Битва за Коррин - Брайан Херберт

Когда Эразм вошел в помещение верхнего уровня Центрального Шпиля, то обнаружил там три воплощения Омниуса в разгар их безмятежной и лишенной всяких эмоций, но весьма насыщенной дискуссии. В психологии человека такую ситуацию обычно именуют множественным расщеплением сознания. Первичный Омниус изо всех сил пытался доминировать, но копии, доставленные на Коррин Турром и Севратом, тоже старались сохранить свой взгляд. Трио всемирных разумов пыталось действовать как одно электронное целое, но разница между их базами данных была для этого все же очень велика. Хотя их можно было легко объединить и попросту слить, они оставались разделенными и общались между собой по системе громкоговорящей связи через динамики, установленные на стенах камеры верхнего этажа.

— Я прибыл в назначенное время, — произнес Эразм, стараясь привлечь внимание к своей персоне. — Омниус потребовал моего присутствия. — Какой-то один из них.

Однако всемирные разумы с абсолютно несовпадающими фазами не обратили на независимого робота ни малейшего внимания даже после того, как он вторично напомнил о себе. Совсем недавно, к собственному безмерному удивлению, Эразм придумал клички для копий всемирного разума, точно так же, как он называл Гильбертуса Ментатом, а Первичный Омниус звал самого Эразма Мучеником после того, как тот чудесным образом уцелел после предполагавшегося полного уничтожения его баз данных. Мысленно копию, доставленную Севратом, Эразм окрестил СеврОмом, а копию, доставленную с Валлаха IX Йореком Турром, — ТуррОмом. Слушая спор, Эразм мог легко отличать эти копии по разнице тональности голосов и по информации, которую те использовали для подтверждения своих точек зрения.

Омниусы были в первую очередь озабочены своим пленением на Коррине, но не могли согласиться друг с другом в мерах, которые надо было в этой связи принять. Отчаянное наступление, организованное ТуррОмом на основе ложной программы, составленной Йореком Турром, захлебнулось, обернувшись катастрофой. Погибли более четырехсот боевых машин, и при этом практически не пострадали сторожевые орбитальные псы хретгиров. Но, в конце концов, сам Турр бежал, и его трюк не принес никакой пользы Омниусу, но заставил людей удвоить и утроить бдительность.

Слушая спокойные, но стремительные дебаты, Эразм понимал, что некоторые постулаты всемирных разумов лишены внутренней логики и демонстрируют полное непонимание сути человеческих реакций и приоритетов. Очевидно, даже Первичный Омниус не потрудился заглянуть в копии файлов памяти Эразма, откуда мог бы почерпнуть необходимые сведения и знания. Три копии дошли до крайности в своих выводах, которые становились все менее и менее гибкими. Робот был бы рад поправить их, но эти ослепленные и свихнувшиеся всемирные разумы отнюдь не желали его слушать и продолжали не замечать его присутствия.

Правда, в некоторых вещах члены трио были согласны друг с другом: неразумно держать все три копии Омниуса только на Коррине. Первичный Омниус предлагал выпустить в космос нормализованные электронные копии огромного компьютерного разума и направить этот поток механического сознания на любые подходящие планеты. ТуррОм возражал на это, что нет приемников для улавливания таких сигналов, не говоря уже о том, что с расстоянием сигнал станет более диффузным и рассеянным и, в конце концов, попросту исчезнет, угаснув в глубинах космоса. Это будет напрасной тратой энергии и сил.

Омниус Севрата настаивал на более реальном выборе. СеврОм предлагал колонизировать двадцать или около того несоюзных планет. Как только мыслящие машины устроят там свои форты, возрожденный Омниус сможет снова распространиться и на другие планеты, тем самым восстановив Синхронизированную Империю всемирного разума. Он был настроен оптимистически и высказывал убеждение в том, что можно отыскать способ преодоления смертоносных скрэмблерных полей, но не объяснял, как можно это сделать практически.

У ТуррОма — после его первой самостоятельной акции — разгорелся аппетит на насильственные действия, и он предлагал повторить попытку прорыва, бросив в наступление весь наличный машинный флот. Он призывал смириться с огромными потерями, так как питал надежду, что какую-то часть флота удастся сохранить в такой самоубийственной атаке. Однако в случае, если тотальное наступление не увенчается успехом, то фанатичные люди — хретгиры — разбомбят Омниуса своими импульсными атомными бомбами и полностью и окончательно уничтожат всякие следы всемирного разума. ТуррОм признавал, что это слабый пункт его плана.

