Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

Лостара оглядела среднюю часть судна. Следы пламени, грязь. У грот-мачты высилась странная пирамидальная куча, накрытая непромокаемым брезентом. Корабль оснастили новыми парусами, явно снятыми с других судов.

Взгляд Жемчуга упал на укрытую груду, и Коготь тихонько хмыкнул.

— Узнаёшь корабль? — спросил он.

— Знаю, что это — корабль, — ответила Лостара.

— Ясно. Что ж, это квонский дромон — старого, доимперского строя. Но бо́льшая часть древесины и снастей происходят с Плавучего Авали. Слыхала что-нибудь о Плавучем Авали?

— Это легендарный остров у берегов Квон-Тали. Дрейфующий остров, на котором обитают демоны и призраки.

— Не легендарный, и он действительно дрейфует, повторяя довольно размытый круг. А насчёт демонов и призраков… ну… — Коготь подошёл к брезентовой груде. — …вряд ли тут что-то настолько жуткое.

Он отбросил полог.

Отрубленные головы, аккуратно выложенные лицами наружу, моргнули глазами и уставились на Жемчуга с Лостарой. Блеснула свежая кровь.

— Вот уж точно, — прохрипела Лостара, отступая на шаг.

Даже Жемчуг опешил, словно увидел не совсем то, чего ожидал. Через некоторое время он наклонился и тронул пальцем лужицу крови.

— Ещё тёплая…

— Н-но это же невозможно.

— Более невозможно, чем то, что эти треклятые головы по-прежнему в сознании — или, по меньшей мере, живы? — Коготь выпрямился и обернулся к ней, затем широким жестом обвёл судно. — Этот корабль — магнит. Он укрыт многими слоями чар, которые впитались в древесину, в сам его корпус. Давит на тебя, как тысяча плащей разом.

— Да? Я не чувствую.

Жемчуг странно посмотрел на неё, затем вновь повернулся к груде отрубленных голов.

— Ни демонов, ни призраков, как видишь. По большей части — тисте анди. И несколько моряков-квонцев. Идём. Осмотрим каюту капитана — оттуда магия вырывается волнами.

— А какая магия, Жемчуг?

Он уже зашагал к люку. Коготь презрительно отмахнулся.

— Куральд Галейн, Телланн, Куральд Эмурланн, Рашан… — Вдруг Жемчуг замер и резко повернулся. — Рашан. Но ты его не чувствуешь?

Лостара пожала плечами:

— А там ещё… головы… да, Жемчуг? Если так, я бы предпочла…

— Следуй за мной, — рявкнул Коготь.

Внутри их окружило чёрное дерево, воздух был густой, словно исполненный памятью о насилии. Серокожий труп варварского вида сидел, приколотый к капитанскому креслу массивным копьём. Тут и там валялись другие тела, словно кто-то схватил их, сломал и отбросил прочь.

Низенькую, тесную каюту освещало тусклое чародейское свечение. Если не считать нескольких пятен на полу, которые, как показалось Лостаре, усыпала отатараловая пыль.

— Это не тисте анди, — пробормотал Жемчуг. — Это, должно быть, тисте эдур. О да, здесь полно загадок. Геслер мне рассказал о гребцах под палубой — обезглавленных телах. Несчастные тисте анди на палубе. Интересно, кто же убил эдуров…

— А как это помогает нам снова выйти на след Фелисин, Жемчуг?

— Она ведь была здесь, верно? Видела это всё. У капитана на шее висел свисток, при помощи которого можно управлять гребцами. Но он, увы, исчез.

— И без свистка корабль просто стоит тут на приколе.

Жемчуг кивнул:

— Грустно, правда? Представляешь, судно с командой, которой не нужны пища и отдых, командой, которая никогда не взбунтуется.

— Если так нравится, оставь его себе, — бросила Лостара, поворачиваясь обратно к двери. — Ненавижу корабли. Всегда так было. И с этого я сейчас уйду.

— Не вижу причин не пойти с тобой, — заявил Жемчуг. — В конце концов, нас ждёт странствие.

— Правда? Куда же?

— «Силанда» прошла по Путям от того места, где её нашёл Геслер, до того, где она вновь вышла в наш мир. Насколько могу судить, она пересекла материк — перепрыгнула с севера Отатаралового моря в Арэнскую бухту. Если Фелисин, Геборик и Бодэн спрыгнули за борт, они могли оказаться на суше в любой точке этого маршрута.

— И очутились среди мятежников.

— Учитывая их предысторию, этот вариант мог бы прийтись им вполне по душе.

— Только пока их не изловила бы какая-нибудь банда мародёров.

Девятой роте капитана Кенеба приказали построиться тремя группами на парадном плацу. Никто никого заранее не предупредил, просто явился офицер и велел солдатам срочно явиться на смотр.

Сначала пошли первый, второй и третий взводы. Тяжёлая пехота — всего тридцать солдат в пластинчатой броне, кольчужных наручах и рукавицах, с каплевидными щитами, утяжелёнными длинными мечами, короткими копьями за плечами, шлемы с забралами, нащёчниками и накладной бармицей, за поясами — длинные кинжалы и «свиноколы».

За ними следовали морпехи. Четвёртый, пятый и шестой взводы лейтенанта Ранала. А следом шла основная сила роты, средняя пехота — с седьмого по двадцать четвёртый взводы. Солдаты в доспехах, лишь немногим менее полных, чем у тяжёлой пехоты, были к тому же обучены стрельбе из коротких и длинных луков, а также строевому бою с копьями. Каждая рота должна была представлять собой самостоятельное и самодостаточное боевое подразделение, способное при необходимости ко взаимной поддержке.

Стоя перед своим взводом, Смычок разглядывал Девятую роту. Первая группа была вполне автономной силой. Пехотинцы ждали прибытия адъюнкта в практически ровном строю, переговаривались мало, никого без формы или уставного оружия.

Приближался закат, и воздух, к счастью, становился всё прохладнее.

Лейтенант Ранал уже некоторое время расхаживал взад и вперёд перед тремя взводами морпехов. По его гладко выбритому лицу катился пот. Остановился Ранал прямо перед Смычком.

— Итак, сержант, — прошипел. — Это твоя идея, верно?

— Сэр?

— Эти треклятые кости! Они сперва появились в твоём взводе — думали, я этого не замечу? А капитан мне сообщил, что это поветрие разнеслось уже по всем легионам. По всему городу разрывают могилы! И вот что я скажу… — Лейтенант подошёл вплотную и продолжил хриплым шёпотом: — Если после всего, что случилось вчера, адъюнкт спросит, кто в ответе за этот, последний плевок ей в лицо, я без малейших колебаний укажу на тебя.

— «Плевок в лицо»? Лейтенант, ты полный идиот. Вон офицеры уже вышли из главных ворот. Шёл бы ты на своё место. Сэр.

Лицо Ранала потемнело от ярости, но лейтенант развернулся на каблуках и встал перед своими взводами.

Впереди шагала сама адъюнкт, следом её командиры.

Её встретил капитан Кенеб. Смычок его запомнил по первому, ужасному построению. Малазанец. Ходили слухи, что он командовал гарнизоном в глубине материка и повидал виды, когда его роту смели. Потом бежал на юг, вернулся в Арэн. Этого всего было достаточно, чтобы Смычок заподозрил, что офицер выбрал путь труса. Первым бежал, вместо того чтобы умереть со своими солдатами. Именно так многие офицеры и переживали свои взводы. И потому, по мысли сержанта, офицеры мало чего стоили.