Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host"

Пайпер обернулась, метнув в него пламя, но он перехватил её руку и глубоко вонзил острые когти. Брызнула кровь и, если Пайпер не ошибалась, даже стало слышно, как коготь проскрежетал по кости. Она стиснула зубы, подавляя крик, и уставилась на короля демонов.

Он едва удерживал форму: вытянутое тело, похожее на тень, трепыхалось, только рука, которой он удерживал руку Пайпер, была плотной и казалась настоящей. На тёмном лице горели два голубых огонька, за спиной подрагивали огромные крылья, а рога, загибающиеся к макушке, то расплывались, то вновь обретали форму. Хайбарус не выглядел угрожающе, и если бы не хаос внутри него, Пайпер бы приняла его за одну из теней, от которых отбивалась совсем недавно.

Она сглотнула, когда он протянул вторую руку и нежно убрал короткие пряди волос, упавшие ей на лицо. Пайпер дёрнула рукой и успела заметить, как золотые искры выскочили из-под пальцев Хайбаруса. И, она была готова поклясться, что его лицо дрогнуло, что всего на мгновение, но на нём проступили боль и неприязнь.

— Почему же с тобой так трудно?

Пайпер хотела ответить, но в последний момент Лерайе заставила её замолчать. Пайпер не была такой уж дурой, чтобы думать, что в одиночку справится с самим королём демонов, но неужели сакри думала, что она молча стерпит что угодно?

— Ничего, мы это исправим, — тихо продолжил Хайбарус, крепче сжав её левую руку.

Пайпер фыркнула и, ощутив, как магия скапливается на кончиках пальцев, бросила:

— Мечтай, милый.

Она прыгнула на него, зарычав, чем, должно быть, сильно удивила его. Вцепилась в лицо, которое тут же стало плотнее, и отпустила магию, золотистой сетью распространившейся по тени. Это было сложно, но возможно — на мгновение взять под контроль хаос, из которого Хайбарус создал себе столь ненадёжное тело, и сплести его с магией. Если бы не связь с Временем и Движением, Пайпер даже не рискнула бы.

Она надавила сильнее, чувствуя, как жар от пламени начинает плавить ей кожу. Раньше такого не было, но Пайпер не была намерена останавливаться. Только не сейчас, когда Хайбарус, всего на мгновение потеряв бдительность, позволил магии проникнуть внутрь него. Пайпер вливала ещё больше, пока король демонов отбивался от неё, царапал ей руки и лицо, пытался сбросить с себя. Тени вокруг беспокойно верещали и яростно выли, цеплялись за неё, но Пайпер лишь позволяла пламени разрастаться и уже не беспокоилось о том, что оно может в один момент погаснуть, лишившись её контроля.

Она не дура — знала, что в одиночку с королём демонов не справится. Но сейчас он был перед ней, пусть даже в такой слабой форме, и Пайпер могла причинить ему боль. Могла влить столько Силы, что его хрупкое тело не выдержит и рассеется, что он поймёт, что лезть к ней плохая идея. Поймёт, что зря позволил Карстарсу войти в Лабиринт.

Может, уничтожить нынешнюю форму Хайбаруса будет мало для победы, но Пайпер сделает это. А после доберётся до Карстарса, найдёт способ взять под контроль его хаос и уничтожит магией, которую вольёт в его тело. Плевать, что он двести лет держат под контролем целый мир, не позволяя покинуть его, и был не таким уж слабаком. Он заслуживал смерти, и Пайпер убьёт его. Но сначала она причинит Хайбарусу столько боли, сколько сможет.

Пайпер почти поверила, что сумела сделать это, когда он резко вскинул вторую руку и вцепился ей в шею. Голубые глаза на фоне абсолютно чёрного лица, где не было видно ни рта, ни носа, вспыхнули ещё ярче. По её шее потекла тёплая кровь. Хайбарус издал какой-то странный звук, похожий на фырканье, и глубже вонзил когти. В ответ Пайпер отпустила ещё больше магии.

Боли она практически не чувствовала, а если та и появлялась, то Пайпер подавляла её, полностью растворяясь в магии и хаосе. Райкер был прав, когда говорил, что сальваторы — это вершина мастерства богов в области магии. Они — дети магии и хаоса, которые владеют силой, которой нет ни у кого из смертных. Совершенно иной уровень, иная мощь.

Выше смертных, но ниже богов.

