Книга Лунной Ночи - Диана Дуэйн

И собственная смерть – еще не вся цена, которую придется заплатить. Вмешательство в дела богов и полубогов обходится дорого. Что произойдет, если вы, как говорят эххифы, потащите Одинокую Силу в суд и попытаетесь доказать ее злодеяние? Результат в лучшем случае непредсказуем. А цена неудачи – гораздо больше, чем просто ваша гибель.

Ладно, – подумала Рхиоу, – на что мне все оставшиеся жизни? – Горькая мысль… Воспоминания о Хухе, непрошеные, определенно нежеланные в настоящий момент, ежеминутно пронзали ее, как статические разряды с ковра в зимний день, и боль, которую они причиняли, уже начинала на ней сказываться… Любое средство, которое могло бы избавить от страданий, начинало казаться желанным.

Твои руки лежали на руле, – мысленно сказала Рхиоу Саррахх, встопорщив шерсть. – То был не несчастный случай.

Как несправедливо: сейчас, когда мне так хотелось бы умереть, я должна изо всех сил бороться за то, чтобы прожить как можно дольше, – и все ради этих жалких, вонючих, холодных на ощупь змей. – Рхиоу в ярости зашипела, заставив Урруаха удивленно на нее посмотреть. – Иау, ты, драная пожирателъница котят, ненавижу тебя, ненавижу то, что ты заставляешь меня делать! Почему, почему эта участь выпала мне?

Ответа не последовало, что было понятно: когда вас оскорбляют, самый достойный ответ – промолчать. Рхиоу вспомнила о тех гималайцах из богатого дома и даже мысленно застонала. И манеры у нее никуда не годятся, да и вообще жизнь…

Нет на свете справедливости: «Вы обнаружили неполадку, вы ее и устраняйте» – вечное правило вселенной. Вылечи себя, если можешь, и сделай это с минимальной затратой энергии. Если не можешь… что ж, не повезло. Рхиоу вспомнила краткий ответ Эхефа на свое давнее замечание о том, что со стороны Вечных Сил такое отношение к собственным созданиям бессердечно: «Что ж, по-твоему, они занимаются благотворительностью?»

Рхиоу вздохнула.

Да, я была права, – подумала она, – мы все здесь погибнем.

Когда совершается выбор, некоторые участники неизбежно умирают: выбор не считается свершившимся без самых серьезных доказательств. А если даже один член команды не выживет, все остальные окажутся в ловушке и тоже погибнут.

Единственное, что мы сможем сделать, пожалуй, – это позаботиться о том, чтобы все сработало… чтобы жертвы были не напрасны.

Впрочем, парадокс заключался в том, что для правомочности выбора было также необходимо, чтобы кто-то остался в живых: иначе некому окажется осуществить его на практике.

Это, должно быть, выпадет Ифу… хотя даже неизвестно, захочет ли он с нами сотрудничать.

А от него все будет зависеть… Можно сколько угодно рассуждать о том, что он выступит в роли ящера-мага, когда его народ вновь… точнее, в первый раз по-настоящему станет совершать выбор, – сделавшись, таким образом, Отцом Народа, – однако его противоречивые устремления могут свести на нет всякую надежду на успех: ведь Иф сейчас так же разозлен и растерян, как недавно был Арху.

Но если мы каким-то образом не заставим его сотрудничать с нами…

Все эти пустые дверные проемы в коридорах… они недолго останутся пустыми. Рхиоу подумала о главном перекрестке мировых дорог на шестой планете Рирхата Б: множество постоянно действующих ворот, ведущих в тысячи миров, используемых видами, давно освоившими такие смешанные – научно-магические – технологии. Древняя Нижняя Сторона превратится в такой же перекресток, если Одинокой Силе удастся склонить на свою сторону ящеров. Ворота откроются во множество миров, они будут насильно распахнуты даже туда, где о подобном и не слыхивали, и всюду хлынут орды динозавров, сеющих смерть на своем пути. Те самые «неправильно используемые» территории, о которых говорится в символе веры, вдолбленном в ящеров Великим. Иф, к счастью, как будто не поддался на эту демагогию, но ведь миллионы его родичей смотрят на вещи иначе. Они с радостью начнут захватывать другие миры, и проигравшая раса станет основательницей межзвездной империи, а возможно, проникнет и в другие измерения.

