Беззащитные гиганты - Дейв Кэрри

громадной головой для решающего удара, но Холл успел втащить Ричарда на поперечину — окровавленного, потрясенного, с огромной дырой в ноге, с треклятым шприцем в руке, и все кричали, и зверь развернулся, высматривая другую жертву, и увидел перед собой двух рабочих, которые застыли на месте, словно окаменев.

Зверь рывком развернулся, и Томпсон заорал: «Уносите ноги!», — и один из рабочих продолжал стоять, скованный ужасом, таращась на носорога, от которого его отделяло чуть больше метра. «Уносите ноги!» — и второй рабочий тоже стоял как вкопанный, парализованный страхом, и на какую-то долю секунды зверь остановился, готовясь распотрошить первого рабочего, замершего в каком-то метре от него, выпустить ему кишки и размазать по всему стойлу. «Уносите ноги!» — и второй рабочий пришел в себя и сорвался с места, и зверь рывком отвернулся от первого рабочего и пошел в атаку на второго. Тот промчался через весь отсек, преследуемый топочущим зверем с опущенным для удара рогом, и первый рабочий тоже очнулся и сорвался с места и, потеряв голову от испуга, бросился в ту же сторону, что и атакующий носорог, бежал рядом со зверем и вдруг упал со всего роста, не помня себя от страха, растянулся в пыли возле грохочущих копыт, лихорадочно вскочил в облаке пыли, и второй рабочий прыгнул на ограду, и кто-то подхватил его, и носорог вонзил свой рог в жерди в пятнадцати сантиметрах от его болтающихся ног, потом развернулся, высматривая первого. Тот уже карабкался вверх в противоположном углу, и носорог с грохотом пошел в атаку, но было поздно.

И все, о чем здесь рассказано, длилось не больше восьми секунд.

Ричард прыгал вдоль поперечины на одной ноге, цепляясь за верх ограды и не расставаясь со шприцем, и Холл переступал рядом с ним по своей поперечине, не выпуская ворота его рубашки, и во всех четырех отсеках распаленные запахом крови носороги фыркали, топали и бодали жерди, и стоял невообразимый шум. Я соскочил с ограды на землю, и Томпсон тоже соскочил. Я побежал вокруг ограды к Ричарду и Холлу, и Томпсон прыгал на одной ноге за мной, крича, чтобы подали аптечку. Обогнув ограду, я увидел, как Ричард перебрасывает через верх распоротую ногу, готовясь соскочить вниз, мертвенно-бледный, с искаженным от боли лицом, и он крикнул поспевавшему за мной на одной ноге Томпсону: «Все, отстрелялся!» — и соскочил на землю. Он приземлился на здоровую ногу, и я подставил ему плечо, и он повис на мне, прыгая на здоровой ноге.

— Все, отстрелялся…

— Ложись!

Он упал на спину — с бледным, искаженным от боли лицом, и нога его была пропорота насквозь, волосатая кожа, мягкие ткани, кровь, кость обозначили кривую зияющую рану длиной сантиметров в десять. Он заставил себя сесть, чтобы взглянуть на рану, и снова откинулся на спину, ужаснувшись.

— В первый же раз…

— Аптечку! — рявкнул Томпсон.

— Все, отстрелялся!

Подбежал с аптечкой Бен.

— Погонишь меня пинками до самого Солсбери?

Он кривился и кусал себе пальцы с безумным взглядом.

— Я впрысну тебе морфий.

— Что, не стрелять мне больше?

Томпсон отломил кончик ампулы, я сжал ногу Ричарда, и Томпсон вонзил ему иглу в бедро и впрыснул морфий. Ричард дернулся и схватился за бедро.

— Ведите его к палаткам.

Я помог ему опереться на локоть, Холл зашел с другой стороны, и мы забросили руки Ричарда себе за шею. Кровь из желтеющей жировой тканью раны текла ручьем на его ботинок. Уцепившись за нас, кривясь от боли, хватая воздух ртом, он на одной ноге запрыгал к палаткам.

Томпсон торопливо прыгал туда же впереди нас. Когда мы добрались до палаток, он уже наполнял тазик дезинфицирующим раствором и кидал в него корпию. Мы опустили задыхающегося Ричарда в складное кресло и подставили другое кресло под раненую ногу. Все было перепачкано кровью; ошеломленные члены отряда столпились вокруг нас. Томпсон положил на зияющую рану смоченную холодным раствором корпию, Ричард вскрикнул и сжал руками колено, кривясь от боли.

— У кого самая быстрая машина?

— У меня, — сказал я.

— Я думал, ты погонишь меня пинками до самого Солсбери, — выдохнул Ричард, сжимая руками ногу.

— Выручай, — сказал мне Томпсон.

Я побежал через высокую траву к своим палаткам. Выбросил из машины все барахло.

— Неси фрукты! Подушки, одеяла, сигареты! Четыре бутылки пива! — крикнул я Брайтспарку Тафурандике.

Завел мотор и, давя траву, затрясся по кочкам к палаткам Томпсона. Он уже заканчивал бинтовать рану.

— А что же морфий?

— Еще не подействовал.

Прибежал Брайтспарк Тафурандика, неся все то, что было велено принести.

— Кому пива? — спросил я.

Я был сам не прочь подкрепиться. Ричард открыл глаза и выхватил у меня из рук бутылку, ловя воздух ртом.

— Не нужно тебе пить пиво после такого потрясения! — сказал я, но Ричард сунул горлышко в рот, сорвал зубами колпачок, выплюнул его, ткнул мне бутылку обратно и снова зажмурился от боли и стиснул руками колено.

Ему не хотелось пить, просто надо было что-то укусить.

— Вот дьявол! — крикнул он, проклиная боль.

— Поехали.

Мы отнесли Ричарда в мою машину. Он попробовал прыгать, привстал, но от прилива крови к ране у него вырвался крик. Морфий еще не подействовал. Мы уложили его на заднем сиденье так, чтобы раненая нога была приподнята, подложили подушки. Томпсон сел впереди рядом со мной. Я прогрел мотор и включил сцепление. Мы протряслись по кочкам метров десять, но Томпсон крикнул, чтобы я остановился, я и высунул голову в окно.

— Кто знает тропу на Маунт-Дарвин?

— Нкоси… — Старик-водонос поднял руку.

— Садись, Гунга Дин.

Старик забрался в задний отсек фургона. Мы покатили по тряской колее.

— Надо же было так оплошать, — выдохнул Ричард.

— Забудь об этом, парень, — сказал Томпсон.

— Это моя вина… Как я мог забыть про пенициллин…

— Да ведь я контролировал тебя.

— Ты положился на меня. Ты доверился мне, и надо же…

— Виноват рабочий, — сказал я. — Не затянул узлы как следует.

Я гнал со всей скоростью, какую только допускали ухабы.

— Я должен был сам проверить веревки, — выдохнул Ричард.

Я видел его в зеркале заднего вида, на каждом ухабе он хватался за ногу и кривился от боли.

— Мы вправе ждать от других, что они добросовестно делают свое дело.

— Который из них? — спросил Томпсон.

— Сейчас не припомню. — Я гнал по кочкам с предельной скоростью, маневрировал рулем, оставляя позади столб пыли.

— Вот кого я гнал бы пинками до самого Солсбери. Надо же — именно когда я открыл счет своим носорогам.

— Понял теперь? —