Неужели это означает, что Пайпер не справится?..

Вряд ли. Ни боль, ни хаос, проникающий в её тело, её не остановят.

Должно быть, Хайбарус понял это. Он точно не сдался, нет. Лерайе продолжала твердить о том, что он от своего не отступится. Она говорила что-то ещё, что-то о том, что Пайпер, кажется, следует немного успокоиться и сосредоточиться, возможно, но Пайпер слышала только слова про Хайбаруса. Он пытался причинить ей боль так же, как она — ему, и проигрывал, потому что был лишь слабой тенью, каких тысячи. Он не был выше смертных и ниже богов. Всего лишь концентрация хаоса, у которой есть разум. Всего лишь тень, которую Пайпер могла легко уничтожить. Всего лишь ещё один демон, которая она убьёт.

Она надавила сильнее, чувствуя, как руки начинают проваливаться, как тень постепенно теряет свою плотность, но уже не могла остановиться. Магия вспыхивала в её венах, вытекала вместе с кровью и срывалась с пальцев, искрилась и трещала в пламени, которое продолжало отгонять тьму. Магия медленно разрасталась в теле Хайбаруса точно так же, как хаос — в теле Пайпер.

«Ещё, ещё, ещё».

Рано или поздно, но тело Хайбаруса не выдержит. Пайпер ещё могла вливать в неё магию, нарушая концентрацию хаоса, и могла причинить ему ещё больше боли.

***

У Фортинбраса и впрямь оставалось совсем мало времени и ещё меньше — сил.

«Всё будет хорошо, — шептал Арне, то и дело помогая ему выпрямляться после того, как Фортинбрас спотыкался об обломки колонн тронного зала, пока шёл вперед. — Мы уже близко».

Сколько раз он уже сказал это? Должно быть, тысячу, не меньше. Фортинбрасу было трудно назвать точное число. Он чувствовал, что врата становятся ближе, и знал, что совсем скоро они откроются им, но Лабиринт не хотел отпускать его просто так. Тронный зал ребнезарского дворца восстанавливался вновь и вновь, тени обретали очертания его любимых и близких, и он сам же убивал их. Всё было до того правдоподобно, что Фортинбрас почти поверил, что эти двести лет были лишь мгновением, что он всё ещё в тронном зале и надеется спасти родителей.

Почему это продолжалось? Разве они не нашли способ отслеживать изменения Лабиринта? Разве не сумели избежать этих странных испытаний, которые он им устраивал? Фортинбрас помнил, что всё это лишь воспоминания, искажённые, разрушительные воспоминания, которые Лабиринт сплетал в иллюзии, потому что хотел сломить его, но не мог избавиться от ощущения, что он вновь переживает эти события по-настоящему. Он зажмуривался каждый раз, когда слышал, с каким хрустом Нотунг пронзает грудную клетку королевы Жозефины, и едва мог дышать, когда в иллюзии звучал его же голос — умоляющий, надорванный.

В такие моменты Стелле приходилось толкать его вперёд, говорить, что «это лишь глупая иллюзия», и Фортинбрас искренне не понимал, как она может и дальше идти вперёд. Как успевает следить не только за ним, но и за Гилбертом, который замирал каждый раз, когда стены вокруг них рушились, а потом строились заново.

Фортинбрас не мог даже посмотреть на него. Стелла бегала между ними, толкая обоих вперёд, напоминая, что им нужно найти врата, и пару раз даже рявкнула на Гилберта, когда тот попытался открыть рот и задать вопрос. Фортинбрас ничего не понимал и едва двигался, по большей части благодаря Арне, который то и дело брал его тело себе. В конце концов сальватор просто сдался, позволил Арне и Стелле взять всё в свои руки и даже не пытался помочь им. Он старался напоминать себе, что всё произошедшее осталось в далёком прошлом, что Лабиринт, каким бы сильным и опасным ни был, всё равно остаётся тем, что можно уничтожить, но это практически не помогало.

Наконец Фортинбрас почувствовал, как дрогнула нить магии, протянутая к Движению. Врата, обнаруженные им и Арне, были совсем близко. Тронный зал ребнезарского дворца появлялся всё реже, пустота — всё чаще. И когда нить магии дрогнула ещё раз, а после натянулась, Фортинбрас понял, что всё закончилось. Последний шаг — и Лабиринт будет позади. Они вновь окажутся в Диких Землях, где придумают новый план…