Том 13. Воскресение - Лев Толстой

И вот 12 марта 1895 года он пишет в дневнике: «Нынче захотелось писать художественное» (т. 53, с. 11). И на первом месте среди этого «художественного» для него — «Коневская», то есть «Воскресение». Вскоре и начинается работа над новой — первой законченной редакцией романа. Действие теперь приурочено уже к восьмидесятым годам. «…Уяснилось важное для Коневской, — записывает Толстой в дневнике 4 июня, — именно двойственность настроения — два человека: один робкий, совершенствующийся, одинокий, робкий реформатор и другой — поклонник предания, живущий по инерции и поэтизирующий ее». Это одна сторона, одно направление в разработке сложного характера Нехлюдова. Далее Толстой намечает и другую сторону, тесно связанную с первой: «О как хорошо может выйти Коневская! Как я иногда думаю о ней. В ней будут два предела истинной любви с серединой ложной» (т. 53, с. 35).

В трактате «О жизни», завершение которого непосредственно предшествовало первым подступам к «Воскресению», Толстой писал, что истинная жизнь, жизнь «разумного сознания» всегда хранится в человеке, как она хранится в зерне, и наступает время, когда жизнь эта обнаруживается. Однако на пути к истинной — духовной — жизни стоит «инерция» жизни животной. В преодолении этого «противоречия человеческой жизни», в борьбе с инерцией совершается движение к нравственному возрождению, к «воскресению». В первой законченной редакции романа, датированной 1 июля 1895 года, герой и предстает таким «двойным» человеком, в котором «в различное время проявлялись два различные, даже совершенно противоположные человека»: один строгий к себе, верующий в возможность нравственного совершенства и стремящийся к нему, другой — «живущий по инерции», близорукий, ничего не видящий, кроме наслаждения, жизнерадостный человек, бездумно отдающийся своим страстям.

Толстого волновала и другая мысль, высказанная в приведенной выше дневниковой записи от 4 июня — «о двух пределах истинной любви с серединой ложной». «Так случилось это страшное дело <падение Катюши>, — говорится в первой законченной редакции романа. — Но ведь, собственно, не случилось ничего ужасного, случилось самое обыкновенное дело, то соединение мужчины и женщины, от которого произошли все мы и от которого продолжается род человеческий. Ужасно было то отношение к этому делу, которое было тогда в душе Нехлюдова». Это «ужасное отношение», результат инерции животной жизни, — отношение нравственной безответственности, гибель, крах истинной любви. Нехлюдов должен воскреснуть к духовной жизни, преодолев инерцию, и вновь обрести истинную любовь, переступив «середину ложную».

В соответствии с этим замыслом в первой законченной редакции Толстой завершает сюжет соединением главных героев, «воскресающих» для новой жизни. Такая развязка, такой исход отношений героев, «завязавшихся» в далекие годы их юности, был важным этапом на пути художественного осуществления идеи возрождения, воскресения. Но уже первые еще не читатели, а слушатели этой редакции романа (6 и 7 августа 1895 года Толстой читал ее гостям Ясной Поляны) почувствовали «натянутость» «благополучного окончания». Среди гостей был и композитор С. И. Танеев, записавший в дневнике: «Вторая половина романа еще не отделана и не производит такого впечатления, как первая. <…> Весь конец будет переделан, и уничтожено благополучное окончание. <…> Очень хорошо, <…> что это будет сделано; конец, в том виде, как его читал Л. Н., очень натянут»[90].

Жизнь Нехлюдова, «дело» Нехлюдова, «страшная, мучительная работа», начавшаяся в душе Нехлюдова с того момента, как он узнает в подсудимой Любке Катюшу, составляли основу сюжета романа в первой законченной редакции. Катюша — все еще на заднем плане повествования. И хотя Нехлюдов хочет «воскресить ее», все же не «воскресением» Катюши озабочен пока что Толстой. Лейтмотив характеристики Катюши здесь — «мертвая женщина», «изуродованный труп», «полуидиотка». И только на последней странице бегло говорится о «первой минуте» ее «пробуждения», которое в конце концов наступает после женитьбы на ней Нехлюдова.

24 октября 1895 года Толстой записывает в дневнике: «Брался за «Воскресение» и убедился, что <…> центр тяжести не там, где должен быть…» (т. 53, с. 62).

Обдумывая пути перестройки не удовлетворявшей его редакции романа, Толстой вскоре, в дневниковой записи от 5 ноября 1895 г., высказал мысль, которую следует считать переломной во всем сложном и длительном процессе писания «Воскресения»: «Сейчас ходил гулять и ясно понял, отчего у меня не идет «Воскресение». Ложно начато. Я понял это, обдумывая рассказ о детях — «Кто прав?»; я понял, что надо начинать с жизни крестьян, что они предмет, они положительное, а то тень, то отрицательное. И то же понял и о «Воскресении». Надо начать с нее» (т. 53, с. 69).

