Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

— Сир Галладон Откедова-то? — фыркнул он — Никогда о таком не слыхал. А с чего это он был таким совершенным?

— Сир Галладон был рыцарем такой доблести, что сама Дева потеряла из-за него голову. В знак своей любви она одарила его заколдованным мечом. Его называли Справедливость Девы. Ни один простой меч не мог ей противостоять, ни один щит не мог вынести ее поцелуя. Сир Галладон носил его с гордостью, но вынимал его из ножен всего трижды. Он не использовал Деву против простых смертных, потому что она обладала столь сокрушительной силой, что делала любой поединок нечестным.

Крабб решил, что это ужасно смешно.

— Совершенный Рыцарь? А похож на Законченного Дурака. Какой смысл владеть каким-то там волшебным мечом, если ты ни черта им не пользуешься?

— Это честь, — ответила она — Весь смысл в чести.

Это рассмешило его еще больше.

— Сир Кларенс Крабб вытер бы задницу вашим Совершенным Рыцарем, м'леди. Если хоти знать мое мнение, если б они когда-нибудь повстречались, то на полке в Шепоте было бы еще одной проклятой головой больше. — «Надо было использовать волшебный меч», — говорила бы она остальным: — «Надо было пользоваться проклятым мечом».

Бриенна не могла не улыбнуться.

— Возможно, — согласилась она, — но сир Галладон не был дураком. Если бы он встретил противника восьми футов росту, сидящего верхом на зубре, он бы вынул из ножен Справедливость Девы. Рассказывают, что однажды он использовал ее, чтобы убить дракона.

Ловкий Дик не был впечатлен.

— Крэкбоунс тоже дрался с драконом, но он обошелся без волшебного меча. Он просто завязал его шею узлом, так что каждый раз, когда тот выдыхал огонь, то поджаривал свою собственную задницу.

— И что сделал Крэкбоунс, когда пришли Аегон и его сестры? — спросила его Бриенна.

— Он был уже мертв. Миледи должна это знать. — Крабб одарил ее косым взглядом — Аегон послал свою сестру в Сломанный Коготь, эту Визению. Лорды были наслышаны о печальной участи Харрена. Не будучи дураками, они сложили мечи у ее ног. Королева приняла их как своих, и пообещала, что они не обязаны присягать на верность ни Девичьему Пруду, ни Острову Крабов, ни Сумеречному Долу. Правда это не помешало проклятым Селтигарам посылать людей на восточный берег собирать свои налоги. Если они отправляют достаточно людей, тогда некоторые к ним возвращаются… а так, мы гнем спины только перед нашими собственными лордами, и королем. Перед настоящим королем, не Робертом и его родней. — Он сплюнул. — Краббы, Брюны и Боггсы были с принцем Раегаром на Трезубце, да и в Королевской Гвардии тоже. Харди, Кэйв, Пайн, трое Краббов: Клемент, Руперт и Кларенс Короткий. Он был шести футов роста, но все-таки малявка по сравнению с настоящим сиром Кларенсом. Мы, здесь на Сломанном Когте — все верноподданные драконов.

Чем дальше они продвигались на север и восток, тем меньше людей им встречалось на дороге, и, в конце концов, трактиры перестали встречаться. К этому времени дорога вдоль залива была больше похожа на запущенную грядку, заросшую сорняками, чем на проезжую дорогу. В ту ночь они нашли приют в рыбацкой деревушке. Бриенна заплатила местным жителям несколько медяков за возможность переночевать в амбаре. Она заняла для себя с Подриком чердак, и после того, как они поднялись, втащила лестницу наверх.

— Вы бросили меня здесь одного, что если я, черт побери, украду ваших лошадей, — крикнул Крабб снизу — лучше берите их тоже наверх, м'леди. — Когда она ничего не ответила, он продолжил: — Сегодня ночью будет дождь. Холодный, сильный дождь. Вы с Подсом будете спать в тепле и уюте, а старый, бедный Дик будет дрожать от холода здесь внизу. — Он покачал головой, что-то пробурчал, и стал устраиваться на ночлег на куче сена. — Никогда еще не встречал столь недоверчивую девицу.

Бриенна свернулась под плащом рядом с зевающим Подриком. — «Я не всегда была подозрительной», — могла бы крикнуть она Краббу. — «Когда я была маленькой, я верила, что все люди на свете такие же благородные, как мой отец». — Даже те, кто говорил ей какая она красивая, какая она высокая, способная и умная, как она грациозно танцует. Септа Роелле открыла ей глаза: «Они говорят тебе эти вещи только чтобы завоевать расположение твоего лорда-отца», — сказала женщина — «Ты найдешь правду в зеркале, а не на языке у мужчин».

Это был тяжелый урок, который оставил ее в слезах, но он сослужил ей добрую службу в Харренхоле, когда сир Хайл с друзьями играли в свои игры. — «Девушке в этом мире необходимо быть недоверчивой, иначе она не надолго останется девушкой», — подумала она, когда начался дождь.

На турнире на Горьком Мосту она отыскала своих поклонников и поколотила их одного за другим: Фэрроу, Амброза и Лохматого Бена, Марка Муллендора, Рэймонда Нэйланда и Била Аиста. Она растоптала Гарри Сойера и разбила шлем Робина Поттера, оставив ему на память глубокий шрам. И когда последний из них пал, Мать предала ей в руки Коннингтона. В этот раз сир Роннет сжимал не розу, а меч. Каждый нанесенный ему удар был слаще поцелуя.

Лорас Тирелл был последним, кто подпал ей под руку в тот день. Он никогда за ней не ухаживал, и практически совсем на нее не смотрел, но в тот день на его щите было три золотых розы, а Бриенна ненавидела розы. Их вид придал ей неистовую силу. Она уснула, и видела сон о том бое, и сир Джейме застегнул радужный плащ на ее плечах.

На следующие утро дождь не прекратился. После завтрака Ловкий Дик предложил дождаться, пока дождь не прекратится.

— И когда это случится? Утром? Через две недели? Когда вновь наступит лето? Нет. У нас есть плащи, а впереди длинная дорога.

Дождь шел весь день. Узкая тропа, по которой они двигались, вскоре превратилась под ногами в болото. Деревья, которые им попадались, стояли обнаженными, а нескончаемый дождь превратил опавшую листву в промокший бурый матрас. Несмотря на подкладку из беличьей кожи, плащ Дика промок насквозь, и она заметила, что он дрожит. Бриенна испытала к нему минутную жалость. Он явно плохо питался. Она засомневалась, действительно ли существуют бухта контрабандистов и разрушенный замок под названием Шепот. Голодные люди готовы на отчаянные поступки. Все это может быть какой-нибудь хитростью, чтобы ее обмануть. От подозрений свело живот.

Какое-то время казалось, что постоянный шум дождя остается единственным звуком в мире. Ловкий Дик двигался вперед, не обращая ни на что внимания. Она внимательно присмотрелась к нему, отмечая как он пригибается к седлу, словно это поможет ему остаться сухим. В этот раз, когда их настигли сумерки, рядом не оказалось деревни. Не было и деревьев, под которыми можно было приютится. Им пришлось разбить лагерь среди скал, в пятидесяти ярдах над линией прилива. По крайней мере, скалы заслоняли их от ветра.