Близость - Элизабет Гейдж

Джил в страхе зажмурилась, словно желая отогнать кошмар, а когда снова открыла глаза, увидела лишь прелестную крошку Мег, нахмуренную и недовольную — давно было пора обедать, а мать чем-то расстроена и не желает дать ей грудь!

Однако лицо Лесли Чемберлен подмигнуло и исчезло, словно тайна, к которой не найти ключа. И, даже когда образ померк, мысль, гвоздем засевшая в мозгу, отказывалась уходить, а это проклятое лицо заслоняло собой личико девочки, бросая на него, словно волшебный фонарь, отблеск красоты и желанности.

— Я схожу с ума, — твердила себе Джил, пытаясь выкинуть из головы навязчивое видение, и прижимала ребенка к груди с таким отчаянием, словно только он мог спасти ее.

Глава 4

Джонсонвилль, Лонг-Айленд. 15 ноября 1979 года

Эта пятница выдалась совсем суматошной. Лесли уехала из офиса в одиннадцать утра и, прибавляя скорость, направилась к дому, чтобы забрать забытые утром бумаги. Росс остался управлять делами в агентстве. С самого лета он вновь начал принимать участие в работе, проводил в офисе столько времени, сколько позволяли угасающие силы.

Несмотря на оптимизм докторов, Лесли поняла, что Россу уже никогда не стать прежним. Характер у него не изменился к худшему — Росс оставался все тем же добрым, великодушным и благородным человеком, мужем, которого она сама выбрала и любила. Но болезнь лишила его физических и умственных сил, необходимых для такой тяжелой работы.

Их брак вступил в новую фазу и, возможно, последнюю. Болезнь Росса оставалась неизлечимой, и надежд на полное выздоровление не было. Только любовь и преданность могли сохранить их близость на тот недолгий срок, который им остался.

Возможно, именно потому, что оба знали об этом, они были полны решимости сделать все, чтобы остаться счастливыми до конца. Каждодневное тяжелое напряжение немного смягчилось, ушло, и жизнь стала легче и спокойнее.

Сегодня, например, Лесли чувствовала себя как нельзя лучше.

Они снова изо всех сил пытались заиметь ребенка. Сама мысль о появлении малыша придавала новое значение их существованию. Долгожданный ребенок теперь знаменовал окончательную победу их любви над смертью, смертью Росса. Лесли знала, что их браку не суждено продлиться долго, и хотела ребенка, как олицетворение ее чувства к Россу, продолжение самого Росса.

Физическая любовь была всегда затруднительна при теперешнем состоянии здоровья Росса, но он подходил к этой нелегкой задаче с обычным сочетанием мужества и доброжелательного юмора и всегда обращался с Лесли с огромной нежностью. И по какой-то странной случайности она никогда еще не наслаждалась его объятиями так, как теперь, когда он был болен. Лесли держала Росса в объятиях и изобретала все новые способы, чтобы доставить Россу наслаждение, помочь получить то, что когда-то приходило само, так легко и естественно. Именно эта изобретательность и смелость в любви, заставляла ее чувствовать себя еще более преданной женой. Каждое их соитие было очередной маленькой победой над болезнью и смертью.

С этими мыслями Лесли повернула на подъездную дорожку. Оставив машину у дома, она от крыла дверь гаража и вошла в дом через кухню. Документы, которые она искала, были в кабинете, но Лесли долго стояла в кухне, прислушиваясь к тишине пустого дома. Потом осторожно прошла в гостиную, нервно оглядываясь, и снова замерла, прислушиваясь.

Но было тихо, даже мебель и полы не трещали, ни одна ветка не билась о стекло. Просто пустой дом в осенний полдень — и ничего больше.

Лесли до сих пор отказывалась признаться себе, что побаивается Тони. Она так и не сказала Россу о той встрече на кладбище, и ей в голову не пришло позвонить в полицию и пожаловаться кому-то еще.

Во-первых, Лесли была твердо убеждена, что Тони — давно перевернутая страница ее жизни. Она просто не понимала и не представляла, почему он посмел прийти сейчас. Какая бессмыслица эти его претензии. Лесли именно так ему все и объяснила.

Во-вторых, Лесли была слишком измотана свалившимися на нее бедами, чтобы принимать Тони всерьез.

Тем не менее, входя в пустой дом, как сейчас, Лесли подолгу настороженно прислушивалась, вспоминая маниакальное выражение глаз Тони, безумную уверенность в своей правоте, заставлявшие ее держаться начеку.

Она поспешила в ванную напудрить нос и поправить косметику. Пришлось проходить через спальню. При виде постели, на которой они будут лежать с Россом после ужина, и о предстоящем уик-энде, губы Лесли тронула полуулыбка, но она тут же вспомнила, что до вечера еще далеко, и поспешила наложить грим.

Все еще поглощенная мыслями о Россе и о будущем отдыхе, Лесли быстро прошла мимо спальни, направляясь к лестнице. Но появившаяся ниоткуда сильная рука сомкнулась на ее шее прежде, чем Лесли успела крикнуть. Тони грубо толкнул ее на постель рядом с собой. Ей не нужно было всматриваться в его лицо, чтобы узнать, кто перед ней. Полузабытое старое воспоминание о его прикосновении пробудилось в теле и позволило безошибочно определить незваного гостя. Лесли даже успела глупо удивиться тому, что Тони умудрился так хорошо спрятаться в спальне.

Лесли пыталась сопротивляться, но совладать с Тони не смогла, тем более что была слишком ослаблена. Он прижал ее щекой к подушке. Лесли успела заметить стакан с водой и пузырек таблеток Росса, и страшный, бешеный гнев заполыхал в душе. Как этот Тони посмел так нагло поймать ее в ловушку!

— Что это ты вытворяешь, черт возьми! — прошипела она, вне себя. — Немедленно убирайся!

— Я люблю тебя.

Тони говорил уверенным шепотом, словно не сомневаясь в ответе. Почему-то его слова застали Лесли врасплох, хотя он уже говорил это на кладбище. Правда, тогда она не приняла его всерьез. Но признание прозвучало так тоскливо, жалобно, что Лесли больше не сомневалась — Тони не лжет.

Лесли перестала биться: тело оставалось жестким, напряженным, отказываясь поддаться этому прикосновению, она лихорадочно думала, пытаясь поскорее найти способ выгнать его.

— Не любишь, — решительно возразила Лесли.

Тони снова толкнул ее на кровать, на этот раз сильнее, словно желая причинить боль. Она почувствовала, как в бедро уперлось жесткое колено, и поняла, что за нежными словами Тони скрывается ярость.

— Ты тоже любишь меня, — пробормотал Тони, касаясь губами ее уха, — признайся. Скажи это.

— Никогда.

Последовала минутная пауза. Лесли почувствовала, как Тони пытается осмыслить сказанное, понять, насколько искренне ее сопротивление. В воздухе словно разлилось ожидание, оба были на самом краю чего-то неведомого.