Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host"

— Не могу поверить, — сиплым от ужаса голосом повторила Твайла, должно быть, уже в сотый раз. С той минуты, как Николас рассказал им, что происходит на самом деле, Твайла только и могла, что ужасаться. Ещё она ругалась, но намного реже, чем Марселин.

— Как это вообще возможно? — уточнила девушка, остановившись рядом с Николасом.

Последние пару минут он стоял на краю крыши старого кирпичного здания и смотрел в небо, наблюдая за тем, как медленно раскалывалось небо. Из-за волнения Марселин пару раз подходила слишком близко к краю, и Николас незаметно уводил её обратно, используя магию. Однако она снова подошла слишком близко.

— Даже я не понимаю, — отрешённо пробормотал Николас. — Я просто… почувствовал это. Будто коснулся магии, которая открыла мне истину.

Краем глаза Николас заметил, как Марселин переглянулась с Твайлой. Вообще, с той самой минуты, как они оказались разделены, они всё чаще обращали друг на друга внимания и даже разговаривали, что не могло не радовать Николаса. Однако сейчас он был слишком напряжён и, пожалуй, напуган.

Если бы его попросили объяснить свои ощущения точнее, Николас не смог бы сделать это. В одно мгновение он чувствовал, как где-то далеко Лабиринт вновь перестраивается, а после даже сумел коснуться нити магии, ведущей к источнику силы, которая сковала богов. А после — яркая, болезненная вспышка, осознание, обрушившееся на него, точно лавина, от которой он бы не сумел спастись при всём желании. Николас понял, что Лабиринт не просто во власти хаоса и Хайбаруса.

Лабиринт — поле битвы короля демонов и богов, которые сумели разорвать цепи самостоятельно.

Эта мысль всё ещё казалось ему немного дикой, но он понимал, что она правдива. Тончайшая нить магии, которая осталась в Рейне и связывала её с богами когда-то, пробудилась и позволила Николасу прочувствовать изменения в Лабиринте. Из-за этого и раскалывалось небо: где-то там, в ином ответвлении Лабиринта, боги сражались с Хайбарусом за право управлять этим местом.

Николас не понимал лишь одного — зачем нужны были сальваторы?

Сакри признали Райкера, и Николас предполагал, что это из-за некой клятвы, которую те принесли богам. Он не раз замечал, как Рейна старается уходить от вопросах о богах или обстоятельствах, при которых маги дома Орланд стали сакри. Было что-то, что она не могла рассказать, как бы Николас ни старался вытянуть из неё хотя бы два слова. Это была связь иного уровня, которая ему совершенно не нравилась. Из-за неё трое сальваторов оказались в Лабиринте, а вместе с ними — ни в чём не повинные люди.

— Нам нужно убираться отсюда, — наконец сказал Николас, с трудом сглотнув ком в горле. — Здесь становится слишком опасно.

— Почему? — тут же воскликнула Марселин, едва не вцепившись ему в плечо. — Разве мы не должны сначала найти остальных? Ты говорил, что чувствуешь Пайпер и Фортинбраса, но что насчёт Стефана и…

— Стефан сильный маг, — проворчал Николас, — но Лабиринту он вряд ли интересен. Думаю, я отслежу его магию, как только выберемся отсюда.

— Но как мы…

Договорить Твайла не успела. Крыша здания, на котором они были, да и весь город вокруг начали рушиться. Николас быстро схватил Марселин за руку, перебросил их к Твайле и мгновенно переместил подальше от развалин, в которые город превратился меньше, чем за несколько секунд. Пыль ещё не успела осесть, когда Николас почувствовал, как ему становится трудно дышать. Магия стягивалась в тугой узел, и сама основа Лабиринта будто начала давить на него. Позади выросла огромная тень, и Николас почти вскрикнул, когда Рейна заставила его повернуться. Однако это была не тьма, переставшая нападать на них лишь недавно, а огромные врата, выросшие из земли: белый мрамор с золотыми прожилками, древние письмена на поверхности камня, которые Николас не мог прочитать, и слабый мерцание, окутавшее врата.

— Не думаю, что это хорошая идея, — тихо сказала Марселин.

Николас отпустил магию, и та практически мгновенно оплела врата многочисленными нитями, а после принесла ему спокойствие. Мимолётное, но всё же.

