не подобает Фриледи, — возразил он. (И в любом случае ты слишком неуклюжа и только все испортишь.) Он ловко разжег примитивный очаг. На фоне окружавшего их мрака золотисто-коричневый свет казался особенно ярким, отбрасывая на их лица колеблющиеся от ветра алые тени. На них смотрели далекие холодные звезды.

Она посмотрела на бурлящую в котелке еду.

— Я думала, ваши люди никогда не едят рыбу, — пробормотала она.

— Одни едят, другие нет, Фриледи, — рассеянно отозвался он. Здесь было трудно соблюдать дистанции. Когда-то это было запрещено китским обычаем, когда пространство и энергия для выращивания пищи на борту корабля были в дефиците. Только богач мог позволить себе аквариум, и в мелких группках кочевников это было запрещено, чтобы не порождать неприязнь между людьми. А теперь, когда экономические сложности давным-давно отпали, только старики соблюдают этот запрет.

Дорти с улыбкой приняла от него тарелку.

— Смешно, — заметила она. — Никто не подозревает, что у вашего народа может быть своя история. Вы всегда были — и все.

— О, история есть, еще какая! У нас множество традиций, возможно, больше, чем у остальной части человечества.

В темноте проскрипел преследующий добычу маркат. Она спросила:

— Кто это?

— Местный хищник, Фриледи. Не пугайтесь. Он щелкнул хлопушкой, с удовольствием демонстрируя, что? — свое мужество? — Когда есть оружие, нечего бояться крупных животных. Опасность представляет другое — иногда болезни, чаще — холод или жара, или ядовитые газы, или вакуум и черт знает что Вселенная может заготовить для нас, — Он широко улыбнулся, на его худом лице сверкнул белизной ряд ровных зубов. — Во всяком случае, если бы он нас съел, то вскоре бы сам подох. Мы для него не менее ядовиты, чем он для нас.

— Различия в биохимии и экологии, — кивнула она. — Миллиарды или более лет раздельной эволюции. Было бы странно, если бы на многих планетах развилась жизнь, близкая к земной, так, чтобы мы смогли бы питаться местными животными. Вероятно, поэтому никогда не случалась широкая колонизация за пределами солнечной системы — дело ограничивалось несколькими поселениями, где занимаются добычей полезных ископаемых, торговлей или органическим синтезом.

— Отчасти вы правы, Фриледи, — согласился он. — Дело еще в экономике. Оставаться дома было гораздо дешевле, — с точки зрения денежных затрат; ни при каких обстоятельствах значительный процент людей не мог покинуть Землю; селекция выводила больше экземпляров, чем могла отобрать эмиграция.

Дорти в упор посмотрела на него. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучала особая мягкость:

— Вы, китмэны, очень мозговитый народ, правда?

Он знал, что это так, но возразил, как она и ожидала.

— Нет-нет, — настаивала она. — Я кое-что читала про вашу историю. Если я не права, можешь меня поправить, но, насколько мне известно, с давних пор от космических путешественников требовалась весьма высокая квалификация. Астронавту были необходимы высокий интеллектуальный уровень, быстрая реакция и при этом — уравновешенность. Физически он не мог быть особенно крупным, но сила ему требовалась, а в условиях особенно яркого солнечного света и радиации смуглость кожи служила определенным защитным средством… Да, именно так и было. И остается по сей день. Когда женщины тоже стали летать в космос, профессия естественно стала семейной. Те, кто не подходил для межзвездной жизни, выпадали из нее; а те, кого вербовщики набирали в солнечной системе, обнаруживали значительное физическое и душевное сходство с теми, кто уже совершал полеты. И так сформировался Кит — почти особая раса людей; у них сложился свой образ жизни. Пока наконец вы не монополизировали межзвездную навигацию.

— Нет, Фриледи, — возразил он. — Мы ничего не монополизировали. Каждый, кто желает построить космический корабль и пилотировать его, волен сделать это. Но это требует огромных капиталовложений, а когда первоначальный блеск славы рассеивался, средний житель солнечной системы утратил интерес к подобной трудной и одинокой жизни. Поэтому сегодня все астронавты — китмэны, но это никогда не планировалось целенаправленно.

— Я это и хотела сказать, — поправилась она. С полной серьезностью. — А то, что вы другие, естественно породило подозрительность и дискриминацию… Нет-нет, не перебивай, я хочу высказаться до конца… любое заметное меньшинство, составляющее конкуренцию большинству, обречено на неприязнь. В солнечной системе не могут обойтись без изотопов, которые вы привозите со звезд, так как собственные давно израсходованы; и те химикаты, которых нет на Земле, часто оказываются очень ценными; нельзя обойтись и без вашей торговли мехами и драгоценностями. Поэтому вы необходимы нашему обществу, но по сути к нему не принадлежите. Вы по-своему слишком гордые, и не можете копировать своих угнетателей. Поскольку вы люди, то, естественно, берете деньги, покрывающие все расходы на вашу деятельность, и поэтому слывете жадными. А раз вы соображаете лучше и живее, чем любой житель солнечной системы, вам удается выторговать себе лучшие условия, и вас за это ненавидят. Кроме того, существует традиция, которая уходит своими корнями во времена механокластов, когда технология считалась злом, и только вам удалось сохранить ее на высоком уровне. А на пуританской стадии Марсианской битвы ваша традиция торговли женами, — о, я знаю, что вы это делаете, только чтобы как-то разнообразить монотонность путешествий, — я знаю, что у вас более стабильная семейная жизнь, чем у нас… В любом случае, все эти времена миновали, но они оставили следы. Почему бы вам всем не улететь в космос, предоставив нам вариться в собственном соку?

— Земля — и наша планета, Фриледи, — заметил он очень тихо. И, помолчав, добавил: — Тот факт, что мы необходимы, обеспечивает нам некоторую защиту. Нам удается выстоять. Так что не надо волноваться за нас.