Россiя въ концлагерe - Иван Солоневич

Въ томъ совершенно невeроятномъ случаe, если откажетъ и Поккалнъ, я пойду къ Успенскому и скажу ему, что Аведисянъ -- лучшее украшенiе будущей спартакiады, что онъ пробeгаетъ стометровку въ 0,1 секунды, но что "по весьма понятнымъ соображенiямъ" администрацiя лагпункта не хочетъ его отпустить. Успенскому все-таки будетъ спокойнeе имeть настоящiя, а не липовыя цифры спартакiады и, кромe того, Успенскому наплевать на то, съ какой степенью комфорта разворовывается лагерный сахаръ -- и Аведисяна я выцарапаю.

Я могу такимъ же образомъ вытянуть раздатчика изъ столовой ИТР и многихъ другихъ лицъ... Даже предубeжденный читатель пойметъ, что въ ларьковомъ сахарe я недостатка терпeть не буду, что ИТРовскихъ щей я буду хлебать, сколько въ меня влeзетъ... И въ своемъ курортe я на всякiй случай (напримeръ, срывъ побeга изъ-за болeзни -- мало ли что можетъ быть) я забронировалъ два десятка мeстъ, необходимыхъ мнe исключительно для блата...

Но я не буду безпокоить ни Дорошенки, ни Поккална, ни Аведисяна съ его сахаромъ. Все это мнe не нужно...

Это -- случай гипотетическiй и, такъ сказать, несостоявшiйся... О случаяхъ, которые "состоялись" и которые дали намъ по {356} компасу, по парe сапогъ, по плащу, по пропуску и, главное, карту -- правда, паршивую, но все же карту -- я не могу говорить по причинамъ вполнe понятнымъ. Но они развивались по канонамъ "гипотетическаго случая" съ Аведисяномъ... Ибо не только, скажемъ, кухонному раздатчику, но любому вохровцу и оперативнику перспектива полутора мeсяца на курортe гораздо прiятнeе того же срока, проведеннаго въ какихъ-нибудь засадахъ, заставахъ и обходахъ по топямъ, болотамъ и комарамъ...

А вотъ вамъ случай не гипотетическiй:

Я прохожу по корридору отдeленiя и слышу грохочущiй матъ Поккална и жалкiй лепетъ оправданiя, исходящiй изъ устъ товарища Левина, моего начальника колонны.

Мнe ничего не нужно у Поккална, но мнe нужно произвести должное впечатлeнiе на Левина. Поэтому я вхожу въ кабинетъ Поккална (о, конечно, безъ доклада и безъ очереди), бережно обхожу вытянувшагося въ струнку Левина, плотно усаживаюсь въ кресло у стола Поккална, закидываю ногу на ногу и осматриваю Левина сочувственно-покровительственнымъ взглядомъ: "И какъ это тебя, братецъ, такъ угораздило?"...

Теперь нeсколько разъясненiй:

Я живу въ баракe ? 15, и надо мной въ баракe существуетъ начальство: "статистикъ", староста барака и двое дневальныхъ, не говоря о "выборномъ" начальствe вродe, напримeръ, уполномоченнаго по борьбe съ прогулами, тройки по борьбe съ побeгами, тройки по соревнованiю и ударничеству и прочее. Я между всeмъ этимъ начальствомъ -- какъ листъ, крутимый бурей. Дневальный, напримeръ, можетъ поинтересоваться, почему я, уeзжая въ двухдневную командировку, уношу съ собой двухпудовый рюкзакъ и даже поковыряться въ немъ. Вы понимаете, какiя будутъ послeдствiя, если онъ поковыряется?.. Тройка по борьбe съ побегами можетъ въ любой моментъ учинить мнe обыскъ... Староста барака можетъ погнать меня на какое-либо особо неудобное дежурство, на какой-нибудь ударникъ по чисткe отхожихъ мeстъ, можетъ подложить мнe всяческую свинью по административной линiи. Начальникъ колонны можетъ погнать на общiя работы, можетъ пересадить меня въ какой-нибудь особо дырявый и уголовный баракъ, перевести куда-нибудь моего сына, зачислить меня въ филоны или въ антiобщественные и антисовeтски настроенные элементы и вообще проложить мнe прямую дорожку на Лeсную Рeчку. Надъ начальникомъ колонны стоитъ начальникъ УРЧа, который съ начальникомъ колонны можетъ сдeлать больше, чeмъ начальникъ колонны со мной, а обо мнe ужъ и говорить нечего... Я возношусь мысленно выше и вижу монументальную фигуру начальника лагпункта, который и меня, и Левина просто въ порошекъ стереть можетъ... Еще дальше -- начальникъ отдeленiя, при имени котораго прилипаетъ языкъ къ горлу лагерника...

Говоря короче, начальство до начальника колонны -- это крупныя непрiятности, до начальника лагпункта -- это возможность погребенiя заживо въ какомъ-нибудь Морсплавe, Лeсной Рeчкe, Поповомъ островe, девятнадцатомъ кварталe... Начальникъ {357} отдeленiя -- это уже право жизни и смерти. Это уже право на разстрeлъ.

И все это начальство мнe нужно обойти и обставить. И это при томъ условiи, что по линiи чисто административной -- я былъ у ногъ не только Поккална, но и Левина, а по линiи "блата" -- чортъ меня разберетъ... Я черезъ головы всего этого сногсшибательнаго начальства имeю хожденiе непосредственно къ самому Успенскому, одно имя котораго вгоняетъ въ потъ начальника лагпункта... И развe начальникъ лагпункта, начальникъ колонны могутъ предусмотрeть, что я тамъ брякну насчетъ воровства, пьянства, начальственныхъ процентныхъ сборовъ съ лагерныхъ проститутокъ, приписки мертвыхъ душъ къ лагернымъ столовкамъ и много, очень много другого?..

