Заколдованные леса - Тутуола Амос

— Ага! Так ты, значит, бьешь бессмертную ночную женщину?

Вскричавши так, она протянула вбок свою правую руку, выдрала с корнями молодое гибкое дерево и принялась без долгих раздумий стегать меня этим деревом с ног до головы, или от макушки до пяток. Я бил ее по лбу прикладом ружья, а она стегала меня гибким деревом почем зря и крикасто приговаривала так:

— Я-то бессмертная, а ты вскоре примешь от меня смерть!

В ту ночь я узнал, что люди, под страхом смерти, ни в коем случае не должны бить бессмертных.

Наконец, когда у меня не осталось больше никаких сомнений, что вскоре она застегает меня насмерть, я прекратил бить ее прикладом по лбу и бросился бежать прочь сквозь темноту и во весь дух, но она без устали гналась за мной и стегала меня деревом и неумолчно кричала:

— Я бессмертная женщина и умереть не могу, а ты смертное существо и скоро умрешь!

Тут уж меня обуял совершенно необоримый ужас, и я стремительно ринулся к ближайшему большому дереву. Но мне не удалось беспрепятственно на него вскарабкаться, потому что, пока я лез наверх, ночная женщина успела подскочить ко мне и сначала несколько раз стеганула по спине деревом, а потом попыталась Стащить вниз, да не успела: я уже забрался слишком высоко. Пока она стояла под деревом и размышляла, как бы ей сманить меня вниз, я добрался до вершины, сел на одну из верхних веток и увидел, что ночную женщину внизу трудно различить — такое это дерево оказалось высокое.

А она (ночная женщина) не сумела сманить меня вниз и ушла. Подождавши несколько минут и когда ее по-прежнему не было, я с великой радостью решил, что она не вернется. Но, к несчастью, едва я начал спускаться, она появилась снова, и за ней шли двое могучих ночных мужчин с огромными топорами. Так что я поневоле опять вскарабкался наверх.

Как только эти трое подошли к дереву, ночная женщина показала мужчинам, где я сижу, и они зорко меня разглядели. А разглядевши, принялись быстро подрубать дерево, хотя его заслоняли со всех сторон боковые опорные корни, или стволы. Тут мне стало ясно, что, когда дерево упадет, меня постигнет мгновенная смерть, и я припомнил в это критическое для моей жизни мгновение, что матушка дала мне перед моим уходом из деревни мудрый совет. Она посоветовала взять с собой псов, а я ее не послушался и теперь горько себя ругал…

…Ругал, а главное, ни на что уже не надеялся. Но все-таки встал во весь рост — хотя ветка опасно качалась, — собрался с силами и пронзительно вскричал:

— На помощь, мои псы! На помощь, мои псы! На помощь, мои псы! Хват! Рвач! Живоглот! Ко мне!

Я выкрикивал эти слова безостановочно и во всю свою мощь. Но псы, как мне правильно угадывалось, не могли выполнить мой приказ, потому что их уже заперли на ночь в их комнате мои родственники, которые легли к тому времени спать.

И вот псы рвались на волю, а когда им не удалось вырваться, принялись громко лаять и разбудили мою матушку. И она их выпустила, открывши им дверь. И они бросились на мой зов, и они мчались ко мне по лесу со всех своих ног, а ночные мужчины уже подрубили дерево так сильно, что оно мелко дрожало, и ночная женщина готовилась схватить меня на земле. И я потерял надежду спастись, потому что дерево дрожало все сильней и ему вот-вот предстояло упасть. Но тут появились наконец мои псы — они метались по лесу туда и сюда в надежде меня найти, а я продолжал их звать. И едва они появились неподалеку от дерева, или отыскали меня, я натравил их на ночных существ.

И псы, к моей величайшей радости, в то же мгновение бросились на них. Они (ночные существа) пытались зарубить псов топорами, но те не дали им сделать ничего подобного, а, наоборот, кусали их за все возможные места. Наконец ночные существа не выдержали и удрали, а псы долго гнали их по лесу и, только когда я слез с дерева, возвратились обратно.