— Это настоящие врата. Не те, через которые мы вошли, но они выведут нас в Дикие Земли.

— А что насчёт остальных? — торопливо уточнила Твайла, при этом настороженно оглядываясь по сторонам.

— Благодаря нашей связи они поймут, какие врата настоящие, и смогут выбраться.

— Но если те не просто не появятся?

На этот вопрос у Николаса не было ответа. Он в совершенстве владел Движением и понимал в структуре Лабиринта больше, чем кто-либо другой, однако появление, открытие или исчезновение врат были загадкой даже для него. Впрочем, теперь он предполагал, что дело было как раз в борьбе богов и короля демонов. Возможно, кто-то из богов выхватывал власть над Лабиринтом и возводил врата, а после удерживал их в одном месте так долго, как только мог, и при этом сохранял возможность их открытия. Это также объяснило бы, почему некоторые врата не желали их пропускать — тогда их контролировал Хайбарус.

— Нико! — прикрикнула Твайла, и он, дёрнувшись, понял, что слишком быстро отвлёкся.

— Придётся рискнуть, — взволнованно сказал он, посмотрев сначала на Твайлу, потом — на Марселин, от переживаний уже искусавшую нижнюю губу. — Я не знаю, где нас вышвырнет, но обещаю, что вы не пострадаете. Мы с Рейной вас защитим.

Твайла без промедлений кивнула, тогда как Марселин замешкалась. Меньше всего Николас хотел, чтобы она сомневалась в нём именно сейчас. Это не только пугало его, но и расстраивало. Неужели он недостаточно хорошо управляется со своей магией, чтобы остальные сомневались в нём? Особенно Марселин. Она ведь доверилась ему так же, как Николас — ей, и он считал, что они стали близкими друзьями. Если бы она сомневалась в нём, то не согласилась бы стать ракатаном для тела.

«Нико», — прозвучал голос Рейны, и он осознал, что опять отвлёкся.

— Всё будет хорошо, — стараясь звучать уверенно и непринуждённо, сказал он. — Я с этим справлюсь.

В конце концов, он не мог быть хуже Пайпер, Фортинбраса или Иснана. Его связь с Рейной была намного крепче, чем у Пайпер с Лерайе, да и он порой не боролся за контроль над телом и магией, как Иснан с Ренольдом. Движение Николаса было идеально, и он всегда идеально использовал его.

Он лишь слегка взмахнул рукой, и с кончиков пальцев сорвались тонкие фиолетовые нити, метнувшиеся к вратам и намертво прилипшие к ним. Николас потянул, и врата распахнулись, брызнул ослепительный свет.

— Всё будет хорошо, — повторил сальватор, крепко сжав протянутую ладонь Твайлы.

Марселин, поколебавшись ещё немного, взялась за руку Твайлы.

— Я справлюсь, — ещё раз повторил Николас, в ту же секунду перебросив их ещё ближе к вратам.

Холодный яркий свет почти коснулся его, готового пройти первым, когда небо раскололось надвое. До этого были лишь мелкие трещины, за которыми крылась тьма, но на этот раз в небе зияла огромная трещина, из которой вырвались две точки. Одной ногой Николас уже был за вратами, и время будто замедлилось. Он повернул голову, мгновенно отыскал две точки и понял, что это не тьма, принявшая чей-то облик, или твари, которых спустил король демонов.

Это был сам король демонов и кто-то из богов. И они падали вниз, вцепившись в друг друга, будто обезумевшие.

Николасу потребовался всего один взгляд, чтобы понять, что он видит настоящую богиню: алые волосы, тёмные у корней и почти розовые у кончиков, заплетённые во множество косичек; белые одежды, трепыхающиеся на ветру; и оружие, состоящие из чистого света. Её противник, король демонов, даже не имел формы, не то что лица — был лишь плотной тенью с бьющими воздух крыльями, длинными когтями и рогами, загибающимися к макушке.

Николас знал, что не должен был этого увидеть. Пусть даже Движение лучше всего отслеживало изменения Лабиринта, это находилось за гранью понимания сальватора. Каким бы сильным он ни был, он был смертным, а здесь — иные создания, существование которых находится на совершенно ином уровне.