И вотъ, я сижу, болтая въ воздухe ногой, покуривая папиросу и глядя на то, какъ на лбу Левина уже выступили капельки пота...

Поккалнъ спохватывается, что матъ вeдь оффицiально неодобренъ, слегка осeкается и говоритъ мнe, какъ бы извиняясь:

-- Ну, вотъ видите, тов. Солоневичъ, что съ этимъ народомъ подeлаешь?..

Я сочувственно пожимаю плечами:

-- Ну, конечно, тов. Поккалнъ, что подeлаешь... Вопросъ кадровъ... Мы все этимъ болeемъ...

-- Ступайте вонъ, -- говоритъ Поккалнъ Левину.

Левинъ пробкой вылетаетъ въ корридоръ и, вылетeвъ, не дважды и не трижды возблагодаритъ Аллаха за то, что ни вчера, ни позавчера, ни даже третьяго дня онъ не подложилъ мнe никакой свиньи. Ибо, если бы такая свинья была подложена, то я не сказалъ бы Поккалну вотъ такъ, какъ сейчасъ:

-- Что подeлаешь... Вопросъ кадровъ...

А сказалъ бы:

-- Что же вы хотите, тов. Поккалнъ... У нихъ въ кабинкe перманентное воровство и ежедневное пьянство...

Само собой разумeется, что и объ этомъ воровствe, и объ этомъ пьянствe Поккалнъ знаетъ такъ же точно, какъ знаю и я. Поккалнъ, можетъ быть, и хотeлъ бы что-нибудь сдeлать, но какъ ему справиться, если воруетъ вся администрацiя и въ лагерe, какъ и на волe. Посадишь въ ШИЗО одного, другой на его мeстe будетъ воровать точно такъ же -- система. Поэтому Поккалнъ глядитъ сквозь пальцы. Но если бы я при Поккалнe сказалъ о воровствe вслухъ, то о томъ же воровствe я могъ бы сказать и Успенскому, такъ, между прочимъ... И тогда полетитъ не только Левинъ, но и Поккалнъ. Ибо въ функцiи Успенскаго входитъ "нагонять страхъ". И, значитъ, въ случаe подложенной мною свиньи, вылетeлъ бы товарищъ Левинъ, но уже не въ корридоръ, а въ ШИЗО, подъ судъ, на Лeсную Рeчку, въ гнiенiе заживо. Ибо я, въ числe прочихъ моихъ качествъ, живой свидeтель, имeющiй доступъ къ самому Успенскому...

И, придя домой и собравъ собутыльниковъ и соучастниковъ {358} своихъ, скажетъ имъ товарищъ Левинъ, не можетъ не сказать въ интересахъ общей безопасности:

-- Обходите вы этого очкастаго за двадцать пять верстъ съ правой стороны. Чортъ его знаетъ, какой у него тамъ блатъ и у Поккална, и у Успенскаго.

И буду я благоденствовать и не полeзетъ никто ни въ карманы мои, ни въ рюкзакъ мой...

РЕЗУЛЬТАТЫ

Въ результатe всего этого блата я къ 28 iюля имeлъ: Двe командировки въ разныя стороны для себя самого, что было сравнительно несложно. Двe командировки на тотъ же срокъ и тоже въ разныя стороны для Юры, что было, при нашихъ статьяхъ и одинаковыхъ фамилiяхъ, чрезвычайно сложно и трудно. Два разовыхъ пропуска для насъ обоихъ на всякiй случай... И, кромe того, этотъ блатъ по-просту спасъ намъ жизнь.

Какъ я ни обдумывалъ заранeе всeхъ деталей побeга, какъ ни представлялъ себe всeхъ возможныхъ комбинацiй, я проворонилъ одну. Дорогу къ "укромному мeсту" въ лeсу, гдe былъ сложенъ нашъ багажъ, я прошелъ для развeдки разъ десять. На этихъ мeстахъ ни разу не было ни души, и эти мeста не охранялись. Когда я въ послeднiй разъ шелъ туда, шелъ уже въ побeгъ, имeя на спинe рюкзакъ съ тремя пудами вещей и продовольствiя, а въ карманe -- компасъ и карту, я натолкнулся на патруль изъ двухъ оперативниковъ... Судьба.

Въ перспективe было: или арестъ и разстрeлъ, или драка съ двумя вооруженными людьми, съ очень слабыми шансами на побeду.

И патруль прошелъ мимо меня, не посмeвъ поинтересоваться не только рюкзакомъ, но и документами.

ЕСЛИ БЫ...

Если бы я почему бы то ни было остался въ ББК, я провелъ бы эту спартакiаду такъ, какъ она проектировалась. "L'Humanite'" распирало бы отъ энтузiазма, а отъ Горькаго по всему мiру растекался бы его подзаборный елей. Я жилъ бы лучше, чeмъ на волe. Значительно лучше, чeмъ живутъ квалифицированные спецiалисты въ Москвe, и не дeлалъ бы ровно ни черта. Все это не очень красиво?

Все это просто и прямо отвратительно. Но это есть совeтская жизнь, такая, какая она есть...

Миллiоны людей въ Россiи дохнутъ съ голоду и отъ другихъ причинъ, но нельзя себe представить дeло такъ, что передъ тeмъ, какъ подохнуть, они не пытаются протестовать, сопротивляться и изворачиваться.

Процессами этого изворачиванiя наполнены всe совeтскiя будни, ибо протесты и открытое сопротивленiе безнадежны. {359}