Разведчик с Острова Мечты - Алексей Тихонов

Шагалан отстранил от груди голову подруги, снял с ее лба прилипшую прядь. Лицо было раскрасневшимся, припухшим, мокрым от слез, возможно и многодневных. Уголки губ дрожали.

— Не смотри на меня сейчас, — громко всхлипнула женщина.

Он прервал ее поцелуем, соленый вкус защекотал язык.

— Ты прекрасна, Танжи, — шепнул ей на ухо, не кривя душой ни на йоту. — Пойдем в дом.

Теперь и Танжина, словно очнувшись, огляделась и немедленно, едва отерши слезы, показала зубы:

— А вы здесь чего, ветрогонки, вылупились? Кыш! Или работы вовсе не стало? Иль больше кавалеров себе не сыщете?

Девицы хохотнули, но с дороги посторонились.

— Ты, подружка, побережнее с молодым человеком-то, — крикнула вдогон Денира, когда уже раскрылась лавандовая комнатка. — Придержи свою утробу, а то засосет его, жадная, целиком!

— Дура, — коротко буркнула Танжина, захлопывая дверь. Потом вздохнула и опять сделалась мягкой, ласковой, беззащитной. — Все пристает к тебе… милый?

— Это была самая мелкая из опасностей, угрожавших мне за последнее время.

Поцеловались вновь, и он почувствовал, как тело женщины пришло в движение, заструилось навстречу вполне целенаправленно. С трудом оторвался от накатывающей пьянящей волны:

— Подожди, Танжи. Не все сразу. Я здорово измотан, давно не спал, глаза вот слипаются. Глупо, конечно, — потратить кучу сил, возвращаясь к тебе, а в результате остаться совсем без них. Только не обижайся, хорошо? Ты ведь не хочешь, чтобы я испустил на тебе дух? Прежде всего, необходимо выспаться, хотя бы часа два-три. Да и… работа сегодня не закончилась. Потерпишь капельку?

Танжина неохотно откачнулась от него, покосилась чуть подозрительно. Потемнев лицом, молча помогла тем не менее раздеться. Он начал засыпать, еще падая спиной на долгожданную перину. Стоило дать себе позволение расслабиться, как разум тут же заволокло густым, мягким туманом. Вроде бы Танжина возилась под боком, сопела, устраиваясь поудобнее. Или то был уже сон?

— Тебе мало? — пробормотала женщина, уклоняясь от настырных губ.

Неожиданный всплеск безумств на грани пробуждения миновал. Теперь Танжина, изнемогшая и довольная, норовила задремать, а Шагалан всячески этому мешал.

— Сама растормошила демона, милая, не на кого пенять. Сочла, что я достаточно отдохнул? Коварно надругалась, и в кусты? Вот уж дудки!

Женщина провернулась в его объятиях, сморщилась от поцелуя в кончик носа:

— Что, ловко тебя взяли в оборот, а? Не все ж вам, мужикам, нашу сестру силком хватать? Мы тоже порой… пользуемся моментом.

— Я также по тебе соскучился, милая, однако не ждал подобного вероломства.

— Ну чего ж поделать? Хочешь, назови меня похотливой кобылой, дорогой, но за эти недели я чуть с ума не сошла. На стенку бросалась. Тебя нет, от прочих воротит, а без этого… уже не могу. Терпела тут рядом, мучилась, елозила угрем, потом глядь — красавчик-то никак оправился немного… И не сдержалась…

— Ладно, пусть считается, что я и впрямь перевел дух, а отсюда к тебе разговор. Важный. Я не шучу, Танжи.

— Ну-у, неужели это не подождет и часа?

— Не подождет. Привал закончился, впереди новый поход, который вполне в состоянии завершиться подлинным побоищем.

— Не пугай меня, пожалуйста, такими загадками. — Женщина сладко зевнула и потянулась всем своим бесподобным телом. — Говори понятнее, милый. Или дело все-таки в этом? — Она провела пальчиком по крутому изгибу бедра.

— Ты обворожительна, Танжи, но сейчас речь не о тебе.

— Тогда объясняй, красавчик, не томи.

Шагалан, наоборот, замолчал, в последний раз взвешивая ощущения. Обратной дороги могло и не существовать.

— Слушай внимательно… — Он прижался вплотную к подруге, точно боялся чужих ушей даже на любовном ложе. Соприкосновение обнаженных тел отвлекало, но с этим он пока справлялся. — И хорошенько подумай, прежде чем ответить… Не кажется ли тебе, что в вашей ватаге не все в порядке?

Танжина удивленно взмахнула ресницами:

— О чем ты?

— Подозреваю, ватага служит мелонгам.

— Кому? Мелонгам? Ерунда какая… С чего тебе только в голову-то?…

— Не торопись ругаться, милая. Мне нужно, чтобы ты тщательно покопалась у себя в памяти. Уверяю, странностей в ватаге хватает, я многое обнаружил уже за считанные дни. Ты же провела здесь куда больше времени.

Женщина отстранилась от него, разорвав объятия, приподнялась на локте. Лицо ее исказилось болью и возмущением:

— Может, ты и меня считаешь пособницей варваров?

— Нет. — Шагалан ответил достаточно твердо, чтобы сбить зарождавшийся взрыв негодования. — Если б считал, не стал бы сейчас откровенничать. Я же, мало того, прошу помощи.

— Чем… — Голос Танжины дрогнул от мучительной растерянности. — Как тебе помогу?

— Вспоминай. Вероятно, среди вас лишь несколько предателей, но, боюсь, они окопались на самом верху. Ты же, милая, незачем лукавить, общалась со всеми вожаками как никто тесно.

— Ну… мы же не о делах беседовали.

— И все-таки постарайся. Нечаянная фраза, чудной поступок, подозрительный гость — тебя ничего никогда не настораживало?

Теперь Танжина растерялась окончательно. Неизменно волевая, бойкая, острая на язык, она только краснела и хлопала ресницами. Шагалан, вновь притянув женщину к себе, чмокнул в макушку:

— Успокойся, милая. Я знаю, ты вспомнишь, что сумеешь, и скажешь, что вспомнишь. Если не получается сразу… Ведь не получается?

— Нет, — всхлипнули у груди.

— Возможно, получится позже. Немного времени имеется. Если подобное случалось, воспоминание непременно засело бы в душе занозой. Просто спокойно и неспешно пройдись по последним месяцам, и те занозы напомнят о себе. Если же ничего не проявится… Что ж, бывает и так. Выходит, подводные течения сих мест как-то тебя обогнули.

— Я… я попробую… Ты куда? Шагалан, не бросай меня!

Юноша гибко выскользнул из растерзанной постели, поднял с пола одежду:

— Надо двигаться дальше, милая. Будь здесь, я обязательно скоро вернусь. Лежи и думай. И вот еще… Никому и ничего не говори о наших догадках, ладно? Ни под каким предлогом. Опрометчивое слово способно отныне погубить меня… и тебя.

Снаружи затевалась настоящая непогодь. Придвинувшиеся к земле тучи давили остатки света, и вокруг серело, точно глубоким вечером. Короткими рывками ветер гнал по улице жухлую листву вперемешку с зарядами дождя. Окрестные леса уже сливались с тучами в единый купол мрака, в их вершинах что-то глухо и настырно выло. Для полного счастья оставалось лишь разверзнуться как следует хлябям небесным.

— Шагалан! — Голос окликнул, едва юноша ступил с крыльца на раскисшую землю.