В целом планы всех трех Омниусов отличались одним недостатком — они были нереальны и имели крайне малые шансы на успех. Эразм был заинтригован, видя, на какие ухищрения вынужден идти Первичный Омниус, чтобы убедить свои вспомогательные воплощения.

Месяц за месяцем корабли роботов бросались в пробные атаки, стараясь преодолеть скрэмблерные сети сторожевого флота людей, но каждый раз волны наступления захлебывались, и машины отступали, неся большие потери, что было вполне предсказуемо. За девятнадцать лет Омниус практически истощил на планете запасы минеральных ископаемых, выбирая из коры планеты металлы и другое сырье, обрабатывая и перерабатывая его. Планета к настоящему времени была практически истощена. Стало трудно добывать необходимые для производства и воспроизведения сложных гель-контурных цепей редкие элементы и молекулы. Замедлилось и производство боевых кораблей. Эразм понимал, что Коррин скоро станет уязвимым просто в силу изнашивания кораблей, выдерживавших осаду людей.

Он, именно он, должен найти решение — для себя и Гильбертуса — до того, как это случится.

Эразм уже много лет пытался разработать подходящий и надежный план бегства. Удалившись с Коррина, он и Гильбертус смогли бы сосредоточиться на решении ментальных проблем, когда им перестанет мешать в этом докучливый и эксцентричный всемирный разум.

Независимый робот оставил на вилле Гильбертуса, который продолжал биться с головоломкой, с настоящим вызовом его умственным способностям — с клоном Серены Батлер. Этот мускулистый мужчина был способен искусно и виртуозно пользоваться нервными путями головного мозга, экстраполируя переменные и последовательности до пятидесятого порядка. Этот удивительный человек хранил в памяти всю информацию о том, что ежеминутно и ежедневно происходило в его обыденной жизни, причем хранил во всех мельчайших подробностях, только благодаря тому, что умел невероятно эффективно организовать работу своего головного мозга.

Стараясь привлечь внимание всемирных разумов, которые продолжали упорно игнорировать его, Эразм принялся стучать по стене своим металлическим кулаком, научившись этому приему у Гильбертуса, который часто пользовался им, когда был еще непослушным мальчишкой.

— Я здесь, я пришел. Что вы хотели обсудить со мной? Робот хотел было еще швырнуть на пол путеводный куб, но раздумал и вместо этого лишь крепче прижал его к груди. Это была, конечно, всего лишь имитация гнева, но она представлялась ему неплохой возможностью исследовать природу этой чисто человеческой эмоции.

Три гармонично сработавших всемирных разума одновременно произнесли:

— Перестань проявлять нетерпение, Эразм, ты ведешь себя, как хретгир.

У робота уже были наготове отличные возражения, но он благоразумно решил удержать их при себе и не высказывать вслух. Вместо этого он положил путеводный куб на пол. Жидкостно-металлический пол тотчас же поглотил куб, и над исчезнувшим предметом снова сомкнулась гладкая блестящая поверхность.

Омниусы возобновили свой спор.

Внезапно в помещении появился Рекур Ван, которого вез на тележке сторожевой робот, снабженный, как и Эразм, путеводным кубом.

— Настало время моей аудиенции! — закричал безрукий и безногий человек, возвысив голос, чтобы машины услышали его.

— Я пришел первым, Обрубок, — без всякой злобы, просто констатируя факт, сказал Эразм, увеличив громкость голоса лишь до необходимого уровня.

Голоса трех споривших всемирных разумов оставались лишенными всякого выражения, но громкость синтезированных голосов постепенно возрастала, так что вскоре эти звуки стали такими сильными, что в резонанс голосам стены и пол помещения начали угрожающе трястись и вибрировать. Три Омниуса обвиняли друг друга в глупости и неэффективности. Рекур Ван и Эразм слышали, как увеличивается темп обмена репликами. У них нарастало чувство любопытства и одновременно тревоги. Наконец стало ясно, что Первичный Омниус убежден в том, что является единственным истинным Богом вселенной, что якобы согласовывалось с его собственными расчетами и теми сведениями, которыми снабдил его Эразм. Омниус решил, что вполне подходит под определение божества. Именно он обладает окончательным знанием и окончательным могуществом.