И Толстой начинает работу над «новым» «Воскресением» (запись в дневнике от 7 ноября 1895 года). Так приблизительно к февралю 1896 года складывается вторая законченная редакция «Воскресения», отличающаяся от первой прежде всего именно заново написанным началом — «с нее» (Маслова в сопровождении конвоиров отправляется из тюрьмы в суд, а затем рассказывается о ее прошлом). Однако от «натянутого» окончания (женитьба Нехлюдова на Катюше) Толстой на этом этапе работы еще не отказывается, по-видимому, потому, что такое окончание представлялось ему пока что наилучшим подтверждением «воскресения» героев.

Ряд последующих упоминаний «Воскресения» в письмах и дневниках Толстого свидетельствует о его глубокой неудовлетворенности тем, как шла работа над «новым» «Воскресением». Толстой даже думает о том, чтобы вовсе оставить этот свой замысел. Он погружается в работу над повестями «Отец Сергий» и «Хаджи-Мурат», занимается изложением своих идей о смысле и назначении искусства (трактат «Что такое искусство?»).

К замыслу романа Толстой возвращается через два с половиной года. 27 и 28 августа 1898 года датирована третья редакция, важнейшая особенность которой — отказ от «благополучного окончания», то есть женитьбы Нехлюдова на Катюше. 28 августа С. А. Толстая записала в дневнике: «Утром Л. Н. писал «Воскресение» и был очень доволен своей работой того дня. «Знаешь, — сказал он мне, когда я к нему вошла, — ведь он на ней не женится, и я сегодня все кончил, то есть решил, и так хорошо!»[91]. Катюша Маслова выходит замуж не за Нехлюдова, а за каторжанина-политического. Толстой высказывает в этой редакции мысль, которая в значительной степени определит всю его дальнейшую работу над романом: «Чем больше он <Нехлюдов> углублялся в этот мир <каторги>, тем больше он центр тяжести его интереса переносил из Масловой к общему вопросу и ко всем этим страдающим и развращающим людям» (т. 33, с. 159).

Толстому представлялось в это время, что его произведение «готово» (письмо к В. Г. Черткову от 30 августа 1898 года) и можно уже начать переговоры с издателями о его печатании.

Однако «Воскресение» вовсе еще не было готово. Со второй половины 1898 года и вплоть до конца 1899 года, до завершения, идет самая напряженная, безостановочная, поглощающая все силы работа. В процессе ее и создается то произведение, которое мы теперь знаем как роман «Воскресение». Уже посылая (с 22 октября 1898 года) в журнал «Нива» по частям текст, предназначенный для набора, Толстой работает, до января 1899 года, над следующей редакцией, которая по счету была четвертой. Внимание Толстого все более переключается не только от «воскресения» Нехлюдова к «воскресению» Масловой, но и к «общему вопросу».

Властно вторгается в повествование современная социально-политическая проблематика. «Я сам не ожидал, — пишет Толстой П. И. Бирюкову 30 сентября 1898 года, — как много можно сказать в нем <«Воскресении»> о грехе и бессмыслице суда, казней» (т. 71, с. 457). Именно в этой редакции важнейшей составной частью концепции романа становится изображение русских революционеров-народников семидесятых — восьмидесятых годов, их идей, психологии, деятельности. В роман входит светский и чиновный мир Петербурга, куда отправляется Нехлюдов хлопотать по делу Масловой и других заключенных, встреченных им в тюрьме, в том числе и политических.

В длительной, в течение целого года, работе с корректурами сложились пятая и шестая редакции «Воскресения», уже непосредственно предшествующие окончательному тексту. В основном работа Толстого была сосредоточена на оказавшемся очень трудным писании глав, составивших третью часть романа (до шестой редакции еще не было деления на части), то есть глав, рисующих путь ссыльных и каторжных в Сибирь, когда Катюша знакомится и сближается с политическими.

Окончательная редакция «Воскресения» печаталась в журнале «Нива» с марта по декабрь 1899 года. Толстовский текст подвергся здесь жестокому цензурному преследованию, в результате чего, как писала, передавая слова Толстого, М. Л. Толстая, «Воскресение» «так изуродовано цензурой, что места некоторые совсем потеряли смысл» (т. 33, с. 400). Одновременно с «Нивой», по доцензурным гранкам, печатание «Воскресения» осуществлялось в Лондоне издательством В. Г. Черткова «Свободное слово». Однако и в это издание проникло значительное число цензурных изъятий и замен. Роман, сразу же по выходе на русском языке, переводился на языки английский, французский и немецкий. Впоследствии роман издавался десятки раз. В юбилейном Полном собрании сочинений Толстого (т. 32 и 33) Н. К. Гудзием была проведена научная подготовка текста «Воскресения».