Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Примарх произнес несколько слов, едва слышимых слогов. Даже если бы неподалеку оказался случайный наблюдатель, из сказанного он ровным счетом ничего не понял бы. Примарх общался с помощью шепотков и тихих вздохов, почти неотличимых от завываний ветра в пустоши — разведарго легиона, на котором можно было в полнейшей секретности отдавать основные команды.

Разбившись на двойки, Гвардия Ворона расширила периметр патрулирования, в то время как Коракс направился к ближайшим постройкам. Пустошь площадью около десяти гектаров с трех сторон окружали высотки. Дома эти были огромными и усилены пласталевыми колоннами, но все равно напоминали рабочие жилища Киавара. Впрочем, ограждения с колючей проволокой и зарешеченные окна вызывали у примарха ассоциации скорее с тюремными комплексами Ликея, и от воспоминания в нем пробудился гнев. Из некоторых окон-амбразур на верхних этажах лился слабый желтый свет, но Гвардия Ворона выбрала для высадки самую темную часть ночи, между полуночью и рассветом, когда уставшие рабочие спали крепким сном — и действительно, Коракс не слышал каких-либо звуков.

Четвертая сторона свалки переходила в феррокритовую площадку, прилегающую к крупному пустующему заводу. Похоже, из него вывезли все мало-мальски полезное, оставив только стены зданий. Не составляло труда догадаться, что из-за Гибельного шторма и других превратностей гражданской войны, бушующей в галактике, Констаникс находился в изоляции и не мог завозить ресурсы, необходимые для работы мануфакторий. Правители Механикум начали обирать своих же подчиненных, хотя Коракс пока не знал, ради какой цели. Но примарх был полон решимости узнать правду.

Приказав воинам охранять место высадки и по возможности не причинять смертельного вреда незваным гостям, Коракс в одиночестве шел к покинутому заводу. За серыми стенами он видел центральный городской храм жречества Механикум — трехсотметровое строение, вздымавшееся из самого сердца города. Дополнительные турели и бастионы нарушали строгие очертания, на ярусах громоздились арки и подъемные механизмы. На вершине храма горело белое пламя, окруженное меньшими огнями, массивными домнами, которые издали походили на церемониальные жаровни.

Покинув свалку, Коракс двинулся прямиком через заброшенный мануфакторум. В выбитых окнах и среди полуобвалившихся мезонин заунывно выл ветер. Тьма примарху нисколько не мешала, он без труда ориентировался в пустующих помещениях, которые когда-то были сборочными цехами. Даже двери в кабинеты бригадиров сняли, из-за чего здание походило на одну огромную пещеру. Растрескавшиеся феррокритовые стены, тут и там покрытые лишайником и чахлой порослью, разделяли рабочие помещения.

Коракс понял, что дождь, в котором летел «Теневой ястреб» с тех самых пор, как проник под облачный покров, не падал на город. Подняв глаза на низкие тучи, примарх разглядел тусклое, размытое пятно погодного щита, который защищал Атлас от буйства стихии. Вероятно, города-баржи имели не только энергетическую защиту. Впрочем, воздух все равно был очень сырым, кислотный привкус напоминал воздух в ледоперерабатывающем заводе.

Комплекс раскинулся на километр, который примарх быстро преодолел своим широким шагом. Выйдя с другой стороны здания, Коракс обнаружил широкую дорогу, пролегающую вдоль внутреннего периметра завода. Судя по выбоинам и широким рубцам на ее поверхности, был заброшен не только мануфакторум. Уличное освещение здесь отсутствовало, за исключением тусклого света из окон близлежащих многоквартирных домов, которые вздымались по обе стороны, будто стены ущелья.

Тишина была нехарактерной для миров-кузниц, на которых Кораксу приходилось бывать. Обычно производственные линии механикум работали круглосуточно, бесконечные смены рабочих и техножрецов трудились во славу Машинного Бога. В Атласе же, голодающем без руд и других материалов, царила почти полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием генераторов, питающих рабочие жилища.

Коракс прибыл сюда для сбора информации, но на секунду он задумался над тем, где лучше всего раздобыть искомые сведения. Скрытное проникновение «Теневого ястреба» не позволило им провести близкое сканирование, поскольку его могла обнаружить местная сенсорная сеть, поэтому приоритетной задачей для примарха было разведать планировку и стратегически важные объекты города. Еще ему требовалось узнать, состоит ли правящая элита Механикум в союзе с Несущими Слово или мир-кузница просто был атакован «Камиэлем».

