Рассказы (сборник) - Михаил Харитонов

— Так бы и сразу, — проворчал пёс, явно довольный произведённым эффектом. — Ну тогда уж не по-маленькой, а сразу поллиторку…

Из стола был извлечён «Русский Бриллиант Премиум» в ведёрке со льдом. Пенсов смутно припомнил, что подобный способ подачи больше характерен для шампанского, но решил не встревать.

— Да вы не переживайте, — пёсик поднял лапами тяжёлую бутылку и принялся разливать. — Де Сад, знаете ли, ещё и не такое писал. Или вот ещё Сорокин…

На стол материализовалась плошка с грибами, и вторая, с солёными огурчиками.

Пенсов молча и быстро выпил, поморщился, закусил опёнком.

Пёс обнял лапами стопку, опрокинул прямо в пасть, икнул, вздрогнув всем телом. Потом сунул грызлице в огурцы и захрустел ими.

Андрей Валентинович тем временем осторожно открыл книжку поближе к началу, прочёл ещё несколько строчек.

— Нет, но я просто не мог написать такого! «Огромный кривой хер с чёрными шрамами от гнойников остановился у самых губ Зины. На самом кончике багровой нашлёпки уда опасно белел гнойный прыщ. Зина зажмурилась, обвив губами мерзкую плоть»… Ну это же невозможно! Я не говорю даже о содержании, но — «обвив губами»! Или вот тут: «Его вздыбленную мужскую стать неистово сосал энцефалитный клещ». «Плоть», «стать», «неистово сосал»! Я и слов-то таких не знаю!

— Знаете, знаете. У вас, — пёс утер лапой солёное грызло, выпил ещё водки и зарылся носом в грибы, — очень богатая фантазия. Вы её просто всю жизнь подавляли. Кстати, это многое объясняет с точки зрения наследственности… — собачайник достал морду из плошки и облизнулся. — Вы ещё сцену с опарышами не видели. Или вот ещё — как Вагина ставит парализованной старухе-процентщице пиявки на одно место, а негр Ананий подпаливает ей пятки, чтобы та кончила… Или как Ушат Помоев насилует…

— Что-о насилует? — вытращился профессор.

— Ушат Помоев, это у вас такой эпизодический персонаж, чеченский боевик, наркоман и садист… Ну вот он у вас насилует девственницу отрубленной рукой…

— Как это — отрубленной? — выдавил из себя несчастный Пенсов.

— У неё отрубленной. Да вы почитайте, очень натуралистично написано, со знанием физиологии. Образование пригодилось.

— Стоп-стоп. И я это отдал в «Арго»? В таком виде?

— Намеревались отослать, во всяком случае.

— Вы хотите сказать, что эту мерзость издали? У нас, конечно, были те ещё времена, но чтобы подобное вышло в печать… Нет, Жора, конечно, придурок, но чтоб такое…

— Нет, Жора тут ни при чём. Но потом — да, издали. Теперь это классика.

Профессору стало жарко — то ли от водки, то ли от солнца, то ли от чего ещё.

— В общем, проблема в том, — продолжал пёс, — что нас преследует Зина Вагина. Мы обратились к вам как к главному специалисту по этой даме…

— Вы сначала объясните мне, откуда взялась Зина и чем она вас достала, — попросил Андрей Валентинович. — Пока что я ничего не понимаю.

— Придётся с самого начала, — собачайник повёл носом. — Я тогда, с вашего позволения, ещё по одной налью… Показывать всё слишком долго, я лучше нарезочку сделаю…

Неделя непрерывного пьянства и творческого экстаза стоила профессору жизни.

Пенсова скрутил тяжелейший приступ холецистита. Дёмка успел вызывать «скорую», но было поздно: в тот же день Андрей Валентинович умер в Боткинской больнице во время экстренной операции на желчном пузыре.

Дёме позвонили утром. Узнав печальную новость, Пенсов-младший первым делом пошёл в отцовский кабинет, включил компьютер и проверил электронную почту. Аккуратный Дементий Андреевич хотел знать, не осталось ли каких-то срочных и важных дел, которые его отец не успел завершить.

Среди всего прочего он обнаружил готовый к отправке в редакцию текст очередной «Зины». Возможно, он его бы и отправил, но сначала заглянул в прикреплённый файл.

Если бы Пенсов-младший не стал бы совать нос куда не следует, ничего бы не случилось. Но, так или иначе, Дёма ознакомился-таки с последним произведением Андрея Валентиновича.

«Кровавый Оргазм», если рассматривать её как литературное произведение, представляла собой смесь чернушного боевика, порноромана и политического доноса. Что касается последнего, Пенсов с гнойным сладострастием проехался по всем известным ему политикам. В частности, пресловутым отцом ребёнка зининой подруги он почему-то сделал госпожу Мадлен Олбрайт, коей приписал трансвестизм и другие грязные привычки. Главным злодеем Пенсов предсказуемо вывел ненавистного Хапузова. Короче говоря, это был полный, стопроцентный, кромешный ужас — незаконный плод обиды, алкоголя и некстати разбушевавшегося подсознания.

Дементий потратил на чтение час с лишним. После чего аккуратно удалил файл из архива — даже не догадываясь, что старается зря.

Тело кремировали. На церемонии присутствовал сын, трое старичков из бывших учёных, и никого из редакции. Израильская родня, несмотря на отправленные Дементием мейлы и телеграммы, не сочла нужным реагировать на события, происходящие на доисторической родине.

Дементий забрал аляповатую урну с отцовским прахом домой. Впоследствии эта урна — всё с тем же прахом внутри — вошла в историю искусства. Именно она стояла на пульте управления атомной станции в финале «Амстердама».

Первый фильм Дементия — получасовой «Путь» — вышел через три года после смерти Андрея Валентиновича. Дёма тогда уже имел определённую репутацию в кругах московских киноманов. «Путь» дебютировал на «альтернативных Каннах», которые тогда как раз переживали очередной расцвет, и был снисходительно одобрен кинокритиками.

«Тихая охота», снятая в глухом архангельском селе, могла бы пройти незамеченной. Но в силу разных политических соображений — мировой обком принял решение поддержать кремлёвскую администрацию в одном важном вопросе — России выписали квоту на футбольную победу (плюшка для народа) и кинофестивальный приз (пирожное для интеллигенции). Дементий после успеха «Пути» попал в поле зрения международных кураторов, которые сочли его персону годной к дальнейшей раскрутке. «Охота» получила берлинского «Золотого Медведя». В том же году Дементий создал студию «Цифровые технологии», впоследствии прославленную и культовую.

Потом было «Ослепление», которое снималось три года и после которого о Дементии стали говорить с придыханием. Далее Пенсов замолчал на некоторое время, зато стал регулярно попадать на страницы скандальных хроник. В частности, его тройственный брак с ассистенткой-китаянкой и её американским мужем (Дементий был бисексуален и этого особо не скрывал) вызвал в гламурной среде нездоровый интерес. Как, впрочем, и его следующая работа — пятнадцатисерийный анимешный «Маяковский», исполненный в технике гипервидео. Гипер считался дешёвой компьютерной подделкой под настоящее кино, но в исполнении «Цифровых технологий» заиграл новыми красками. «Маяковский» положил начало «футурренессансу» и заодно принёс Дементию целый мешок престижных премий и ураганную прессу.