Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

Наступило 5 апреля 1975 г. Тайбэй погружался в траур и беспокойное ожидание. На 88-м году ушел из жизни глава Гоминьдана, многие годы пытавшийся заставить Китай признать за собой роль законного наследника Сунь Ятсена. Он и после смерти как бы отстаивал свое право на наследство китайской революции. Тело Чан Кайши водрузили в зал «памяти Сунь Ятсена». Сын, стоя у гроба отца, дрожащим голосом обращался к присутствующим со словами глубокой скорби. Но вот он собрался с силами и воскликнул: «Почему я, будучи благословленным таким великим отцом, стал столь несчастным, потеряв его во время величайших осложнений!»

Тайбэй утрачивал дипломатические связи, его престижу на международной арене был нанесен, казалось, непоправимый урон. Но смерть отца дала толчок для активизации политической деятельности Цзян Цзинго. К 1979 г., ко времени установления дипломатических отношений между КНР и США, Цзян Цзинго имел уже богатый внешнеполитический опыт, совершал визиты в США, Японию, Таиланд, Южную Корею, встречался с президентами, конгрессменами. В качестве главы Гоминьдана, «премьера», а затем и «президента» он цепко следовал линии отца на сотрудничество с Вашингтоном.

Цзян Цзинго, провожая отца в последний путь, подчеркнул значение для него родительского примера, отеческих наставлений. «Отец, будучи всем сердцем предан народу, нации, — говорил он, — действительно являл собой пример человеческого совершенства. Насколько я счастлив тем, что мне достался такой великий отец. Но с этого момента больше не буду получать его личных наставлений. Как же я опечален потерей отца!.. Как верноподданное официальное лицо и как любящий сын, я должен быть современным в своем поведении и озабоченным выполнением своих обязанностей. Я никогда не забуду отцовский завет — быть благоразумным и не втягиваться в соперничество с другими».

Цзян усвоил от отца один из важнейших, как он считал, принципов: все, кто не являются врагами, могут рассматриваться в качестве друзей. Свою «гибкость» Цзян не распространял на отношения с коммунистами. Термин «мирное сосуществование» не входил в его лексикон.

Цзян унаследовал от отца бонапартистские методы правления, балансировал между различными группировками, оставляя в руках ключевые рычаги власти, применяя, когда считал необходимым, силу против слишком настойчивой оппозиции. После установления дипломатических отношений между США и КНР в 1978 г. гоминьдановцы начали активное наступление на оппозиционеров. Когда в декабре 1979 г. недовольные вышли на улицы города Гаосюн, выдвинув требования в духе международного дня защиты прав человека, в дело вмешалась полиция. После суда видные оппозиционеры попали за решетку. В 1980 г. новый закон ограничил предвыборную деятельность «независимых».

Среди критериев отбора руководящих кадров на Тайване большое, как и раньше, значение приобретали родственные связи с бывшими или стоящими у руля управления партийными работниками, работа в организациях, с которыми особенно тесно был связан Цзян Цзинго, политическая лояльность в отношении режима. Но, в отличие от времен кризиса гоминьдановского режима на материке, выдвигались на первый план и такие критерии, как служебный успех в своей сфере деятельности, успешное окончание учебы за границей. Диктатура отнюдь не спасала общество от разложения и даже, напротив, благоприятствуя развитию клановых, родственных связей в верхах, удобряла почву для роста коррупции. Другой, нежели во времена Чан Кайши на материке, размах экономической и финансовой деятельности на острове определял зачастую и более высокий уровень незаконных операций, предпринимаемых дельцами ради личного обогащения. В 1985 г. разразился самый крупный в истории тайваньского режима финансовый скандал, связанный с деятельностью одного из частных банков, являвшихся частью коммерческой империи «Кэтхэй». В махинациях оказались замешаны высшие правительственные чины, ведающие финансами. Скандал принял широкую огласку, и скорее всего не случайно.

Для Цзян Цзинго, как и для его ближайших соратников, все сильнее давал себя знать инстинкт самосохранения. Цзян помнил, что одной из важнейших причин падения гоминьдановского режима в 1949 г. стало разложение партии, моральная деградация правительственных чиновников. Об этом, кстати сказать, напоминало и самобичевание Чан Кайши, который признал в конце 1949 г., что правительство и армия в равной степени несут ответственность за поражение, что партия оказалась практически парализованной и превратилась в безжизненный остов с хаотичной структурой и порочными методами руководства. Вряд ли Цзян забыл свою неудачную борьбу с коррупцией в Шанхае в канун поражения Гоминьдана. И теперь он решил придать делу «Кэтхэй» политическое звучание. Миллионер Цай Чэньч-жоу, связанный с делом, не только лишился места в парламенте, но и был арестован. Вместе со своими 86 бывшими сотрудниками он предстал перед судом и был приговорен к шести 15-летним срокам тюремного заключения. Лишились своих постов министр финансов и его заместитель.

Внутриполитическая стратегия Цзян Цзинго предполагала — в качестве одного из основных своих элементов — расширение социальной базы режима. Наследник Чан Кайши ввел в правительство немало представителей коренного населения острова. В марте 1978 г. «вице-президентом» впервые назначили уроженца Тайваня, в Постоянном комитете ЦИК присутствовали к этому времени пять выходцев из тайваньского населения, в то время как при Чан Кайши в 1979 г. — один. К 1987 г. несколько министерских постов, в том числе заместителя «премьера», министра внутренних дел, министра коммуникаций, занимали уроженцы Тайваня, но наиболее важные посты, как и ранее, находились в руках выходцев с материка.

Настало наконец время, когда Цзян Цзинго заговорил о более глубоких политических переменах на Тайване. Династия Чан Кайши, как объявил он в 1985 г., должна закончиться на нем, поскольку никто из детей Цзяна не будет добиваться поста «президента». Одного из довольно активных в сфере политики сыновей — Цзян Сяову — направляют торговым представителем в Сингапур. В связи с отменой военного положения сын Чан Кайши выступил перед членами Гоминьдана. Обстановка меняется, сказал он, меняются и тенденции. В гоминьдановских верхах стали всерьез рассуждать о начале «новой эры», о «новой странице истории».

Цзян Цзинго не мог не учитывать рост оппозиционных гоминьдановской диктатуре настроений не только на Тайване, но и в США. Длительное господство тоталитарных режимов на Филиппинах, в Южной Корее ослабляло основные форпосты американской военно-политической стратегии. Когда-то Чан Кайши делал ставку на сотрудничество с диктаторами в Маниле и Сеуле в попытках по созданию единого «антикоммунистического фронта». Теперь его сын на примере событий на Филиппинах, в Южной Корее мог убедиться, насколько опасной для самих диктаторов стала политика полного подавления гражданских свобод, даже если ради этого используется такое испытанное, казалось бы, средство, как антикоммунизм.