Перебравшись в сопровождении псов подальше от леса ночных существ, я почти замертво упал на землю и беспомощно пролежал до самого утра, потому что ночная женщина выбила из меня все мои силы, хотя решимость найти город диких людей выбить так и не смогла.

Наутро я принялся бродить по лесу в поисках города диких людей. Но никакого города там, к моему изумлению, не было. Когда настал час по дневному времени, я немного отдохнул под тенистым деревом и потом отправился дальше, а мои псы убили для меня лесного зверька, и я немедленно изжарил его на огне костра. Подкрепившись и накормивши псов, я снова принялся блуждать по дикому лесу. Не ведая, что дикие люди живут в пещерах и называют свое пещерное селение городом, а пещеры эти, если внимательно присмотреться, ясно видны там и сям среди лесных скал, но дикие люди выходят из пещер только ночью. Так что ночью мне все и открылось.

Потому что диких людей там было видимо-невидимо (из-за ночной темноты). И они всячески преследовали меня, чтоб я убрался из их леса, но я не убирался, и тогда они стали преследовать меня, чтобы убить. А я спрятался на дереве, так что им не удалось выследить меня среди листвы. Они не смогли меня выследить — хотя выслеживали во все глаза — и разошлись по своим дедам. Едва они разошлись, я почувствовал, что очень устал, и незамеченно уснул прямо на ветке, где сидел, а мои псы уснули под деревом. У меня было намерение уйти наутро из этого дикого леса, поскольку никаких сокровищ я там не нашел.

Но мне пришлось проснуться гораздо раньше, чем утром, потому что в два часа ночи меня внезапно разбудил лай моих псов. Я глянул вниз и увидел их возле соседнего дерева, связанных друг с другом одной длинной веревкой. Они пытались ее порвать, да ничего у них не получалось. Но когда я собрался слезть на землю, чтобы посмотреть, кто так дурно обошелся с моими псами, передо мной внизу открылось жуткое зрелище: более пятисот диких людей, сидящих вокруг дерева. Увидевши их, я притаился среди листвы и остался незамеченным. А у них под деревом было обычное место для совещаний — но я этого, конечно, не знал, — и они собрались в ту ночь на важное совещание. Странно только, что им удалось неразбуженно связать моих псов.

Мне было видно в свете костра, который ярко освещал совещательную поляну, что многие из диких людей серьезно задумались, а многие громко спорят и собираются устроить спорное побоище, потому что у них было заготовлено на этот случай оружие. Они переживали глубокое взаимонепонимание и дожидались короля, чтобы он помог им друг друга понять.

Прождавши короля около часу и когда он не появился, один из собравшихся громко воззвал:

— О король диких людей, почему тебя нет? Уж не болен ли ты, великий король? Человеческий череп — твой сосуд для питья. Скелетный хребет — твоя трость для ходьбы. И прочая, и прочая, и прочая! Явись, о король! Явись к нам на совещание! Ибо мы ждем тебя, о великий король!

И вот, как только величатель вознес из-под дерева свое воззвание, он (король) отозвался столь оглушительно и страшно, что его голос потряс все окрестные скалы, холмы и деревья, звери в ужасе онемели, дневные птицы испуганно пробудились, а ночные твари омертвело замерли.

Через несколько минут после своего отзыва король спустился с огромного утеса, который возвышался неподалеку от дерева. Он опирался на трость из человеческого скелетного хребта, а королевский вещеносец нес за ним человеческий череп и костяной тронный стул. Когда они оба явились на совещание, стул был поставлен в центре круга собравшихся. И как только король сел на него, вещеносец положил ему под ноги человеческий череп. А сам встал, как страж, у него за спиной. И король возвысил на мгновение свой ужасный голос. Он возвысил голос и так сотряс дерево, под которым шло совещание, что я невольно сорвался с ветки прямо на короля.

Это было огромной опасностью для меня, потому что король получил серьезные увечья, а его тронный стул непоправимо сломался. Я откровенно признал для себя в уме, что дикие люди убьют теперь меня без всяких колебаний. Некоторые из них старались, чтобы я не убежал — держали за руки и проч., — а некоторые старались оказать помощь королю — поддерживали под руки и проч., — чтобы его увечья по случайности не умножились.