Первая цель была простой — полностью исследовать город. Гениальный разум Коракса мог каталогизировать все увиденное в мельчайших подробностях, запоминая обходные пути, возвышенности, огневые точки, уязвимые места и все остальное, что могло бы пригодиться в дальнейшем. Вторая же казалась сложнее, и потребует личного наблюдения или общения с кем-либо из местных жителей. Оба задания Кораксу предстояло выполнить в сжатые сроки. Он не знал, когда начинается утренняя рабочая смена, но определенно в пределах нескольких ближайших часов.

Коракс вышел на дорогу, но остановился. Кто-то наблюдал за ним.

Он оглядел возвышающиеся блоки и заметил силуэт в одном из освещенных окон. Это была женщина, но она стояла спиной к нему и держала на руках плачущего ребенка, нежно похлопывая его по спинке, пока тот широко раскрытыми глазами смотрел на громадного воина.

«Меня здесь нет», — подумал Коракс, воспользовавшись внутренней силой, чтобы скрыть свое присутствие от восприятия остальных. Как и в прошлые времена, когда она действовала на тюремных стражей и предателей, врожденная способность вычленила примарха из сознания ребенка, который удивленно мотнул головой, а затем, успокоившись, приник щекой к материнскому плечу.

Какой бы мощной ни была его способность, она все же имела пределы. Лучше найти менее открытый путь в город. Коракс, все еще окутанный дезориентирующей аурой, активировал летный ранец. С мягким жужжанием выдвинулись крылья, покрытые металлическими перьями. Примарх сделал два шага и прыгнул, летный ранец поднял его в густой смог, окутавший крыши зданий.

Приземлившись на ближайшее строение, Коракс побежал, попутно бросая взгляды направо и налево, чтобы запомнить план города. Добравшись до края крыши, примарх прыгнул через дорогу и бесшумно полетел сквозь тьму, словно летучая мышь.

Он несся с одного здания на другое, пересекал плотно застроенные рабочие блоки, пробираясь в сердце Атласа. В миазмах, скрывающих трущобы, примарх заметил блик света. На искусственных крыльях он направился к его источнику. Коракс прыгнул между жилыми блоками и приземлился на металлический переход, с которого открывался вид на город.

Внизу находился приземистый храм Механикум, куда меньше главного зиккурата. Формой он напоминал усеченную пирамиду высотой в три этажа, с желтоватым светом, льющимся из арочных окон, которые отбрасывали в сумрак тени черепов-шестеренок Машинного Бога. Вдоль стен выстроились решетчатые железные колонны, переходящие над вершиной храма в сводчатые подмостки. С них на тяжелых цепях свисали медные и серебряные иконы, блестящие в свечении кузничного огня, который выбрасывал языки пламени из световых люков в крыше, полускрытой дымом, валящим из десятков труб.

До примарха донеслось бормотание голосов, приглушенных толстыми стенами, и со своего наблюдательного пункта он заметил укутанные в мантии фигуры, проходящие мимо окон на верхнем этаже. Коракс оставил насест и миновал клубы смога, целясь в железную арку над одним из больших окон. Ухватившись за покрытый вмятинами металл, он сложил крылья и подался вперед.

Верхний этаж состоял из единственного зала, в центре которого горела домна с распахнутыми настежь створками, выдыхая тепло и свет на собравшихся техножрецов. Коракс насчитал пятерых, сбившихся в небольшую группу справа от него. Туда-сюда к скату с топливом ходили сервиторы с руками-лопатами, подпитывая священный огонь Омниссии белыми топливными кубами.

Коракс поискал взглядом пути входа и выхода, анализируя тактическую ситуацию. Недалеко от окна были расположены двигатели и клетка лифта, в дальнем конце зала вилась спиральная лестница, уводящая к крыше храма и вниз, на нижние уровни. Пятерка техножрецов была одной группой-целью, а поскольку лифт стоял на этом же этаже, дополнительную опасность могли представлять только сервиторы у топки — а они определились как однозадачные, неспособные на любые другие действия.

Красноватые стены комнаты были инкрустированы драгоценными камнями в виде алхимических символов и формул, длинные уравнения отобразили словно священные тексты. Плитчатый пол, сходившийся к домне в центре комнаты, был вымощен из похожего на обсидиан камня в форме большой шестеренки, в черный камень каждого из двенадцати зубцов были вправлены бриллианты, ограненные под черепа.