И все же… Арху ведь ответил, когда его спросили о том, кто такой Иф: «Отец… Мой сын. Он должен пойти с нами».

Рхиоу взглянула в сторону Арху и Ифа и обнаружила, что они сидят у стены, чуть не соприкасаясь носами, и яростно смотрят друг на друга.

– Ты не можешь сидеть в сторонке и спокойно смотреть, когда с твоим народом творится такое, – громко говорил Арху. – Ты должен что-то предпринять. Ты же видел: вас обманули. – Говорил Арху не очень уверенно: в подобных спорах он был новичком, но старался изо всех сил.

Рхиоу от неожиданности заморгала.

– Ах ты маленькое чудовище, – пробормотала она, – ты опять заглядывал в мой разум! Урруах, ты только представь…

– Рхи, ты иногда размышляешь очень громко, – с легким злорадством ответил Урруах. – Возможно, это связано… Ох, прости! – оборвал он себя, потупился и принялся умываться.

Рхиоу снова ощутила укус боли; она сглотнула, облизнула нос и постаралась отвлечься.

– У Великого есть свои резоны, – очень медленно сказал Иф.

– Ага! Перебить и вас, и всех, до кого сможет дотянуться! Разве ты не видишь?

– Я вижу слишком много. Ты тоже видишь слишком много. Все покрыто кровью, она течет по лику планеты, и что бы мы ни делали, этого не изменить.

Арху потер лапой морду.

– Это неправильно. Именно чтобы остановить кровопролитие мы и пришли.

– Вы не можете ничего остановить, ничего изменить. И уж тем более не могу этого я. – Иф наклонил голову и посмотрел в глаза Арху. – Ты мыслишь как типичное млекопитающее: поспешные вопросы, поспешные ответы, надежда на то, что все будет в порядке, если начать действовать немедленно. Может быть, и в самом деле положение исправится на год, на пять лет, на десять лет. Но что будет через пятьдесят? Через пятьсот? Все станет, как и раньше. Опять многие умрут, опять начнутся страдания, потечет кровь.

– Ты ошибаешься, – стоял на своем Арху. – Ты должен помочь нам в том, ради чего мы сюда явились. Это нужно не нам! Это нужно всем!

– Все, – сказал Иф, – это мерзость и ничтожества. – Арху не сразу нашелся, что на такое ответить. – Существует только смерть. Те, кто готов убивать, пожирают других, которые должны умереть, чтобы первые могли продолжать убивать. Когда мы выйдем на солнечный свет, мы тоже будем убивать. Сколько жизней должно угаснуть, прежде чем все это закончится? Здесь, под теплым солнцем, и в других мирах, и в местах, где даже нет сияющих в небе звезд, местах, совершенно нам неизвестных, – сколько рас и видов будет уничтожено? В каждом из миров есть собственная жизнь, и мы, придя туда, ее убьем. – Тот образ, который лишь смутно мелькнул перед Рхиоу, был, несомненно, виден Ифу (благодаря его собственному дару или помощи Арху) очень ясно: бесчисленные оскверненные континенты, бесчисленные завоеванные планеты. Огромные расстояния между галактиками, даже границы между измерениями не остановят расу, ставшую безмерно могущественной благодаря совместным дарам технологии и магии. – И в конце концов та, которая использовала нас как инструмент разрушения, уничтожит и нас… смеясь над нашей глупостью. Я уже слышу ее смех, ведь процесс зашел достаточно далеко.