О чем молчат боги - Юлия Цыпленкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подняв на меня взгляд, деверь спросил:
– Куда?
– Туда, – ответила я и, перехватив свиток другой рукой, вытащила его из ловушки.
После освободила руку из захвата и деловито скрутила свиток. Архам продолжал смотреть на меня, и я пояснила:
– Дождь закончился, можем ехать дальше.
– А вдруг снова начнется?
– Не начнется, – заверила я, вернув ему плащ.
Архам на миг поджал губы, его взгляд остановился на моей сумке, но я уже перекинула ее через грудь. Деверь посмотрел в окно, снова на меня и вздохнул.
– Хорошо, – проворчал он. – Едем.
Вскоре мы выехали. Бывший каан молчал. Он был насуплен и, кажется, недоволен. Я усмехнулась, прекрасно понимая, что стало причиной его хмурого чела.
– Надо же, – не глядя на деверя, произнесла я. – А кто-то в Курменае бранил меня, на руки хватал, а теперь сопит, как ежик.
– Кто? – Архам повернул ко мне голову.
– Ты, – усмехнулась я, прекрасно понимая, что именно он не понял.
– Соплю как кто? – уточнил деверь, дав понять, что и он не обманулся моей репликой.
– Как ежик, – больше не став увиливать, пояснила я. – Такой зверь… весь в иголках.
– Как это?
Я жизнерадостно осклабилась и ответила:
– Очень просто. Все, кто хочет, в него иголки втыкают, а ему нравится. Он идет и сопит от удовольствия. Пф-пф, хорошо-о, пф-пф.
Архам остановил на мне недоверчивый взгляд.
– Врешь, – сказал он больше вопросительно, чем утверждая.
– Не-а, – мотнула я головой, и деверь передернул плечами:
– Дикий мир и люди там дикие.
Не удержавшись, я рассмеялась. Архам вновь устремил на меня взгляд, и я больше не стала юлить и рассказала ему про ежа. Выслушав, деверь усмехнулся и покачал головой:
– Теперь я знаю о тебе немного больше. Ты – врушка.
– Я не врала, – парировала я. – Это была шутка и моя маленькая месть.
Вот теперь деверь изумленно вздернул брови. Он за собой вины не чувствовал.
– Ты отнял у меня свиток и кисть, – ответила я на недоуменный взгляд. – И кричал на меня. Еще руками махал, чуть по носу не дал. Но хуже всего свиток и кисть. Я могу простить тебе и крик, и свой нос, однако ты покусился на мое дело. Я негодую.
– Так и мне было интересно, – без всякого раскаяния произнес бывший каан.
– Хм…
Я по-новому взглянула на Архама, вдруг ощутив в нем родственную душу. А что если он не воин, как его брат? Что если ему ближе иное? Танияр, разбирая со мной комбинации ирэ в Курменае, был спокоен. И я уверена, что будь он даже рядом во плоти, то остался бы уравновешен. И когда ему пришло время уходить, то сделал это без вздохов и сожалений.
Архам другой. Он вник и увлекся, и увлекся настолько, что стал одержим работой. Как и я. И тогда прок от бывшего каана будет не в управлении, хотя и тут он должен показать себя, но…
– Чиновник? – спросила я саму себе.
Вполне возможно. Не ученый, потому что не имеет жилки исследователя в той мере, как халим Фендар. В хатыре заскучал, книги увидел, но не заинтересовался. С сомнением отнесся к моему желанию учиться. Но бумажная работа, скажем так, ему интересна. Как и решение задач. Надо будет разобраться, тогда Архам сумеет показать себя наилучшим образом и с большей пользой для Айдыгера, чем в той роли, в которой выступает Эгчен. Впрочем, байчи-ягир у нас скорее военный министр, а мой деверь?
– Разберемся, – заверила я себя.
– Что ты там говоришь? – спросил бывший каан.
– Размышляю, – улыбнулась я. – Как обычно.
– О чем?
Я не спешила ответить. Чуть прищурившись, я некоторое время рассматривала деверя, а после спросила:
– Как думаешь, Архам, нужен ли совет старейшин? И могут ли их решения влиять на жизнь тагана?
Бывший каан изломил бровь в нескрываемом изумлении. Я его понимала. О том, что Танияр больше не берет в расчет старейшин и что сам их совет прекратил свое существование еще в Зеленых землях, Архам уже слышал от меня. И тем более странным казался мой вопрос, заданный без всяких предпосылок к нему.
– Почему спросила? – все-таки уточнил деверь.
– Просто хочу услышать твое мнение, – пожав плечами, сказала я. – Скажи.
– Танияру больше не нужны старейшины…
– Да, ты прав, – кивнула я. – В моем вопросе нет иного смысла, кроме того, что я уже огласила. Всего лишь твое мнение. Что ты думаешь о старейшинах?
Архам отвернулся. Выражение его лица стало жестким. Деверь на миг поджал губы, а потом произнес, продолжая глядеть на дорогу:
– Старейшины пошли на сговор с моей матерью и надели на меня челык, хоть и знали, кто истинный каан. Зачем нужен совет тех, кто готов поступиться совестью? Старость надо почитать, но не всякая молодость глупа, и не в каждой старости есть мудрость.
Едва приметно улыбнувшись, я кивнула, принимая его ответ, а затем спросила:
– Неужто в старейшинах вовсе нет пользы?
– Нет.
– Подожди, Архам, не спеши с ответом, – сказала я. – Представь, что ты из другого тагана. Никто не сговаривался и не ставил тебя кааном вместо старшего брата. То есть я хочу услышать беспристрастную оценку. Вспомни, чем совет старейшин может быть полезен? Не спеши. Отбрось свою злость на них и подумай.
Деверь с минуту смотрел на меня, после кивнул и, задумавшись, отвернулся. Я не мешала ему размышлять, даже сама сейчас не напрягала свой разум. Ехала и любовалась видами. Ничего нового и необычного не было, и все-таки пейзаж был хорош. Мы недавно выбрались на хорошо приметную тропу. А раз она была приметна, значит, по ней ходили достаточно часто, но сейчас, кроме нас, никого здесь не было.
Тропа эта вилась по лесу, его мы пока не покинули, и потому я могла видеть своих рырхов. Словно бесшумные тени, они скользили между деревьев, время от времени поглядывая в нашу сторону. Любопытно, у моих зверей появился порядок строя. Мейтт всегда был первым, а вот Бойл и особенно Торн хоть и не обгоняли его, но могли отходить в сторону или отставать.
Сейчас же рырхи шли за своим вожаком ровной линией, и замыкающей оказалась Торн. Понаблюдав какое-то время за своими животными, я увидела, как рырха периодически выворачивает уши, прислушиваясь. Иногда чуть поворачивала голову и принюхивалась, но ни разу не выказала признаков беспокойства, и я сделала вывод, что так она проверяет, что происходит позади. И посему выходило, что сестра была признана сильнее и внимательнее брата – Бойла, раз он
